AVIACITY

Для всех, кто любит авиацию, открыт в любое время запасной аэродром!

Как журналист был солдатом

 Корреспондент «КП»-Челябинск» отдал год Родине и понял, чего не хватает нашей армии

Началось все с повестки. Меня приглашали служить. Чтобы подчеркнуть значимость события, в бумажке указали сроки лишения свободы за неявку. Вообще повестка должна вручаться призывнику под роспись. А мой «счастливый билет» пылился в почтовом ящике. Я мог проигнорировать вызов. И так до самого 27-летия. А после — автоматическое зачисление в запас. Но я вдруг спросил самого себя (и даже удивился своей смелости):

 

 — Брат! А тебе не в лом, скрываясь от военкомата, писать заметки под псевдонимом? Не лучше ли год отслужить и опубликовать большой репортаж, но под своим именем?

 

 И также смело себе ответил:

 

 — А почему бы не попробовать! К тому же появится веская причина отмечать День защитника Отечества…

 Сергея мы провожали всей редакцией. Женщины его даже на руках носили на прощанье.

 

Фото: Сергей УФИМЦЕВ

 

 Любимая девушка несколько дней утирала слезы. Клялась, что будет ждать, не отлипала от меня ни на минуту. Друзья все интересовались, когда проводы. Служивые поощряли решение. Те, кто «косит», называли меня дураком.

 

 — Зачем тебе все это? — спросил лучший друг, который через полгода и сам ушел в армию. — Лучше уж на гражданке работать и деньги получать, а потом военный билет купить. Я так и сделаю. Получу диплом и возьму кредит на взятку!

 

 Мать до последнего дня выспрашивала своих знакомых о том, как теперь можно меня «отмазать». Отец вздохнул с облегчением, когда узнал, что я перестал «косить».

 

 — Год пролетит, не заметишь, — ухмыльнулся он. — Моя бы воля, я бы еще раз в армию сходил. Отдохнул бы от работы, мир посмотрел. Сказка!

 

 Многочисленные врачи на медкомиссии обследовали меня минут за двадцать:

 

 — Все конечности в целости. ВИЧ-инфекции нет. Годен!

 

 Военком дал месяц на то, чтобы отгулять. Я уволился с работы и старался как можно больше времени проводить с девушкой. За неделю до назначенной даты позвонили из военкомата. Телефон всполошился поздно вечером, когда я возвращался домой после попойки.

 

 — Завтра в восемь утра с вещами, — сообщила девушка и повесила трубку.

 

 Оставшееся мне время ушло на сборы поклажи. Последние деньги на телефоне спустил на смс-ки всем адресатам: «Ухожу завтра, вернусь через год».

 

 И тут же посыпались ответы:

 

 — А как же проводы? Мы что, даже по бутылке пива не выпьем?

 

 Так и не выпили. В назначенное время я стоял перед военкоматом трезвый и с сумкой на плече.

 Вот так наш Серега превратился из журналиста в новобранца.

 Фото: Сергей УФИМЦЕВ

 

 

Первый день

 

 Мы едем в пассажирской «Газели» из райвоенкомата на областной сборный пункт.

 

 — Что же я наделал? — проносится в голове. — Куда я попал?

 

 Рядом сидят незнакомые мне люди. Огромный татарин непрерывно сует в рот жвачки, чтобы сдержать похмельную рвоту. На соседнем сидении ютится маленький тощий человечек. На вид ему не больше 14-ти. Парнишка с нескрываемым страхом поглядывает на татарина и съеживает и без того узкие плечи. Еще один призывник, в мастерке на голое тело, храпит в углу, орошая весь салон перегаром.

 

 Через час мы прибыли на сборный пункт. На КПП тогда еще милиционеры лениво осматривают наши сумки. Все, что ими забраковано, выбрасывается в специальную урну — колбаса, фрукты, домашние пирожки и прочая скоропортящаяся снедь, открытые бутылки с минералкой (а вдруг туда водочки подлили).

 

 В сумке осталось несколько банок тушенки, пакет с «рыльно-мыльными» принадлежностями и запасная пара носков. Цитрамон и аспирин, которые я прихватил на всякий случай, тоже ушли в мусорку.

 

 Нас ведут на контрольный медосмотр, а после него наш провожатый из военкомата махнул рукой.

 

 — Когда будут объявлять сбор, идите на плац, — сказал он на прощание. — За забор — ни ногой. На котловом довольствии вы стоите только с завтрашнего дня, поэтому сегодня ешьте то, что взяли с собой. Если есть деньги, работает буфет. Удачи вам!

 

 Едва он ушел, сразу объявили сбор на плацу. Приехали «покупатели» за своими призывниками. Я и все, кто со мной ехал из военкомата, попали к молодому прапорщику.

 

 — Едем на Дальний Восток, — сказал он и повел нас переодеваться.

 

 На сборном пункте выдали военную форму. Это были полевые костюмы цвета «флора», последняя партия. В следующий призыв молодых одевали уже в форму от Юдашкина.

 

 По размеру подошли только берцы. Доставшаяся мне одежда рассчитана на человека выше ростом и шире в теле. Китель висит как мешок. Штаны настолько широкие, что больше напоминают шаровары украинского казачка. Кепка спадает на глаза. Смотрю на своих сослуживцев и понимаю, что у них те же проблемы.

 

 На утро нас погрузили в воинский эшелон. Дорога на Дальний Восток — пять суток. Целыми днями мы играем в карты и смотрим в окно. Проводница предлагает порножурналы по бешеной цене. Хочешь посмотреть на голую грудь болгарской топ-модели — плати 700 рублей. Никто не покупает.

 

 В эшелоне кормят два раза в сутки — утром и перед сном. В одноразовую посуду накладывают какой-то странный клейстер из макарон и непонятной рыбы. Есть его невозможно, поэтому все поголовно тратят оставшиеся деньги на «доширак». Наливают чай, либо слишком сладкий, либо вообще без сахара.

 

 По ночам некоторые пьют водку под одеялом. Сопровождающие эшелон офицеры и прапорщики только создают видимость контроля. Целый день они и сами обильно выпивают, а ночью оглашают вагон залихватским храпом. Более-менее трезвые проходят вечером по вагонам и тоже ложатся спать.

 

 Мы слезли с поезда ночью под косой дождь. Небольшой городок недалеко от Владивостока — Уссурийск. Нас загрузили в крытый «Урал». Улыбки на лицах моих товарищей, которые только что захлебывались собственной смелостью, мигом исчезли. Держимся друг за друга, чтобы не вывалиться из кузова на ухабах.

 Через несколько минут Серега (он в центре, строит гримасы) сядет в поезд и укать далеко далеко, Родину беречь.

 Фото: Сергей УФИМЦЕВ

  

 На месте, изобразив жалкое подобие строя, мы семеним в сторону небольшой площади, окантованной побеленными бордюрами. Плац.

 

 — Солдаты, — оживляет тишину сопровождающий нас прапор, — здесь происходят все главные события в жизни части. Это — святое место!

 

 Но для нас же это пока мокрый асфальт с множеством колдобин. На плацу нас передают дежурному офицеру, и он расселяет молодое пополнение в свободную казарму. Мы размещаемся в расположении мотострелковой роты, которую отправили на полигон незадолго до нашего прибытия. В полумраке нас встречают трое угрюмых солдат со штык-ножами на ремнях — дежурный и двое дневальных. Перед глазами широкий коридор, по бокам которого расположены спальные помещения. В них ровными рядами составлены одинаковые двухъярусные кровати. Я проваливаюсь в сон, едва коснувшись подушки…

 

 За ночь кто-то прогулялся по нашим вещмешкам и сложенной на табуретах форме — многие не обнаружили среди своего скарба туалетную бумагу, сигареты, заныканные деньги и носки.

 

 — Дневальный по карманам шарил, — выпалил один из наших, щуплый и бледный парень. — Мужики, пойдем, проучим гада!

 

 Но никто из нас, напуганных неизвестным будущем, на этот призыв не откликнулся. Парнишка сокрушался весь день, но к вечеру успокоился.

 

За булочку жизнь отдам!

 

 Служба, о которой мы так много читали в газетах (а я еще и писал), началась. Сидим всеми забытые в казарме и ждем, когда начальство определит нашу судьбу. Никакого контроля нет. Лишь пару раз в день сюда приходит прапорщик и пересчитывает наши лысые головы. Убедившись, что никто не сбежал, он убывает домой.

 

 Наружу нас выводят только пообедать.

 

 — Вам повезло, — подбадривает прапор. — Теперь у нас готовят гражданские повара, хавчик вполне приличный.

 

 В солдатском рационе помимо круп и картофеля, рыба (от запаха которой к концу службы нас уже воротило), яйца и мясной борщ. Единственный минус — отсутствие сладкого. Через неделю солдатской жизни я готов был на все ради ложечки засахаренного варенья, которое дома мне было лень достать из холодильника и выкинуть.

 

 На завтрак обычно дают перловую или гречневую кашу с печенью или сосиской. Обязательно хлеб с маслом, вареное яйцо, кофейный напиток и тонюсенький кусочек сыра. Раз в два дня к утреннему рациону добавляют тарелку манной каши (на удивление без комочков) или полстакана кипяченого молока.

 В солдатском рационе, помимо круп и картофеля, рыба. От ее запаха к концу службы нас уже воротило. Яйца и мясной борщ. Единственный минус — отсутствие сладкого.

 Фото: Сергей УФИМЦЕВ

 

 На обед на солдатском столе обычно оказывается жиденький суп, гуляш с макаронами, салат из квашеной капусты и компот. Кусочек мяса, который попадается в тарелке, настолько жилист, что разжевать его не под силу даже голодному и злому салаге. Иногда на второе дают котлеты. В такие дни возникает чувство, что ты вовсе и не в армии, а дома на кухне. В праздничные дни вроде 23 февраля или 9 мая дают по несколько карамельных конфет и одному яблоку.

