AVIACITY

Для всех, кто любит авиацию, открыт в любое время запасной аэродром!

Путин послал тайный сигнал Западу

Самым ожидаемым событием минувшей недели, безусловно, стал проведенный президентом России Владимиром Путиным Совет безопасности. Анонсированные накануне темы суверенитета и территориальной целостности РФ не оставляли сомнений, что речь пойдет о чем-то судьбоносном. Если не о готовности России вступить в жесткую схватку с Западом, то, по крайней мере, о моральной и идеологической мобилизации российского общества, перед лицом внешней угрозы. Естественно, не без очередного урезания прав и свобод.
Подобные опасения были вызваны большей частью ультиматумом Запада, предлагающим Путину либо прекратить поддержку восточноукраинских повстанцев, либо готовиться к введению новых экономических санкций. На этот раз с участием европейских стран, ранее максимально воздерживавшихся от давления на Россию. Более того, после катастрофы малайзийского «Боинга», над Россией впервые за много лет замаячила реальная перспектива холодной войны едва ли не со всем миром, к которой она совершенно не готова.
Однако, на удивление, выступление президента России на Совбезе видимых сенсаций не принесло. Никаких прямых угроз безопасности стране и ее суверенитету озвучено не было. Призыва к закручиванию гаек внутри страны также не прозвучало.
Впечатления военного совета в ситуации, когда враг стоит у ворот, Совбез не производил. И все же, при более подробном рассмотрении, можно увидеть, что абстрактного характера встреча явно не носила. Напротив, президент дал достаточно развернутые ответы на вопросы, поставленные перед Россией мировым сообществом и Западом в частности.
«Прямой военной угрозы суверенитету и территориальной целостности, конечно, сегодня нет. Гарантия тому, прежде всего, стратегический баланс сил в мире», — заявил Путин. Сразу вслед за этим президент отметил: «Что происходит на деле? Фактически группировка войск НАТО на территории восточно-европейских государств демонстративно усиливается, в том числе в акваториях Черного и Балтийского морей».
Вывод, по мнению Путина, из всего этого прост: «Необходимо полностью и в срок реализовывать все запланированные меры по укреплению обороноспособности, в том числе в Крыму и Севастополе, где нам приходится фактически заново отстраивать военную инфраструктуру».
В переводе на простой язык, это может означать примерно следующее: Россия не намерена вступать ни в глобальное ни в локальное военное противостояние с Западом, невзирая на обостряющуюся обстановку. Однако, при этом, Крым остается российским, и данный вопрос можно считать закрытым.
Без сомненья, это заявление адресовано Западу и является предложением установления некого статус-кво, предполагающего, что Крым должен остаться за Россией.
Далее следует еще один важный посыл, определенно имеющий внешнюю направленность и касающийся главного требования западных политиков – прекращения поддержки восточно-украинских повстанцев. Само понятие «прекращение поддержки» в публичных заявлениях, по понятным причинам, обеими сторонами заменяется на «оказание воздействия (убеждение) на ополченцев».
Здесь ответ Путин довольно уклончив, но основной вектор его мысли все-таки просматривается. «Нас призывают оказать воздействие на ополчение юго-востока. Все, что в наших силах, повторяю, мы конечно будем делать, — сказал Путин. — Но этого совершенно недостаточно… Нужно, в конце концов, призвать киевские власти к соблюдению элементарных норм порядочности и ввести хотя бы на какое-то короткое время расследования прекращения огня».
Президент избегает прямых заявлений о том, что Россия не будет поддерживать ополченцев или убеждать их сложить оружие. Это вполне объяснимо, так как подобные слова вызовут непонимание, прежде всего, среди значительной части российского общества, которое долго убеждали в обратном. Западной же стороне он дает понять, что Россия готова сбавить обороты по отношению к мятежным республикам, одновременно намекая, что контроль за ситуацией не находится в его руках. Здесь Путин абсолютно прав, хотя бы потому, что происходящее на востоке Украины приняло такой оборот, при котором перспектив примирения сторон более не просматривается. И Киев, и Донецк с Луганском пойдут до последнего, как при поддержке России и Запада, так и без оной. При этом позиции ополченцев выглядят явно слабее, и развязка конфликта кажется уже не за горами.
Третьим важным моментом выступления Путина на Совбезе является заявление о том, что власти России планируют опираться на гражданское общество и никакого «закручивания так называемых гаек» не будет. По его словам, именно гражданское общество должно вносить свой вклад в профилактику и борьбу с радикализмом и экстремизмом.
Данный пассаж является в большей степени ритуальным и предназначается, в первую очередь, западной аудитории, наиболее трепетно относящейся к правам человека. В практическом же отношении, внутри страны власти вряд ли откажутся от исключительного права самим решать, как поступать. К тому же, любые манипуляции с «гайками» являются их основной прерогативой.
Таким образом, подводя итог вчерашнего Совбеза (по крайней мере, официальной его части), можно сказать, что основными адресатами сделанных в ходе него заявлений находятся за пределами страны. Главная их цель — озвучить Западу некий набор условий, при которых Россия готова продолжать игру без лишних обострений.
Были они услышаны или нет, сказать пока невозможно. Однако во вторник главы МИД стран Евросоюза неожиданно отложили принятие решение о расширении санкционного списка в отношении России до четверга, 24 июля. Возможно, это время потребуется им для осмысления сказанного Путиным в ходе вчерашнего Совбеза.