 

 На ужин обязательно рыба! К концу службы она осточертела настолько, что уже никто ее не ел. Воротит от одного только запаха. На гарнир практически всегда пресное картофельное пюре или пшенная каша. Масло, вареное яйцо, хлеб и сладкий чай. Но главная фишка ужина — это сдобная булочка! От отсутствия сладкого ее вкус кажется настолько божественным, что оторваться невозможно. Можно выменять у сослуживца масло на яйцо, но поменять на что-либо булку — никогда!

 

 Порции пищи настолько маленькие, что уже через час после еды снова хочется есть. Чтобы хоть как-то насытиться, многие бегают на раздачу по два раза. Главное, чтобы ни повара, ни офицеры этого не заметили. Иначе могут вообще выставить из столовой! Если съешь две порции, значит, кому-то достанется еще меньше. Однажды наше подразделение пришло на ужин последним, и из заявленного меню остались только хлеб и чай. Ничего не поделаешь. И Устав гласит: «Солдат должен стойко переносить все тяготы и лишения воинской службы».

 

 В первый же месяц все молодое пополнение мгновенно исхудало. Я сбросил килограммов десять. Один из моих сослуживцев, толстенький домашний мальчик, за первые полгода службы потерял 25 кило!

 

 Но к дембелю у большинства солдат щеки идут вширь, а маленькими порциями в столовой можно наесться до отвала. Потому что ты уже не закидываешь в себя, не жуя куски еды, а ешь медленно. Вот благодарный организм и откликается хорошей усвояемостью.

 

Курьёзные истории в пору службы в авиации

Забавный случай «Разрешите катапультироваться»

 Всем, учившимся в советской школе, знакомо хрестоматийное стихотворение В. Маяковского “Товарищу Нетте, пароходу и человеку”, начинающееся словами:

 

 Я недаром вздрогнул, не загробный вздор,

 В порт, горящий, как расплавленное лето,

 Разворачивался и входил товарищ Теодор

 Нетте.

 

 Что-то подобное испытал и я, когда однажды жарким летом, придя на стоянку самолётов, увидел, как на место недавно потерпевшего катастрофу самолёта…разворачивался и входил мой крестник: самолёт Миг–19С под бортовым номером 19, которому я после аварии в Севвстлейке давал путёвку в новую жизнь. Наш боевой полк 1-й линии за полгода понёс большие потери – 3 самолёта, и командование истребительной авиацией ПВО решило усилить нас, передав нам один самолёт из Севастлейского Центра. И таким же простым и легко объяснимым было решение командования Центра избавиться от самолёта с “сомнительной биографией”.

 

 Ставить новый самолёт на место разбившегося у некоторых пилотов считалось плохой приметой, но поскольку других свободных мест не было, решили этим пренебречь, ограничившись тем, что изменили номер с 19-го на 23-й. Так мы и встретились. Теперь “головная боль” появилась у меня: не хватало нам ещё одной аварии, а то и катастрофы, да ещё такой, в которой могут обвинить меня. Как утверждают юмористы, согласно какому-то закону, кажется, закону Мэрфи, если неприятность может случиться, она обязательно случится. И она случилась, если по итоговому результату её можно назвать неприятностью. Скорее всего это было лучшее разрешение проблемы. А случилось вот что.

 

 В одном из плановых ночных полётов в сложных метеорологических условиях лётчик Карл (по фамилии, странно двоящейся в моей памяти: то ли Ерёмин, то ли какая-то прибалтийская) потерял пространственную ориентировку. Такое случается иногда не только с недостаточно опытными, но и с очень опытными лётчиками, разница только в том, что последние быстрей осознают смертельную опасность, если это случается на малой высоте, и потому реже гибнут. Карл был достаточно опытным лётчиком, высота была малая, и он решил, как выяснилось потом, не играть в русскую рулетку, а катапультироваться, для чего сбросил фонарь и положил руку на рычаг катапультирования.

 

 Предусматривалась возможность катапультирования и другим способом: стоило потянуть на себя шторку над головой пилота, чтобы катапульта сработала, кресло бронеспинкой пробило фонарь, а шторка должна была защитить ноги пилота от осколков разбиваемого фонаря. Должна, да не обязана, как говорили лётчики, которые редко прибегали к этому способу, обычно только тогда, когда доли секунды промедления грозили взрывом самолёта и гибелью пилота. И правильно говорили.

 

 Так, спустя несколько месяцев у капитана Жиляева в полёте произошёл отрыв лопатки турбины, раскалённый кусок металла, летящий с огромной скоростью, пробил бензобак, и начался пожар в одном из двигателей. Система пожаротушения сработала, двигатель Жиляев отключил, но лампочка сигнализации пожара не погасла, бензобак мог в любую секунду взорваться. И капитан рванул спасительную шторку на себя. Рванул вовремя, в следующие мгновения самолёт взорвался в воздухе, а Жиляев успел оказаться на безопасном расстоянии, парашют раскрылся и позволил ему благополучно приземлиться, если не считать сильно пораненных осколками фонаря ног, но это уже не по его вине, а он, парашют своё благородное дело сделал на отлично.

 

 Хорошо, что “скорая” подъехала очень быстро, сам капитан сразу перетянул себе ноги бинтами, и удалось избежать большой кровопотери. Но всё равно в госпитале ему пришлось пролежать несколько недель, да и потом ещё долго восстанавливаться. И такие случаи были не только с ним одним.

 

 Поэтому Карл и выбрал более безопасный в его ситуации способ катапультирования. Иногда в критических ситуациях лётчики катапультируются без доклада, не рискуя терять секунды на доклад, и это не запрещено инструкцией по боевому применению. Иногда по той же причине гибнут, не успевая доложить, так как до последнего мгновения борются за свою жизнь и сохранение самолёта. Карл в последние мгновения перед тем, как нажать на рычаг катапультирования, почему-то доложил руководителю полётов, что у него при заходе на посадку сорвало фонарь и ему трудно управлять самолётом, то есть решил схитрить, снять с себя ответственность за потерю ориентировки (тоже мне, нашёл самый подходящий момент для самооправдания, когда смерть на носу).

 

 После стольких недавних катастроф руководитель полётов решил не рисковать и дал команду на катапультирование. В следующие доли секунды Карл пробил сплошную облачность, увидел землю и восстановил ориентацию в пространстве, убедился, что летит он как положено, не вниз головой, но только быстро приближается к этой самой родимой земле, грозящей в данный момент превратить его самолёт в груду искорёженного металла, а его самого вознести к господу богу, если где-то там он обитает.

 

 Но Карл был опытным лётчиком, крепким парнем с крепкими нервами, обладал отличной реакцией. Он не потерял самообладание, хотя и был рыжим (шутка), а включил форсаж с одновременным взятием ручки управления на себя до отказа. Самолёт успел уйти от опасной близости с землёй, но при этом прибор зашкалил, зафиксировав 10-кратную перегрузку, с трудом переносимую человеком, но недопустимую для истребителя, не говоря уже о менее маневренных самолётах, которые при такой перегрузке могут просто развалиться.

 

 Когда дыхание смерти перестало быть жгуче ощутимым, Карл доложил, что сбросил скорость, встречный поток воздуха стал слабее и он сможет посадить самолёт. Что благополучно и сделал. Но после посадки выяснилось, что самолёт претерпел недопустимую перегрузку, приведшую даже к срыву подвесных баков, которые в таких случаях срываются одновременно и падают почти рядом в отличие от случаев, когда их сбрасывает сам лётчик. Кроме того механизм сброса фонаря оказался исправным и не мог послужить причиной самопроизвольного сброса фонаря. Таким образом бедного Карла “прижали к стенке”, и ему пришлось признаться, что в какой-то момент он смалодушничал и хотел снять с себя ответственность за сложившуюся по его вине ситуацию.

 

 Такие вещи в авиации, мягко говоря не приветствуются, и в наказание за проступок Карл был переведен служить куда-то на Дальний восток из нашего довольно престижного места, а самолёт ко всеобщему облегчению был отправлен на ремонтный завод, откуда к нам больше не вернулся.

 

Федченко Сергей

http://familytales.ru/

Испытано на себе: работа в русской бане

   Кто-то в детстве хотел быть пожарным, кто-то — хлеборезом, а сын сталевара Дмитрий Сироткин мечтал почаще бывать в парилке. Что ж, мы и отправили его туда — поработать недельку банщиком в знаменитых московских «Сандунах».

 Помылся Сироткин как следует, а заодно и узнал, что такое «правильный пар» и как нужно замачивать веники. Вот его рассказ.

 

Что: общественная русская баня.

 

Где: в любом городе России.

 

Почем: 2 часа в Высшем мужском разряде московских «Сандунов» — 2000-2400 руб. Неограниченное время во владивостокской бане «На Морозова» — 350 руб.

 

Когда: здоровому человеку медики рекомендуют посещать русскую баню не чаще 1 раза в неделю.

 

Сколько: трех заходов в парную вполне достаточно. Сиди в ней не менее 4 минут, чтобы организм прогрелся, но и не более 10 минут. Между заходами отдыхай 20-30 минут. Двухчасового сеанса тебе должно хватить.

 

ЭКСПЕРТЫ

 

Евгений Пуриков,  бригадир смены банщиков

 

Антон Дородников,  бригадир смены банщиков

 

 Понедельник, 7.30 утра. Парадная лестница Высшего мужского разряда (ВМР) «Сандунов» — с барочной лепниной, колоннами и плиточным узором на полу, бережно сохраненным в ходе масштабного ремонта 1991 года, — настраивает на праздник, но приводит меня к будням: четырем хмурым мужикам лет 30-35, из одежды на которых только просторные шорты и шлепанцы. Один из них — бригадир смены Евгений Пуриков — и будет на ближайшие два дня моим начальником.

 

 На два — потому что бригада банщиков ВМР работает по графику «2 через 2». Без отдыха нельзя: в рабочие дни смена начинается в 7 утра и заканчивается в 23.00, когда двери «Сандунов» закрываются за последним клиентом.

 

 «Ну что, раздевайся», — говорит коренастый Евгений, скептически оглядывая меня с головы до ног. Видимо, оценивает мою физическую форму. Заметив, что я оборачиваю бедра полотенцем, банщики усмехаются: «А как парить-то будешь, когда оно слетит? Размахивать над клиентом причиндалами?» Завтра куплю шорты.

 

 Пока банщики перекуривают перед открытием, я разглядываю стенд с фотографиями распаренных знаменитостей, мывшихся в этих стенах. В череду полуголых политиков и спортсменов неожиданно встревает Наоми Кэмпбелл в простынке. «Черная пантера» была здесь в 2010 году и пожелала париться только в мужском отделении, для чего явилась в баню за час до официального открытия. Правда, обслуживали Наоми все же банщицы. «А мы бы уж ей показали, что такое русская парка», — двусмысленно хохочут мужики.

 

 Банщики что-то долго курят, и я иду в помывочный зал бани. Меня встречают мраморные лавки (возле одной — потертая медная табличка «Здесь мылся человек, шагающий в ногу», в память о Владимире Маяковском); деревянные кадки с ледяной водой; расположенное в центре на возвышении место для отдыха, с которого в свое время периодически давал импровизированные концерты Шаляпин в полотенце. Далее — один из главных козырей ВМР, зал с бассейном 15×6 м. Если нырнуть в него после парки, ледяной кадки и обязательного душа, вода с температурой в 30 ºС покажется восхитительно прохладной. Режиссер Сергей Эйзенштейн снимал в этой луже черноморский шторм для «Броненосца Потемкина», а вообще в «фильмографии» бассейна около 40 картин — до определенного времени это был единственный крытый водоем столицы. Жаль, что ни в один из фильмов не вошло, как в 1987 году тут по бортику бегал голый Шварценеггер, прибывший в Москву на съемки «Красного копа» (Red Heat, в наших видеосалонах это название переводили как «Красная жара»).

 

 И лишь парная не выделяется богатым убранством, хотя ради нее все тут и устроено. Обычные полки из лиственницы, печь, набитая раскаленными до 800 ºC чугунными болванками, и идеальная чистота, за которой строго следят банщики.

 

СБОРНАЯ ПО КВИДДИЧУ

 

 Про гигиену пола в русской бане я упомянул не зря. Там, где моются, должно быть чисто — с этой простой мыслью Пуриков вручает мне метлу, и весь день я только и делаю, что раз в 20 минут старательно подметаю парную от листьев, а заодно наблюдаю за посетителями.

 

 Среди многообразия разноразмерных господ, с покряхтыванием охаживающих себя вениками, выделяется сидящий на верхней полке худосочный и низенький мужичок; татуировки и длинная толстая золотая цепь с массивным крестом выдают в нем «делового» представителя 90-х годов. Нагревшаяся цепь явно жжет «деловому» шею, но вместо того чтобы сдать ее в камеру хранения, клиент постоянно перебирает красотищу руками, перемещая по шее. В ближайшие минуты выяснится, что нагрев цепи до нестерпимой температуры служит этому человеку сигналом для выхода из парной. Витиевато выругавшись, он снимает с себя крест, выскакивает из парной, но перед прыжком в кадку с водой аккуратно кладет цепь на приступочку.

 

 Время с 8.00 до 11.30 банщики между собой называют «завтраками» — в эти часы в баню ходят любители попариться перед работой, в основном молчаливые бизнесмены, в перерывах между парками обсуждающие друг с другом текущие проблемы или изучающие деловую прессу. В будний полдень наступает затишье, но с 17.30 в зале для отдыха опять негде сесть. «Это еще что, — говорит Евгений Пуриков. — По субботам и воскресеньям, особенно зимой, уже в 7 утра выстраивается очередь, и в течение дня многие ждут в машинах по полтора часа, чтобы только попасть в «Сандуны».

 

 «Давай, Сереня, башляй — часто, что ль, начальство в баню водишь?» — громко хохочет пузатый коротышка с лицом часто и много пьющего человека, развалившись на диване перед столиком с остатками обеда. Его полуодетый подчиненный в поисках денег суетливо выкладывает из кошелька старые магазинные чеки, бумажные обрывки с какими-то пометками и фотографии детей. — «Да смотри, на чай не оставь лишнего — у этого сегодня понос, что ли! Каждую рюмку по полчаса несет. Ты не пил? Тебе же меня еще на дачу везти. А уж там я тебе налью твою дозу». «Этот» официант, не обращая внимания на разошедшегося гостя, убирает со столика посуду. «Гопота редко заходит, — добродушно сообщает он мне потом за чашкой чая. — В основном нормальные люди, понимающие, что в бане все друзья-приятели. Бывает, что напиваются, особенно в выходные, но в «бычку» редко лезут — тут атмосфера уж больно душевная».

 

 К оценкам официанта присоединяется и Пуриков — подвыпившие персонажи в бане не редкость, хотя алкоголь тут крайне не рекомендуется: он серьезно усиливает нагрузку на сердце и печень и оказывает обезвоживающее действие на и так потеющий организм. «Причем некоторые, заложив за галстук, начинают чудить, — рассказывает Женя. — Недавно один клиент решил прыгнуть в кадку с ледяной водой прямо с места для отдыха, причем «ласточкой». Понятно, со всей дури влетел лбом о край кадки. Кровищи было столько, что мы решили: все, насквозь череп пробил. А он ничего — отсиделся, еще пару рюмок накатил и поехал восвояси».

 

ПАРНОЕ КАТАНИЕ

 

 На следующий день меня начинают готовить к работе с посетителями. «Очень важное требование в этой профессии — физическая выносливость, — объясняет Пуриков. — Ты целый день находишься в температурах, близких к экстремальным. Многим уже к 40 годам надо менять работу или выходить на пенсию — организм начинает сдавать, обостряются профессиональные болячки, например, остеопороз. Кальций из костей вымывается от постоянного потения. Хотя у меня есть знакомый работающий банщик, который в прошлом году отпраздновал 70-летие, — говорит, что прекрасно себя чувствует. Вот у меня как раз клиент сейчас наметился, сам посмотришь, что за работа, и подкинешь, когда скажу».

 

 Парную только что проветрили и прибрали — эта процедура проходит каждый час. Осталось покидать воды в печь. К слову, лучшее время в парной — через 3-5 минут после «поддачи», когда пар уже разошелся по помещению. Можно спокойно выбирать себе место по температурным предпочтениям: разница между нижней и верхней полками составляет примерно 20 ºС, доходя до 90 ºС в верхней точке.

 

 «Не вздумай шваркнуть полный ковш! — объясняет Женя, протягивая мне кружку на длинной ручке. — Ты мне и клиента сожжешь, и пар будет неуправляемым, разделить большое и плотное облако очень сложно. Подкидывай грамм по пятьдесят, но при этом почаще, и забрасывай как можно дальше в печь».

 

 Поначалу все идет неудачно — я попадаю водой слишком близко к дверце и делаю слишком большие перерывы между бросками, отчего пар выходит плевками, вместо того чтобы накрыть полки равномерным потоком. Потом я как-то справляюсь, и Евгений начинает парить клиента — лежащего на лавке вниз лицом здоровенного мужика. Веники так и мелькают в его руках, непостижимым образом охватывая все грузное тело клиента (тут в моей памяти всплывают слова Евгения о физической выносливости банщиков). Мужик меж тем не переставая требует, чтобы банщик не вздумал халтурить и парил «так, чтобы следы остались». Явный «спец», как называет Женя истинных ценителей пара. «Был тут один, так он требовал, чтобы банщик парил его вприсядку, — рассказывал он мне сегодня утром. — Надо было отплясывать над ним подобие матросского танца и с каждым приседом со всего маху опускать на него веники. Когда он появлялся в очередной раз, банщики старались не попадаться ему на глаза — после такой работы ребята в полуобморочном состоянии выпадали из парной. А некоторые клиенты любят «зачитать». То есть ты его паришь, как полагается, а он в это время непрерывно бурчит, что раньше было лучше, и пар сильнее, и банщик злее, и водка крепче. Главное — с ним не спорить. Выходит из человека негатив — и хорошо».

 

 После пятнадцатиминутного сеанса с коротким перерывом гость отправляется блаженствовать в бассейн, а я с удивлением смотрю на Пурикова, который, окунувшись пару раз в кадку с водой, выглядит так, будто не размахивал только что вениками при температуре 90 градусов, а совершил легкую пробежку в парке. «Обратил внимание, что веники практически не потеряли листьев? — спрашивает он. — Все дело в их грамотном запаривании».

 

КАК СДЕЛАТЬ БАННЫЙ ВЕНИК САМОМУ?

 

1. Возьми свежие веточки выбранного дерева длиной примерно 45-50 см, из которых 10 см остается для «ручки». Сформируй из них 2 пучка.

 

2. Затем сложи пучки ручками крест-накрест и перевяжи в местах соединения обычным синтетическим шпагатом.

 

3. Сведи пучки в единый веник, перевяжи у основания листьев вторым куском шпагата.

 

4. Торчащие ветки обрежь секатором или обруби острым ножом.

 

 После этого веник можно использовать как свежим — перед входом в парилку просто ополосни его теплой водой, так и оставить сушиться, подвесив его в сухом, затемненном и хорошо проветриваемом помещении.

 

 МАСТЕР-КЛАСС ПО ЗАПАРИВАНИЮ ВЕНИКОВ ОТ ЕВГЕНИЯ ПУРИКОВА:

 

Свежие веники можно просто сполоснуть водой, и они будут готовы. А сухие березовые и дубовые ни в коем случае не заливай горячей водой: от этого листья станут ломкими, очень быстро облетят с веток, и на теле клиента останутся следы от прутьев. Сначала положи веник на 5 минут в холодную воду, потом выплесни ее, на 10 минут залей водой комнатной температуры и лишь потом добавляй кипяток. Только так листья наберут достаточное количество воды и станут гибкими и упругими. Но держать веник в воде более получаса нельзя — листья набрякнут, слипнутся, и мы получим тяжеленный пучок веток, которыми долго не помашешь. И горячие брызги во все стороны, конечно.

Автор: Дмитрий Сироткин

Как приготовить малосоленую горбушу?

Как приготовить из горбуши вкусную малосоленую рыбу, которая по вкусу напоминала бы семгу?

 

Ингредиенты: Филе горбуши, соль, вода, масло растительное без запаха.

Более 1100 шикарных рецептов!