Сергей Серебров
http://www.utro.ru/

Украина планирует закупать беспилотники для сил АТО

В ближайшее время в приоритете властей Украины закупка беспилотников, заявил советник министра внутренних дел Антон Геращенко.Беспил
МОСКВА, 2 авг — РИА Новости. Украинские власти намерены закупать беспилотники для сил АТО, заявил советник министра внутренних дел Антон Геращенко в эфире 5 канала, сообщает агентство УНИАН.
«Профессиональные беспилотные самолеты стоят сотни тысяч, а то и миллионы долларов и вот именно их нам и не продавали. А то, что сейчас нужно для подразделений размером рота или батальон — это вполне доступно и могут использоваться беспилотники для кино-фотосъемки. Безусловно, сегодня приоритетом работы правительства, Минобороны, Нацгвардии — это будет закупка такого рода техники», — заявил Геращенко.
Ранее представитель Пентагона контр-адмирал Джон Кирби объявил, что США планируют потратить 19 миллионов долларов в 2015 году на тренировку и снаряжение четырех рот украинской Нацгвардии. При этом он добавил, что США пока не планируют поставлять Украине оружие, заявил представитель Пентагона.
Помимо этого, государственная пограничная служба Украины получит от министерства обороны США дополнительный пакет помощи в размере семи миллионов долларов для обеспечения потребностей безопасности на государственной границе. Также госпогранслужба сообщала о том, что ведомство уже начало получать часть оборудования, предназначенного для усиления охраны границы. В частности, это — топливные насосы, колючая проволока, аккумуляторы для автомобилей, запчасти, бинокли.
Тем временем президент Украины Петр Порощенко в четверг подписал закон о дополнительном выделении 9 миллиардов гривен из госбюджета на финансирование силовиков. Во время выступления в Верховной раде Порощенко заявил, что власти Украины ежедневно тратят 70 миллионов гривен (более 5,8 миллиона долларов) на проведение спецоперации на востоке страны.