 

Процесс приготовления:

Лучше всего взять рыбу глубокой заморозки, до конца филе можно не оттаивать, поскольку так будет удобнее нарезать его. Рекомендуется порезать филе рыбы на небольшого размера кусочки, практически на один укус. После этого приготовить соляной раствор, он должен быть крепким, так чтобы опущенный в него очищенный картофель всплыл. Примерно 5 столовых ложек на один литр воды. Затем опустить кусочки рыбы в этот раствор и выдержать минут десять. Однако если вы забудете о рыбе, и она у вас пролежит даже сутки, то хуже от этого не станет. Держать на холоде. После этого рыбу достать и промыть, обсушить. Затем переложить в формочку и залить маслом растительным. Убрать на холод на минут сорок. Все, рыба готова.

Забавные истории в военном институте

   Отрёкся полностью

     Открывая как-то служебное совещание личного состава нашего института, заместитель начальника по общим вопросам генерал Зайцев Михаил Кириллович, настроенный на весёлый лад и следуя какому-то ходу своих мыслей, неожиданно для всех и вне связи с повесткой дня совещания вдруг заявил: “Вот у меня многие спрашивают, не является ли майор Зайцев моим родственником. Так я официально заявляю, что он не только мне не родственник, но даже не однофамилец. Надеюсь, по этому вопросу нет вопросов. Тогда перейдём к повестке дня”. Все, оценив генеральский юмор, улыбнулись, некоторые засмеялись, а Михаил Кириллович, погасив улыбку, продолжил официальным тоном вступительное слово по теме совещания.

  

Забавные истории в военном институте, 2

   

 Как я командовал генерал-полковником.

 

 Однажды во время моего дежурства по институту нас посетил бывший командующий зенитно- ракетными войсками Войск ПВО генерал-полковник Хюппенен А.И. Через какое-то время после его прибытия поступило распоряжение начальника института проводить гостя к начальнику вычислительного центра. Центр этот находился в другом здании, соединённом с главным зданием многими переходами. Поэтому во время сопровождения генерал-полковника, идя на полшага сзади высокого гостя, я то и дело говорил: ”направо, теперь – налево, прямо”, пока тот не выдержал и не сказал: “подполковник, ты что-то больно раскомандовался генерал-полковником, иди передо мной, без всяких субординаций, а я уж как-нибудь без твоих команд за тобой пойду”.

 Остальной путь прошли молча, а перед кабинетом начальника вычислительного центра Хюппенен, улыбнувшись, сказал: “Назад сам дорогу найду к вашему начальнику, а то опять начнёшь мной командовать, как старшина солдатами”. Возможно, он рассказал об этом забавном случае начальнику центра, во всяком случае через полчаса они вместе прошествовали мимо поста дежурного, и Хюппенен, показав кивком головы на меня, стал что-то весело рассказывать своему провожатому.

 

Забавные истории в военном институте, 3

   

 О научной концепции и банальной чуши

 

 В 80-е годы прошлого столетия в лексиконе генералов Генерального и Главных штабов видов Вооружённых сил СССР часто стало фигурировать слово НАУЧНАЯ КОНЦЕПЦИЯ.

Начальник нашего института Сапегин С.С. тоже не обошёл вниманием это звучное сочетание слов и начал требовать при постановке задач на проведение фундаментальных исследований начинать их с разработки концепций построения, развития, функционирования …и т.п. систем и средств вооружения ПВО. Коснулось это новое веяние и меня: вызвал меня начальник института и, обрисовав в нескольких словах общую концепцию построения перспективной системы ПВО страны, поставил задачу подготовить в соответствии с этой концепцией в течение недели материалы и предложения по моей тематике для его доклада Главнокомандующему Войсками ПВО.

 Я предвидел возможность такой работы и заранее подготовил соответствующий проект доклада с иллюстрациями для выполнения “генеральских плакатов”, представляемых пред “светлые очи” для лучшего восприятия сложных проблем в соответствии с ленинской установкой: ”От живого созерцания к абстрактному мышлению, а от него – к практике, таков путь познания истины ”. Поэтому в тот же день я вместе со своим заместителем и двумя старшими научными сотрудниками доработал уже подготовленный проект и не стал отменять запланированную заранее командировку, а в тот же вечер укатил на 2 дня в Минск, полагая, что моё отсутствие на рабочем месте в эти 2 дня ни на чём не скажется.

 И ошибся: начальник института решил дать мне ещё более ценные указания, вызвал меня через день после поставленной задачи к себе “на ковёр”, узнал, что я в командировке, пришёл в негодование, отказался вместо меня выслушать моего зама, а велел передать мне, чтобы я сразу же по прибытии явился к нему с подготовленными материалами и не один, а с начальником управления генералом Ганичевым В.М.

 Утром следующего дня Сапегин встретил нас ничего хорошего не обещающим минутным молчанием и после этого, не предложив, как обычно, сесть, начал, не повышая голоса: “Ну-ну, значит распоряжение начальника института для вас ничего не значит? Заместителю всё передоверили? А если бы он мне чушь банальную наплёл и я ему поверил, а потом эту чушь доложил главкому?!” И тут чёрт меня за язык дёрнул ляпнуть: “Ну, Вы бы, товарищ генерал-лейтенант, с Вашим умением выделить главное, отбросив второстепенное, так бы доложили, что главком бы чуши и не заметил”.

 Что за этим последовало, трудно изложить кратко. Смысл его многоминутной тирады (уже на повышенных тонах) сводился к тому, что я и мой непосредственный начальник Ганичев безответственные люди, готовые ВВЕСТИ В ЗАБЛУЖДЕНИЕ командование Войск ПВО страны и тем самым способствовать принятию им пагубных для обороноспособности страны решений, что мы не достойны тех высоких воинских званий, которые нам зря присвоили, но поскольку он не может нас понизить в должностях и в званиях, то готов сделать то, что в его компетенции, а именно, не продлевать нам срок службы сверх установленного для каждой категории воинских званий.

 Наконец, он смягчился и разрешил мне сделать короткий доклад, сделав акцент на основных выводах и предложениях. Надо отдать ему должное, что он быстро схватывал суть любой проблемы, и уже к концу моего доклада после нескольких уточняющих вопросов “сменил гнев на милость”, сказал, что я частично оправдался в его глазах и, если его доклад найдёт понимание у главкома, он подумает, как отнестись к моему проступку. Доклад прошёл успешно, и, будучи человеком не злопамятным, Сергей Сергеевич больше не напоминал об этом инциденте.

 В конце 80-тых годов началось значительное сокращение и сроков службы отдельных офицеров, и армии в целом. К осени 1989-го года мне должны были продлить ещё на 2 года срок службы до предельного для полковника возраста в 55 лет. На меня и ещё 7-рых полковников стали готовить соответствующие документы. И в это время где-то в мае месяце мне из ТвеПи (Политеха) сделали предложение–уходить в запас и поступать к ним работать, пройдя конкурс на открывающуюся вакансию. Но надо это сделать до начала учебного года, до сентября. Я подумал–подумал и решил, как Мичурин, что не стоит ждать милостей от главкома, и дал согласие в Политех, а своё начальство попросил не изволить беспокоиться и оформлять мой уход в запас по возрасту.

 И правильно сделал, так как осень подошла не заметно, а никому из остальных 7-ми полковников срок службы не продлили. Не продлили бы, значит, и мне, а хорошее место занял бы кто-то другой. А так–я прошёл конкурс, который по сути представлял собой формальность, и пока готовились документы и ходили туда-сюда, взад-вперёд, до Москвы и обратно, стал сам готовиться к работе на новом поприще, готовить будущие свои лекции и лабораторные работы. И всё равно к сентябрю меня не успели уволить в запас, и я ещё целый месяц после обеда уходил с разрешения своего начальства с работы, переодевался и шёл проводить занятия со студентами.

 

Федченко Сергей

http://familytales.ru/

Тест: консервированный горошек. Не экономьте на горошке!

            Зеленый горошек – не самый сложный продукт и часто мы покупаем его «на бегу». Как оказалось, напрасно – к этим нехитрым консервам необходимо присмотреться повнимательнее. Ведь горошек запросто может оказаться не вкусным и вы, вместо того чтобы украсить «зелеными жемчужинами» свое кулинарное творение, просто его испортите. Да и самих «жемчужин» производители порой не докладывают. Нынешний тест горошка отличился тем, что в нем (на редкость) совпало так, что самый дорогой горошек получил «отлично», а самый дешевый – «очень плохо». Кроме того, из 7 проверенных марок три привозные и две в «отличниках». А ведь горошек и для консервирования, и на крупу выращивают и в Украине.

 

Содержание:

 

Непременный атрибут всеми любимого салата «оливье» — горошек. Самый доступный вариант для покупателя это конечно купить консервированный продукт. Можно  попробовать и самому подготовиться к зиме, купив летом горошек, почистить и положить в морозильную камеру. Но не каждый потребитель будет так усложнять свою жизнь, да и места в морозильнике не всегда хватает. Поэтому чаще всего выбираем промышленную консервацию.

 

Производители предлагают достаточно большой выбор марок по разной цене и тут вполне можно ошибиться предположив, что разницы нет нет никакой.

 

Разница есть! Редкость по тестированиям, но данный тест показал продемонстрировал прямую зависимость цены от качества.

 

В тестировании такие марки консервов:

Верес

Bonduelle

Дари ланів

Globus

Бабусин продукт

Хуторок

Чемпіон

 

 

http://test.org.ua/

Исповедь лётчика-испытателя. Взгляд в прошлое (воспоминания)

   Мое становление на АНТК им. О. К. Антонова пришлось практически на период распада Советского Союза. Этот процесс, как любой, связанный с разрушением наработанных потом и кровью авиационных правил и законов, принес в девяностых годах также рост аварий и катастроф, о котором раньше страшно было подумать. И это было закономерно: неоправданное снятие светофора на оживленном перекрестке обязательно приводит к всплеску транспортных неприятностей.

 Я еще работал Уполномоченным начальника вооружения ВВС по украинскому региону, когда при очередном посещении ОКБ Главнокомандующим ВВС генерал-полковником П. С. Дейнекиным он предложил Генеральному Конструктору П. В. Балабуеву: “Забирайте Мигунова, пусть работает у Вас, я его отпущу”. После недавней катастрофы нашего Ан-74 в г. Ленске тогдашний начальник ЛИС Н. С. Васильев попал под приказ о снятии с должности и в конце 1991 года я принял должность начальника ЛИС — заместителя начальника ЛИиДБ.

 Это совпало с активным выходом на международные грузовые перевозки универсального тяжеловоза — Ан-124 и сворачиванием государственного финансирования авиационной промышленности (да и не только авиационной) в Украине.

 Испытательная работа резко сократилась и летный состав ЛИСа включился в международные полеты. Это был очень трудный и напряженный период — необходимо было осваивать международные полеты, активно изучать английский язык, постигать особенности коммерции, учиться ставить безопасность полетов выше коммерческой выгоды. Такое положение дел неожиданно обернулось для нас с положительной стороны: при практически свернутой испытательной тематике в то время летный состав на международных перевозках налетывал в год по 700—800 часов и более, что позволило нам не только не потерять натренированность экипажей, но и окунуться в непростую сеть глобальных полетов, познавать особенности регионов мира, осваивать проблемы чартерных перевозок, в ходе полетов отрабатывать новые технологии работы экипажа и технической бригады, летающих вместе.

 Сейчас уже можно утверждать, что по темпам авиаперевозок и их географии в то время мы стали лидером в СНГ. И этот бесценный опыт удалось реализовать в концепции создания самолета Ан-148, вложив в него все то новое и передовое, что экипажам удалось узнать за 15 лет полетов на MBЛ.

 К чести руководства АНТК во главе с П. В. Балабуевым удалось не поддаться на настроения, бытующие в обществе после распада Союза и вопреки ситуации начать создавать новые и модернизированные самолеты. И это в середине 90-х!!!

 В эти годы нас потрясли тяжелые летные происшествия, оставив в сердце каждого из нас незаживающую рану. Я часто думаю над их причинами и не нахожу ответа, можно ли было их избежать. Вероятно, в обстановке жесткого выживания, в которой мы оказались в то время, вероятность таких трагических событий многократно возрастает. Авиаторы не изолированы от нестабильности в обществе.

 После гибели экипажа Ан-70 я пришел к П. В. Балабуеву и попросил освободить меня от должности начальника ЛИС — морально я не считал возможным исполнять свои обязанности. Просьба была удовлетворена, я остался в летной службе в должности летчика-испытателя, а также возглавил методический совет, став его председателем.

Я работаю в летном коллективе и благодарен судьбе.

 А будущим (и настоящим) начальникам от души хочу пожелать успехов, удачи и выдержки, особенно в периоды политических и государственных преобразований.

 

Валерий Мигунов,

           

Чечельницкий Василий Васильевич. Воспоминания

   Родился в семье военного. За время учёбы поменял 10 школ от крайнего Запада (острова в Балтийском море) до Дальнего Востока, Сахалина, Забайкалья. В роду никогда не было лётчиков, но я, как только стал себя осознавать, начал мечтать о небе… Всегда занимался спортом. После армии летал лётчиком в аэроклубе и преподавал «Выживание в экстремальных условиях дикой природы и города.» Сейчас провожу время, в основном, в путешествиях, в перерывах — пишу прозу… 

 Что-то посмотрел я сегодня 11.12.2011 на эту короткую справку о себе и подумал, число читателей на данный момент приближается к 900. Причём, если учесть, что я свои координаты, где найти мои рассказы, давал лишь нескольким друзьям, все остальные набрались за счёт передачи из «рук в руки». Т.е. кому-то, может быть, будет интересно узнать ещё что-то об авторе?

 Поскольку я себя люблю «за красоту и за скромность» — добавим следующее. За 32 года службы в Морской авиации получил квалификацию «Военный лётчик-снайпер» и почётное звание «Заслуженный специалист Вооружённых Сил СССР», которое по недальновидности тогдашнего военного руководства страны сменило звание «Заслуженный Военный лётчик СССР» в 1989 году.. Чтобы додуматься до такого — сменить гордое «Лётчик» на безликое «специалист» — это надо очень долго «думать» или выпить литра два без закуски, а потом смаху поднести Генсеку бумаги на подпись… Правда присваевается: «За выдающиеся заслуги перед Советским государством в области укрепления обороноспособности страны и высокое мастерство в профессиональной деятельности». А чтобы читатели поняли, что заслуги всё таки были, приведу лишь такой факт — имел честь командовать 12 отдельным морским ракетоносным орденов Кутузова и Александра Невского авиационным полком, который более 30 лет не имел аварий и катастроф по вине личного состава. Таких полков в Вооружённых Силах СССР можно, к сожалению, пересчитать по пальцам. Дядю адмирала не имею. Кстати, с образованием России руководство страны сразу вернуло превоначальное название «Заслуженный военный лётчик Российской Федерации».

 Выполнил 823 прыжка с парашютом, из них 2 отцепки, 7 лет отдал занятиям боксом, 15 лет — восточным единоборствам. Сейчас перешёл на систему славянского рукопашного боя — она, на мой взгляд, эффективнее, а главное — это наше, родное. В 1997 году закончил на Кавказе Российскую национальную школу интрукторов по горным лыжам. Вроде всё…блин, чуть не «забыл»- На юбилей «18» лет (спустя 10 лет после ухода из армии) сделал себе, любимому, подарок — впервые в жизни пробежал марафон 42км 200 метров. Сейчас живу на Украине. Пожалуй, этой информации о себе достаточно …

 Р.С. На фотографии январский загар после месячного пребывания на военной турбазе «Терскол» (Кабардино-Балкария, Приэльбрусье) на горных лыжах. А в момент снимка я нахожусь над Эльбрусом, самой большой вершиной Кавказских гор, куда «специально» прилетел посниматься, такие уж мы непредсказуемые «птички» — морские лётчики…

 

Чечельницкий Василий Васильевич

 

 

Безумно смелый лётчик или авантюрист?

                 

      «Советский лётчик может быть тупым, но обязательно смелым. Должен  иметь синий диплом, но «красную» морду, типа «кровь с молоком». И уметь принимать решения быстро и не обязательно грамотно, главное быстро… А ещё у кандидата в лётчики должен быть нестерпимо волевой подбородок. (Из Руководства врачам, проводящим психанализ абитуриентов при приёме оных в лётные училища).

 

         Периодически в истории авиации появляются лётчики, при оценке полётов которых сразу на память приходят слова из стихотворения А.М. Горького:  «Буревестник»…Безумству храбрых поём мы песню… Когда я пришёл служить в гарнизон Быхов в 57 мрад, именно так выразился Командующий об одном командире отряда. Очень сожалею, не помню точно его фамилию, кажется майор Решетников,но то, что он сделал, запомнил до мельчайших подробностей. Дивизия взлетела двумя полками по учениям на очень ответственный вылет. Пусковые экипажи должны были осуществлять дозаправку топливом в воздухе. Этот командир отряда взлетел на танкере ТУ-16з, на высоте 11000 метров у него один за другим встали оба двигателя. Для ТУ-16, да и любого другого самолёта, это вообще «нонсенс», т.к. двигатели работают автономно. Лётчику до высоты 6000 метров удалось поочерёдно запустить оба двигателя. Он перевёл самолёт в набор высоты, не разбираясь с причинами, полетел догонять свой полк. Догнал, на положенном рубеже отдал 10 тонн топлива и, как ни в чём не бывало, прилетел на свой аэродром. Именно тогда Командующий, «ругая по отечески» этого лётчика, что он вместо того, чтобы сразу вернутся на аэродром посадки и разобраться в причинах, полетел выполнять задание, сказал эту фразу: «Безумству храбрых поём мы песню»…

 

       Никогда не думал, что нечто подобное придётся услышать о себе… Но немного пред истории. Я всегда мечтал научиться играть на гитаре, но 6 тренировок в неделю, времени нет, думаю: «Вот как-нибудь сломаю ногу, руки свободны, тогда и научусь». Мечта «идиота» исполнилась сразу. На предварительной подготовке, играя в футбол на снегу, получаю перелом правой ноги. В горячке сразу показалось, ничего страшного, но завтра полёты, и я в чине командира эскадрильи веду девятку ТУ-16 на проверку ПВО стран Варшавского Договора. Поэтому сразу дал команду везти меня не в нашу военную санчасть, а в гражданский госпиталь. Там врач знакомый хирург, думаю, всё сделает так, что никто ничего не узнает.

 

      Но пока я ехал минут 15, остыл, при попытке вылезти самому из машины дикая боль пронзила ногу. Стало ясно, ни о каких полётах не может быть и речи. Приказал меня везти обратно к военному врачу, т.к. всё равно туда направят. Сделали рентген, перелом большой берцовой кости ниже колена. Пока мне гипсовали три сустава: тазобедренный, коленный и голеностопный, командир полка Виктор Петрович Ломаев, стоя возле операционного стола, высказывал всё, что он обо мне думает. Самое «мягкое»: «Комэска, как пацан,  с лейтенантами в футбол играет. Специально вывел себя из строя, чтобы на проверку ПВО не лететь. Да я тебя ни в какую академию не пущу…» Всё остальное, что я от командира полка услышал, нормальному переводу на русский литературный язык не поддаётся. В общем, если бы не мои «оптимистические» мысли  про учёбу на гитаре, я бы, наверно, расплакался от жалости к себе и от обиды на Ломаева…

 

     Спустили меня с операционного стола, хирург для моего утешения показал толстую красную книгу, где чёрным по белому написано, что с моим переломом надо три месяца в гипсе лежать. Я уже размечтался, как за это время стану «виртуозом» по классу гитары, а может и рояля заодно, как появился «змей-искуситель» в лице моего лётчика Вити Попова. (Виктор тогда служил в Чкаловске и летал на самолётах ТУ-22р. А впоследствии дослужился до должности Командующего ВВС Северного флота). Он мне позвонил прямо в больницу: «Командир, я Вам достал горнолыжную путёвку в Терскол». А просто так достать тогда их было практически невозможно. Я ему: «Витя, я только слез с операционного стола с поломанной ногой, продавай». Он мне: «Как продавать, я за неё 10 литров коньяка выставил, Она через месяц, может «аклимаетесь?»