РИА Новости http://ria.ru/

Кто воюет на стороне украинских силовиков: люди, средства, вооружение

Начавшаяся в середине апреля силовая операция против недовольных февральским госпереворотом жителей региона привела к многочисленным жертвам с обеих сторон, в том числе среди мирного населения и, по мнению экспертов, давно превратилась в гражданскую войну.
МОСКВА, 1 авг — РИА Новости. Кризис на востоке Украины, который первоначально глава МВД Арсен Аваков обещал разрешить либо переговорами, либо силой за несколько дней, продолжается уже три с половиной месяца. Начавшаяся в середине апреля силовая операция против недовольных февральским госпереворотом жителей региона привела к многочисленным жертвам с обеих сторон, в том числе среди мирного населения и, по мнению экспертов, давно превратилась в гражданскую войну.
Украинские силовики, в разы превосходящие ополченцев как по численности, так и по технической оснащенности, пока не могут взять под контроль юго-восток страны. Украинская армия продолжает наносить артиллерийские удары по Донецку, Луганску и Горловке, уличные бои идут в Авдеевке и Шахтерске. Во вторник телеканал CNN, ссылаясь на источники в разведке США, сообщил, что силовики на востоке Украины начали использовать баллистические ракеты — самое разрушительное оружие, которое до настоящего времени применялось в конфликте. Медиакомпания Deutsche Welle в пятницу со ссылкой на представителя пресс-службы НАТО заявила, что альянс подтвердил применение украинской армией таких ракет.
По словам бывшего и.о. министра обороны Игоря Тенюха, украинская армия встретила 2014 год в состоянии «неудовлетворительно низкой» боеготовности. Вскоре после смены власти в Киеве он составил специальный доклад для нового руководства страны, в котором указал на «удручающее состояние подготовки личного состава», «недостаточную укомплектованность подразделений военными специалистами» и «отсутствие исправной техники и вооружения». Большую часть бронетехники составляют морально и физически устаревшие машины, доставшиеся Украине от СССР. Единственным по-настоящему эффективным оружием для поражения живой силы противника эксперты называют реактивные системы залпового огня.
По данным Минобороны Украины, в начале января 2014 обеспеченность личного состава основными предметами вещевого имущества находилась на уровне 4% от потребности, а отдельные номенклатуры вещевого имущества, в том числе бронежилеты и пулезащитные шлемы, вообще не закупались. Президент Украины Петр Порошенко сообщил на этой неделе, что власти ежедневно тратят на проведение спецоперации более 5,8 миллиона долларов, ранее Минфин Украины называл цифру в 128 миллионов долларов в месяц.
Тем не менее, несмотря на все имеющиеся проблемы, недооценивать украинских силовиков и оснащенность вооруженных формирований нельзя, считают эксперты.
Вооруженные силы Украины
Основу подразделений Вооруженных сил Украины, принимающих участие в силовой операции на юго-востоке страны, которую Киев называет антитеррористической, составляют аэромобильные бригады, относящиеся в советской терминологии к десантно-штурмовым соединениям. По данным из открытых источников, на стороне силовиков воюют три таких соединения: это 72-я и 79-я аэромобильные бригады, дислоцированные в Донецкой области, и 80-я аэромобильная бригада, дислоцированная под Харьковом.
Кроме того, в составе украинской армии есть две механизированные бригады, на вооружении которых имеется тяжелая бронетехника — это 24-я механизированная бригада, расположенная в Харьковской области и 30-я бригада, дислоцированная в Запорожье. Помимо механизированных и аэромобильных бригад, борьбу с противниками киевского режима ведет личный состав моторизованного полка Внутренних войск МВД Украины.
Вооружены украинские военные автоматическим стрелковым оружием, ручными гранатометами. В их распоряжении есть бронетехника, артиллерия, системы залпового огня, зенитно-ракетные комплексы, а также тактическая авиация, что дает существенное преимущество над ополченцами, у которых авиации нет.