 

     Вот тут у меня впервые мелькнула эта, не поддающаяся нормальной логике мысль: «А что если поехать? Гитара подождёт». Дал ему команду, путёвку высылать, а сам попросил снова показать мои рентгеновские снимки. Убедился, что кость аккуратно перебита, но всё без смещения. Стал думать, как мне её быстрее заживить. Придумал – максимальным движением всего организма, но так, чтобы  правую ногу напрягать по минимуму. Сердце работает, качает кровь на все органы – значит и в месте перелома хорошая циркуляция будет… Идея родилась, дальше дело техники…

 

       Сначала я сам себе определил по 8 часов в день ходить по больнице на костылях, в том числе и по лестнице. Больные стали на меня всем скопом жаловаться, что какой-то хромой им спать не даёт. Тогда я упросил хирурга отпустить меня домой. Стал ходить по улице. Но когда пару раз навернулся из-за гололёда, понял – это опасно. Стал ходить по гарнизону на одной лыже, вместо палок костыли, а вторая нога в унте, наполовину вдетом, просто волочится за мной по снегу. Меня тут же «заложили», приехала «Скорая», увезла в больницу. Хирург потребовал, чтобы я лежал как все нормальные люди и не смущал своими «дурацкими выходками» здравомыслящее население гарнизона и города Быхов. Я пообещал, что больше так не буду, и под расписку хирург опять отпустил меня домой. Он и предположить не мог, что пациент ему попался хитрый, как «100 китайцев», не в обиду этой нации будет сказано.

 

      Дальнейший план у меня был такой. Я на костылях делал якобы утренний «моцион» до КПП гарнизона, проходил через него за гаражи. До того мой сын подъезжал туда уже на лыжах. Там он мне отдавал одну лыжу и я на одной лыже и костылях уезжал в лес часа на 4-5. Уверяю вас, это не так сложно как кажется. Вы ж на зимней рыбалке и побольше сидите?          

        С сыном договаривались, во сколько ему подходить меня забирать. Потом обед и сон. Далее процедура повторялась ещё на 3-4 часа. Возвращался я уже в темноте.  Сами понимаете, как бы я осторожно не катался, всё равно периодически падал. Всего гипс ломал 5 раз. Честно скажу, было страшно, а вдруг пошло смещение. Но я решил идти этим путём до конца. Как говорят: «Авиация заднего хода не имеет»…  Однажды произошёл случай, который чуть не прекратил мои фанатичные тренировки. Я был в лесу километрах в десяти от гарнизона, упал, лыжня уходила под горку, и сместился гипс. Нижний край врезался в стопу так, что от боли я не мог сделать ни шагу.  И смешно, и больно. Я даже себе комплимент сделал: «Молодец Вася, можешь же ты находить себе  приключения на свою задницу». Мучился и так, и сяк, потом ногтями, «зубами» кое-как разодрал гипс и смог доехать до гарнизона. После этого случая стал предельно осторожным.                                             

 

            Каждую неделю приезжала «Скорая», увозила меня на контроль к хирургу, мне наматывали очередной слой гипса и отвозили обратно. Почему такой «ажиотаж» был? Одновременно со мной сломал руку Иван Федин, впоследствии ставший Командующим всей Авиации ВМФ России. Тогда мы оба были командирами эскадрилий. Когда Командующему ВВС БФ Анатолию Ивановичу Павловскому доложили, что в Быхове два комэски поломали себе руки и ноги , он задал риторический вопрос: «Что в Быхове на комэсэк мор нашёл?» А на докторов стал «топать ногами», что если, не дай Бог они нас «залечат» и не сразу поставят в строй – боевая готовность Балтики, а значит и всего флота «упадёт», а за это  он никого по головке не погладит… Вот и были они, доктора, такие «напуганные».

 

        Короче, через месяц таких своих тренировок на лыжах по 8 часов в день, я потребовал просветить кость. У хирурга от удивления «глаза полезли на лоб». На месте перелома мощнейшая костная мозоль. Мне сразу сняли гипс, сломав при этом ножницы, там же было 5 нормальных слоёв намотано. Я на радостях, что нога свободна и не надо весь этот груз на себе таскать, проковылял 10 км вдоль железнодорожного полотна, т.к. теперь задача была разработать ногу. Тут же оформил себе отпуск и через неделю уже гонял на горных лыжах в Терсколе по Эльбрусу и Чегету на высотах от 2000 до 4200 метров в Кабардино-Балкарии. «Терскол», кстати, самая «крутая» и замечательная военная турбаза Советского Союза, и я лет 20 подряд ездил туда каждый год, не напрягая «фантазию», и лишь потом стал разнообразить свой горнолыжный отдых Домбаем, Кировском, Карпатами, Крымом… Правда вот гитару пока так и не освоил, но переломов себе больше не заказываю, их на данный момент было 13 — хватит, лимит исчерпан!!!

 

        Но вернёмся к полётам. В тот год, когда меня не пустили в испытатели, я с «расстройства» написал рапорт на академию. Тут мне отказать у командира дивизии рука не поднялась. Обычно все кандидаты в академию сначала максимально летают с начала года, стараясь подтвердить класс и год за два. Потом в мае уходят в отпуск и оттуда в академию. У меня всё получилось наоборот. Я месяц лежал в гипсе, потом 45 суток отпуска, и за апрель и май мне надо было постараться подтвердить 1 класс. Руководство полка и дивизии сменило «свой гнев на милость», и мне разрешали планировать себе по максимуму каждую лётную смену.

  

      В конце мая 1979 года на Балтике проводились крупные учения под руководством Министра Обороны, так называемые, итоговые за первый период обучения. Я себе спланировал одиночный вылет на ФВР (фактическую воздушную разведку) ночью. И через 30 минут после посадки я должен был уже  взлетать инструктором, возглавлять девятку ТУ-16 на бомбометание боевыми бомбами на о. Хари-Лайд на севере Балтийского моря. Первый полёт, взлёт в 24.00 ночи, посадка в 4.50 утра. И в 5.20 взлёт на рассвете на следующий вылет, планируемая продолжительность 4 часа 30 минут. Т.е должен «хапнуть» 9 с лишним часов налёта и два боевых применения. Не «хило» я вам скажу. Но «ньюанс» заключался в том, что это в плановой таблице на бумаге разрыв между вылетами был полчаса. На самом деле после посадки ещё и зарулить на стоянку надо. И запуск двигателей на второй вылет надо начинать на 5-7 минут раньше, т.к. вылетаем группой. Т.е. на пересадку, точнее перебежку с самолёта на самолёт времени у меня было буквально несколько минут. В общем, ровно в 00 часов 00 минут, а по простому в 12 ночи я оторвал колёса от бетонки…

 

        Выполнили полёт на разведку ночью, передали на КП по дальней связи всю надводную обстановку Балтики, где наши, где «супостаты», несёмся «на всех парусах» обратно, мыслями я уже во втором вылете, он со строями и с боевым бомбометанием, т.е.  более интересный. Хотя и первый вылет был классный – красивое ночное небо, потом начало рассвета встречать в воздухе – это всегда не оставляет равнодушным… Вдруг у меня возникло ощущение, что с самолётом что-то не так. Дал команду: «Всем членам экипажа проверить матчасть, доложить с записью на магнитофон». Все 5 «гавриков» мне: «Командир. Норма, норма, норма…» Сам тоже всё проверил и по приборам, и на слух – всё нормально. Но меня не отпускает ощущение, что что-то идёт не так. Спрашиваю правого лётчика: «Ты что-нибудь ощущаешь?» По моему,  в том вылете со мной был старший лейтенант Крупицкий. Он мне: «У меня всё нормально, командир».

 

       Дальше разбираться было некогда. Пришли на рубеж снижения. В этом плане в Быхове была относительно сложная схема захода на посадку. У него вокруг аэродрома проходят воздушные трассы. И на снижение можно было переходить только после их прохода, т.е. на дальности до аэродрома не более 40 км. Когда снижаешься с больших высот – это очень мало. К тому же разгоняется скорость, и даже если успел  занять высоту круга, шасси на траверзе ДПРМ как это положено, выпустить не удаётся по ограничению. Дай Бог,  если сможешь погасить скорость, успеть их выпустить на посадочном курсе. В противном случае надо идти с проходом и делать «лишний» заход. В обычном полёте ничего страшного, но меня – то ждёт следующий вылет. Мне некогда тут разлётывать «туда-сюда», садиться надо с первого захода.

 

        «Падаем колом» вниз, а я уже точно знаю, что у нас сейчас что-то произойдёт, хотя все приборы и экипаж меня уверяют, что всё нормально. Докладываю: «На Четвёртом, с посадкой, доклад о шасси дополнительно». Выскакиваем на посадочный курс, наконец, скорость погасла до 400 км/час, даю команду: «Шасси на выпуск». Как только они стали выпускаться, сразу увидел, как давление в основной гидросистеме упало до нуля. Даю команду: «Выпускай от аварийной». Красные лампочки погасли, зелёные не горят, проходим Дальний привод.

 

       Докладываю: «Дальний с проходом, зелёные не горят, давление в основной системе ноль». Но продолжаю снижаться по глиссаде. Прошёл Ближний привод, вывел обороты, начинаю уходить на второй круг. Вдруг вижу, как загорелись все три зелёные лампочки. Сразу стягиваю обороты обоих двигателей на малый газ и начинаю «моститься» на середину полосы. Я нахожусь значительно выше глиссады, но если уйду на повторный, могу не вписаться во второй вылет. Касание, обжимаю тормоза, как можно дольше держу нос от опускания, выпускаю тормозные парашюты. Короче, сели, вписались в последнюю РД, рулю по стоянке, времени осталось  впритык.