Финансируется армия из государственной казны. В четверг правительство Украины приняло решение выделить для армии 791 миллион долларов из резервного фонда бюджета, а украинский Минфин разместил гособлигации на 4,12 миллиона долларов — привлеченные средства ведомство направит в бюджет для «финансирования вооруженных сил и укрепление обороноспособности государства». Кроме того, украинский парламент на закрытом заседании 31 июля внес изменения в Налоговый кодекс, согласно которым на Украине будет введен временный военный сбор в размере 1,5% от зарплат работающих граждан. Правительство планирует получить от него 241 миллион долларов, которые собирается потратить на финансирование вооруженных сил.
«Батальоны территориальной обороны»
В одном строю с силовиками в конфликте на юго-востоке Украины воюют так называемые батальоны территориальной обороны, большую часть финансирования которых обеспечивает средний и крупный бизнес. По данным СМИ, только на территории Донецкой области с ополченцами воюют восемь подобных формирований. Часть из них финансирует известный украинский бизнесмен Игорь Коломойский. По информации Forbes, он ежемесячно тратит около 10 миллионов долларов из своего состояния на зарплату 3 тысяч бойцов и обеспечение их питанием, обмундированием и топливом. Кроме того, финансовую поддержку подобные формирования получают от мэра Киева Виталия Кличко и лидера Радикальной партии Олега Ляшко.
В спецоперации сейчас, в частности, участвуют батальон «Артемовск» общей численностью около 50 человек под командованием Константина Матейченко, батальон «Днепр-1» общей численностью около 300 человек, батальон «Днепр-2», батальон «Донбасс» во главе с Семеном Семенченко, батальон территориальной обороны «Киев-1», батальон территориальной обороны «Прикарпатье», батальон территориальной обороны «Украина» общей численностью около 100 человек, а также батальон «Харьков-2».
В начале июля информационное агентство «Укринформ» сообщило, что добровольческий батальон «Азов» общей численностью около 300 человек, также финансируемый Коломойским, был перебазирован в Донецкую область — до этого он два месяца находился в Бердянске (Запорожская область). В Луганской области действует батальон территориальной обороны «Айдар» численностью около 150 человек. Он был создан в мае текущего года, в него вошли добровольцы из Луганской, Волынской, Харьковской, Ивано-Франсковской областей, Крыма, Донецка и Киева, а также активисты самообороны Майдана.
Как сообщало Минобороны Украины, 17 июня батальон «Айдар» без согласования с руководством спецоперации решил штурмовать ополченцев в Луганске, но попал в засаду и, несмотря на подошедшее подкрепление, понес серьезные потери. Глава самопровозглашенной Луганской народной республики Валерий Болотов заявлял, что ополченцы практически полностью уничтожили «Айдар». После произошедшего Минобороны отозвало остатки батальона и решило его расформировать, однако президент страны приостановил это решение.
По мнению президента международного центра геополитического анализа генерал-полковника Леонида Ивашова, подразделения Коломойского вооружены хуже, чем регулярная украинская армия, но тем не менее у них имеется автоматическое стрелковое оружие, ручные гранатометы, бронетехника, приданная артиллерия и системы залпового огня. «Это наспех закупленные виды вооружений, но отнюдь не массовые поступления», — сказал он.
По данным главного редактора журнала «Национальная оборона» Игоря Коротченко, который ссылается на свои украинские военные источники, в мае текущего года батальоны Коломойского по указанию администрации президента Украины получили стрелковое оружие, гранатометы, танки и средства ПВО.
«Конкретно было передано 6 танков Т-64, 9 боевых машин пехоты, 12 установок РСЗО «Град», а также ЗРК «Стрела-10», «Шилка» и «Бук», — сказал Коротченко РИА Новости.
Нацгвардия и «Правый сектор»
Помимо армии и батальонов территориальной обороны, в боевых действиях на стороне украинских силовиков принимают участие национальная гвардия и «Правый сектор».
Национальная гвардия Украины — восстановленное после событий в Крыму вооруженное формирование в структуре МВД, в которое вошли представители внутренних войск Украины, бойцы так называемой самообороны майдана и члены националистических организаций. По большей части, национальная гвардия представляет собой легкую пехоту, действующую при поддержке бронетехники. Численность Нацгвардии составляет свыше 30 тысяч человек, по словам украинских силовиков, в перспективе она может вырасти до 60 тысяч.