 

       Смотрю, мне все на стоянке на мой фюзеляж показывают. Заруливаю, выскакиваю из кабины. Да, весь фюзеляж в красной гидросмеси, хлещет из бомболюка. Старший техник успел уже посмотреть, докладывает: «предварительно, свищь в основной гидросистеме перед понижающим редуктором системы выпуска шасси». Мне всё сразу стало ясно. Гидросмесь под большим давлением била в закрытые створки бомболюка, и я каким-то образом «своей задницей» смог эту вибрацию уловить, чего нельзя сказать о моём экипаже. Но комплимент сделать своей заднице, как это было в эпизоде с лыжами, я не успевал. Надо было уже бежать на второй самолёт, экипаж которого уже давно занял свои места в кабинах и ждал меня, своего ведущего…

 

       А в это время сзади подъехал «уазик» Главного инженера дивизии полковника Машенцева. Он вышел из машины и «терпеливо» дожидался, когда я обращу на него внимание и доложу по всей форме, что произошло в полёте. Но я то его не видел. Вместо этого я с расстройства пнул ногой колесо, самолёт по учениям должен был летать дальше, бросил техникам: «Разбирайтесь» и стремглав побежал к соседнему самолёту, где меня уже давно ждал экипаж командира отряда майора Сергея Синельникова. Именно с ним я должен был вести девятку ТУ-16 на следующий вылет.

 

          Если говорить о том полёте, то он получился «горячим». Шли тремя отрядами на трёхминутном интервале на двух эшелонах 4500 – 4800 метров. В случае попадания в облака вся тройка размыкалась по высоте: ведущий на 4500, ведомые на 4650 и 4800 метров, соответственно. По замыслу Синельников должен был оттренироваться строем ведомым, для чего мы левого ведомого после набора заданного эшелона выпускали вперёд. Но на деле получилась «чехарда». Эти два эшелона периодически попадали в облака, мы то размыкались, то потом смыкались, соответственно мне много раз приходилось брать управление самолётом в свои руки, а я «наивный» где-то надеялся даже «покемарить» минут 10, пока до цели дойдём. Хотелось посвежее быть… Всё таки ночь провёл в воздухе, а бомбить предстояло перед Министром Обороны, да ещё с малой высоты. Но штурмана я взял своего, в котором был уверен, майора Виноградова. Так что всё, несмотря на мой «недосып», обошлось как надо. Бомбы поразили цель с «первой попытки».

 

       Потом был разбор учений, сначала с руководящим составом дивизии, на котором полковник Машенцев и произнёс эту фразу: «Я не знаю, майор Чечельницкий у нас или безумно смелый лётчик или авантюрист? У него на самолёте серьёзный отказ. Он, вместо того, чтобы с ним разобраться, доложить мне, как это положено по уставу, поворачивается ко мне задом, прыгает в соседний самолёт, как в телегу и улетает, положив «болт» на всех, кто остался на земле…»  Я ничего не стал говорить в своё оправдание, хотя мог бы. Первое, что вся девятка вышла на цель в строго назначенное время и отбомбилась на оценку «отлично». Второе, я даже «пописать» не успел между вылетами, настолько был лимитирован по времени – какая уж тут субординация и доклады? Ещё Суворов говорил: «Не держись устава, аки стены. Инициатива бойца всегда должна быть…»

 

       Закончить описание этого эпизода хочу не оправданиями в свой адрес, что я просто смелый лётчик и даже не «авантюрист, (пусть это определяют сами читатели), а историей, приключившейся с майором Синельниковым, (с которым я тогда летал)  когда тот был ещё курсантом авиационного училища. Рассказал её Сергей на  «банкете», когда вся моя эскадрилья провожала меня поступать в Военно-Морскую академию города Ленинграда. Собрались все офицеры, прапорщики, сидели на природе, роскошный стол, спасибо коллективу, был расставлен прямо на плоскостных чехлах самолёта ТУ-16, которые мне, кстати, эскадрилья потом подарила для того, чтобы вещи свои упаковывать при переезде. А это не много ни мало 43 метра  брезента в длину и метров 5 в ширину. Я до сих пор помню и ощущаю тепло большого коллектива людей, которыми удостоился чести тогда командовать…

 

     Но вернёмся к истории Сергея. Училище располагалось в городе Оренбурге, и сам Серёга был местным. По какой-то причине отменили увольнения, типа карантина «по дизентирие». Все курсантики «дисциплинированно» сидели  в казарме в субботу, смотрели телевизор, но это не для курсанта Серёги. Перемахнул он после вечерней  проверки через забор училища и быстрее к своей девушке Маше. Переоделся у неё в «гражданку», и идут они под ручку по улице «Советской» в сторону ресторана «Оренбург». И вдруг… Маша увидела первой, навстречу им шёл Серёгин командир роты майор Козубенко, который провёл вечернюю проверку, пересчитав всех курсантов по головам, и с чувством выполненного долга шёл в сторону дома на заслуженный «отдых».

 

         Курсант Серёга самообладания не потерял, хотя сердце ушло в «пятки», за «самоход» из училища вылетали запросто, особенно на первом курсе. «Маша, иди спокойно», — успел шепнуть он своей спутнице. И с независимым, посторонним видом они продефилировали мимо майора Козубенко. Он, погружённый в свои мысли, сначала равнодушно скользнул взглядом по милой парочке, и вдруг до него дошло, что это его курсант. Он догнал Сергея, схватил за плечи: «Курсант Синельников, Вы почему здесь, после отбоя»?

 

        Серёга не моргнув глазом: «Товарищ майор, Вы меня с кем-то перепутали. Я Петя Иванов, могу показать документы».

        Козубенко: «Да, ты же мой курсант Синельников».

      Серёга: «Маша, скажи товарищу майору, он меня с кем-то перепутал. Если он сейчас руки не уберёт, я его сам ударю или милицию вызову». Маша тут же: «Люди смотрите майор пьяный, к человеку пристаёт». Народ вокруг стал с интересом оглядываться.

 

         Козубенко понял, что так он ничего не докажет: «Ну, подожди у меня». И с этими словами он прыгнул в подошедший троллейбус, который шёл в сторону училища. Серёга понял – это «конец — доигрался»… Но просто так сдаться было не в его характере. Он бегом побежал на улицу Комсомольскую, которая шла параллельно Советской. По Комсомольской шли «Жигули», но в противоположную сторону. Серёга прямо перед машиной упал на колени. Оттуда с матом выскочило три мужика. Сергей в двух словах описал ситуацию, в которую попал.

 

        Мужиков это так развеселило: «Ну, садись, курсуля», — они тут же развернулись на 180 градусов и на полной скорости помчались к училищу. Серёга влетает на второй этаж казармы, пробегает мимо дневального, ничего не объясняя, к своей кровати. Успевает раздеться и лечь под одеяло. В ту же секунду распахивается дверь, вбегает майор Козубенко. Дневальный ему чётко вполголоса докладывает: «Товарищ майор, на курсе проверка произведена, все люди на лицо, происшествий не случилось».

 

       Козубенко опешил: «Что и Синельников здесь»? Дневальный: «Не знаю, но на проверке все стояли». Козубенко: «Не может быть». Дневальный: «Да вон же он спит». Майор подскочил к кровати, а Синельников в это время артистично изображал крепкий сон «с присвистом». Козубенко около минуты смотрел на него, потом рывком стянул одеяло, схватил курсанта за воротник исподнего белья и стал трясти: «Да ты же только что был на «Советской»…

 

         Серёга ему: «Да, Вы что пьяны, товарищ майор, как бы я успел? Я со всеми стоял на вечерней проверке. Ребята, смотрите, майор пьяный, меня с кем-то перепутал». Проснувшиеся курсанты в один голос стали уверять, что Синельников был со всеми на проверке, и что командир роты его с кем-то попутал. В общем, Козубенко тогда так ничего и не доказал.

 

      Так прошёл месяц. Но каждый раз, когда курсант Синельников попадал в поле зрения командира роты, тот пристально смотрел на курсанта долгим и задумчивым взглядом. И вот однажды Серёга задержался один в рушпарке после чистки оружия, и туда как раз зашёл майор Козубенко. Он сначала с одного боку долго смотрел на Синельникова, потом с другого, и вдруг произнёс жалобным-жалобным тоном: «Синельников, ну скажи, ты был тогда или не ты, ничего не сделаю». Серёга, который заранее решил, никогда ни в чём не признаваться, неожиданно для себя самого сказал: «Я, товарищ майор».

 

        Лицо Козубенко просияло: «Слава Богу! Я уже рапорт написал на увольнение, думал я уже старый, лысый, своего курсанта узнать не могу, пора уходить из Вооружённых Сил. А оказывается, всё нормально. Вот тебе увольнительная на трое суток за находчивость».

    

       Так закончилась эта весёлая история, превратившаяся у нас тогда в очередной тост! Но в ней есть большой смысл – надо всегда бороться до конца и никогда не сдаваться. Если бы не находчивость курсанта Синельникова, в стране было бы на одного лётчика меньше. А оно нам надо???

 

    На снимке: Южный город Херсон, центр города, зима 2012 г. — автор на собственном примере показывает, что настоящий «профи» всегда найдёт где «размять» ноги перед поездкой в нормальные горы — главное, не бояться насмешек дилетантов и «добропорядочных» граждан…

 

 

Полковник Чечель

Российские лётчики взлетают с собственного «сухопутного авианосца»

  Сделан ещё один шаг на пути к будущему российской палубной авиации. В Ейске начались полёты с нового наземного тренировочного комплекса для её летчиков. 14 июля с «сухопутного авианосца» впервые взлетел палубный учебно-тренировочный самолёт Су-25УТГ. А 16 июля первые заходы на посадку совершили уже несколько корабельных МиГ-29К.

 

Этим событием мы отпраздновали День основания морской авиации ВМФ России, который отмечается 17 июля. В 1916 году в этот день русские военно-морские лётчики одержали свою первую победу. Почти сто лет назад над Балтийским морем четыре гидросамолета М-9, поднявшиеся с авианосного корабля «Орлица», одолели четыре германских самолёта.

 

И начало эксплуатации тренировочного комплекса пилотов палубной авиации ― отличный подарок к знаменательной дате.

 

Надо сказать, что событие это знаковое и имеет огромное значение для развития российского флота. Он, без сомнений, будет обладать собственной палубной авиацией. Аналог известного комплекса «Нитка», который ныне принадлежит Украине, начал строиться в 2011 году. Это важнейшая часть 859-го Центра боевого применения и подготовки лётного состава авиации ВМФ России. Взлётно-посадочная полоса, которая начала свою работу, имитирует полётную палубу авианосца с трамплинным взлётом самолётов. Она имеет те же габаритные размеры и обладает тем же оборудованием (в том числе радиотехническим и светотехническим), которое будет обеспечивать полёты с борта ныне существующего и перспективных российских авианесущих кораблей.

 

Строительство объектов учебного центра продолжается. Так, ведётся строительство тренажёра для пилотов палубных вертолётов. Он будет представлять собой платформу, закреплённую на якорях в море. На нём будут отрабатываться взлёт и посадка вертолётов на палубу корабля. Комплекс, оставшийся в ведении Украины, таких возможностей, кстати, не имеет.

 

Позднее в учебном центре появятся и катапульты, которые дополнят начавшую работу полосу с трамплинным взлётом.

 

Нужно немного пояснить, почему Россия построила собственный комплекс, а не продолжила использовать украинский. Причина та же, что и во многих других случаях. Руководство Украины ― осколка единого государства ― желает извлекать прибыль из наследия СССР, которое не нужно самой Украине. Ведь украинских авианосцев нет, и они не появятся даже в самой отдалённой перспективе, только Россия способна быть морской державой. В самом желании пользоваться наследием Союза ещё не было бы ничего предосудительного. Если бы не одно «но». При каждом удобном случае руководство Украины стремится показать российским морякам и лётчикам ― полноправным наследникам славы общего русского флота, что они не хозяева Крыма, а только гости на своём же черноморском форпосте.

 

Так, по условиям договора аренды Россия могла использовать на крымском тренажере только истребители марки «Су», тогда как авиагруппа ТАВКР «Адмирал Кузнецов» обновляется истребителями МиГ. В 2008 году украинское правительство самовольно ввело запрет на использование тренажера российской авиацией. Кроме того, украинское руководство постоянно шантажировало Россию переговорами с Индией и Китаем, желая поставить наших лётчиков в условия совместного использования «Нитки» с другими странами. Такое поведение невозможно терпеть вечно. И теперь Украина вольна делать со «своим» тренировочным комплексом, что угодно. Особенно учитывая то обстоятельство, что Китай и Индия строят собственные комплексы аналогичного назначения. Теперь «Нитку» ждёт печальная судьба многих других объектов советской военной инфраструктуры, павших жертвой мелочного сепаратизма.

 

Ну а мы продолжим возвращение на свой великодержавный (без всяких кавычек) исторический путь. Будем строить флот, готовить военных моряков и лётчиков палубной авиации. Украине же придётся определиться. Продолжать ли идти отдельным курсом, противоречащим общим интересам и ведущим в никуда? Или вернуться на свой исторический путь и начать восстанавливать общую мощь.

 

/Александр Горбенко, odnako.org

 

Тест: майонез Провансаль. Облагораживаем блюда майонезом!

  «Майонез широко используется для облагораживания и повышения питательности сдабриваемых блюд (овощных, мясных, рыбных, мучных, крупяных). Кроме этого, отдельные виды майонеза могут быть использованы как бутербродный продукт». Эта цитата из книги по производству майонезов очень емко и точно характеризует продукт. Майонез действительно способен улучшить вкус продукта, сделать его более выразительным. И не имеет значения салат это или обыкновенный бутерброд. Спорить не будем, хорошо только то, что в меру. Особенно если вспомнить о калорийности майонеза.

 

Содержание:

 

В качестве жировой основы майонезов выступает подсолнечное, оливковое, соевое, кукурузное, арахисовое и другие растительные масла. Выбор масла – по желанию производителя, с одним условием — оно должно быть рафинированным и дезодорированным. Масла выступают источником калорий и ненасыщенных жирных кислот. Содержание растительного масла определяет жирность майонеза. Яичный порошок и сухое молоко привносят в майонез белок, причем полноценный. Они же вместе с желтками выступают в роли эмульгатора, т.е. отвечают за создание стабильной консистенции. В роли загустителя также добавляют крахмал и различные камеди. Уксусная, лимонная или же молочная кислота помогает сформировать вкус и аромат майонеза, а также обеспечивает нужную кислотность и тем самым препятствует развитию микроорганизмов. Также в майонезе для создания вкуса находятся сахар, соль, горчичный порошок. Горчичный порошок, правда, все чаще стали заменять ароматизаторами. Для придания нужного цвета добавляют пищевые красители, чаще всего бета-каротин, а для сохранности – консерванты.

            Судя по сборнику рецептур в Провансаль советских времен ни консерванты, ни крахмал не добавляли. А состоял Провансаль из таких девяти ингредиентов: растительное масло, вода, яичный порошок, сухое молоко, сахар, соль, сода, горчичный порошок и уксусная кислота.

 

 

Категории майонезов. В Украине действует ДСТУ 4487:2005 «Майонезы. Общие технические условия», в котором прописаны разновидности майонезов. Столовые майонезы имеют сметанообразную консистенцию и предназначены для употребления в пищу как приправа или добавка при приготовлении блюд в домашней кулинарии и на предприятиях ресторанного хозяйства. Бутербродные майонезы, как и следует из названия, предназначены для приготовления бутербродов, они имеют кремообразную консистенцию. Есть еще группа десертных майонезов с консистенцией густой сметаны или кремообразной, используют их для приготовления десертов. Наиболее популярны столовые майонезы.

В зависимости от жирности майонезы бывают:

            низкокалорийные майонезы (массовая доля жира от 30 до 40% включительно)

среднекалорийные майонезы (массовая доля жира от 40 до 55% включительно)

высококалорийные майонезы (массовая доля жира более 55%)

 

 

ТЕСТИРОВАНИЕ

Одним из самых популярных среди майонезов является Провансаль. Это майонез, который должен содержать не менее 65,4% растительного масла, обычно его жирность и соответственно содержание растительного масла составляет 67%. Есть мнение, что настоящий Провансаль должен готовиться на основе прованского, т.е. оливкового масла. Должен или нет, но наши отечественные Провансали готовят на основе подсолнечного масла, т.к. оно гораздо дешевле оливкового. При этом обязательно используют только рафинированное дезодорированное масло.

 

Предыдущее тестирование майонеза Провансаля проводили в 2010 году, с нынешним тестом марки пересекаются только частично. В этом тестировании 9 марок майонеза, только один из которых – привозной «Calve», остальные – творения отечественных изготовителей. В ходе тестирования у майонезов оценили упаковку и маркировку, проверили физико-химические и один микробиологический показатель. Также попробовали все майонезы.

 

Маркировка и Упаковка

Замечаний по маркировке к майонезам все те же: не все производители перечисляют пищевые добавки в составе с соответствующими индексами. У майонеза «Calve» мелкий шрифт на упаковке и дата проставлена очень мелким тиснением. К слову, многие производители стали маркировать дату изготовления чернилами, что гораздо удобнее, нежели высматривать тиснение на шве пакета. У майонеза «Виста», правда, дата нанесена хоть и чернилами, но поверх текста и не очень четко.

 

В отношении упаковки оценка была снижена только двум образцам: «Виста» и «Дачный майонез», поскольку они представлены в упаковке «подушка», что явно не очень удобно: упаковка очень не устойчивая.

 

Лабораторные исследования

В лаборатории в майонезах проверили кислотность, жирность, наличие крахмала и двух консервантов.

 

Жирность и кислотность. В ДСТУ 4487:2005, а именно по нему изготовлено большинство майонезов, четких норм по кислотности, увы, нет. Каждый производитель сам решает, сколько уксусной, молочной или лимонной кислоты добавлять в продукт. Кислотность протестированных образцов составила от 0,24% до 0,43%. С жирностью майонезов оказалось все в порядке: что заявлено, то фактически и было обнаружено (с учетом погрешности метода). Хотя в предыдущем тестировании майонезов 5 образцов из 9 имели заниженную жирность.

 

Крахмал. Что касается крахмала и консервантов, то в отношении этих ингредиентов сравнивали заявления в составе с полученными данными. Ведь часть майонезов заявлена без крахмала в составе, часть – без консервантов. Не заявлен и не обнаружен крахмал в двух майонезах – «Виста» и «Первый жировой Трест». Не заявлен был крахмал и в составе еще одного майонеза «Дачный майонез», но он был обнаружен в количестве 1,3%. За припрятывание ингредиента этому майонезу общая оценка была снижена. Что касается остальных майонезов, то содержание крахмала в них составило 1,3-1,8%.

 

Консерванты. Из консервантов в майонезах искали сорбиновую и бензойную кислоты (в том числе и их соли). Бензойная кислота и бензоаты не числились в составе протестированных майонезов, и это подтвердила проверка в лаборатории. Что касается другого консерванта – сорбиновой кислоты, которая была заявлена в большинстве майонезов (в виде солей – сорбатов), то она была обнаружена в пределах допустимой нормы (не более 1000мг/кг по ДСТУ 4487:2005). Три майонеза («Виста», «Первый жировой Трест», «Calve») заявлены вообще без консервантов и они таковыми оказались.

 

Микробиология. Из микробиологических показателей в майонезах проверили наличие кишечной палочки. Проверили – и не нашли, даже в майонезах без консервантов, что не может не радовать. К слову, в предыдущем тестировании у майонезов проблем с микробиологией также не было.

 

Органолептическая оценка

В ходе дегустации у майонезов оценивали 4 показателя: внешний вид, консистенцию, запах и вкус. Оценки по этим показателям, а также комментарии к ним приведены в таблице. По внешнему виду майонез должен представлять собой однородный, сметанообразный, густой продукт, с одинокими пузырьками воздуха. Допускается наличие частичек специй, вкусовых добавок, пряностей, вкраплений от горчицы. Цвет майонеза может быть от белого до кремовато-желтого, однородный по всей массе. Вкус и запах должны соответствовать майонезу конкретного наименования. Провансаль обладает нежным, слегка острым, кисловатым вкусом, с запахом и вкусом горчицы и уксуса.