Основные силы подразделений Национальной гвардии — почти три тысячи человек — сосредоточены под Луганском. Еще одно формирование общей численностью около 200 человек контролирует населенный пункт Белолуцк в Луганской области. Нацгвардия оснащена практически наравне с украинской армией: у бойцов есть автоматическое стрелковое оружие, ручные гранатометы, бронетехника, артиллерия, системы залпового огня, зенитно-ракетные комплексы и авиация.
Президент международной ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа» Сергей Гончаров отметил, что Нацгвардия получает серьезную подпитку из того финансового блока, который выделяют США. В то же время, эксперт не считает, что они представляют серьезную угрозу. По его словам, национальная гвардия — это «набор людей, которые пошли воевать за деньги», поэтому говорить о том, что это действительно какая-то серьезная силовая единица нельзя.
Участники «Правого сектора» — неформальной, незарегистрированной правоэкстремистской группировки, объединившей активистов ряда украинских националистических организаций — получили известность во время столкновений с внутренними войсками и спецподразделениями МВД Украины в ходе протестных акций на Майдане в Киеве. В настоящее время отряды «Правого сектора», численностью около 40 человек каждый, действуют в Донецкой и Луганской областях. Они вооружены автоматическим стрелковым оружием и бронетехникой.
Основные проблемы
Несмотря разнообразие авиационной и сухопутной техники, имеющейся на вооружении украинской армии, в первые месяцы конфликта на юго-востоке страны стала очевидной низкая боеготовность воинских подразделений. Одной из основных причин такого состояния является недофинансирование министерства обороны и, как следствие, отсутствие средств на модернизацию и закупку нового вооружения.
По мнению ветерана-спецназовца Сергея Гончарова, самую серьезную военную угрозу в конфликте на юго-востоке страны представляет та огневая мощь, которая сохранилась у украинской армии. «Как мы видим, они редко идут на прямое столкновение с ополченцами, они давят мощью огня, который они имеют на вооружении», — сказал Гончаров. Президент международного центра геополитического анализа генерал-полковник Леонид Ивашов считает, что никакого серьезного обновления в украинской армии со времен СССР не было. «Они донашивают старые одежды. Да, поступило на вооружение несколько современных танков, но это и все», — пояснил он. В то же время, считает он, несмотря на это, украинская армия оснащена лучше, чем другие формирования, воюющие против ополченцев.
Что касается эффективности частных военизированных структур, то, по мнению экспертов, по результатам двух месяцев она осталась прежней. Специалисты связывают это в том числе с отсутствием подготовленных специалистов, способных управлять сложной боевой техникой, прохождением дополнительной подготовки в военных условиях, приводящим к несчастным случаям. Кроме того, командиры батальонов территориальной обороны не участвуют в планировании боевых действий войск группировки участвующей в АТО, самостоятельно принимая решения о применение вооружений.
Никаких директив и боевых распоряжений, как это принято в армии, у батальонов территориальной обороны, естественно, нет, подтвердил РИА Новости источник в министерстве обороны Украины. Из-за этого, по его словам, военизированные отряды уже сегодня используются для передела сфер влияния, в рейдерских захватах предприятий и разборках с неугодными конкурентами, причем зона их применения выходит далеко за пределы АТО. «Все это печально, потому что разменной монетой в очередных разборках теперь окажется не какой-то «Беркут», а армия», — сказал источник.

РИА Новости http://ria.ru/

США атаковали чужое небо

Уже опозорившиеся с рассказами о «помощи РФ ополченцам» США попали в колоссальный дипломатический скандал, вызванный откровенной наглостью своих военных. Как сообщили мировые СМИ, еще 18 июля американский самолёт-разведчик «пролетел больше 200 километров внутри шведского воздушного пространства, уходя от российского истребителя». При этом подчиняющиеся США шведы «попытались скрыть информацию», однако пресса о ней узнала.
Как?
«Крупная шведская газета Svenska Dagbladet получила секретный документ военного ведомства через свои источники»,- сообщают СМИ. Из этого документа стало ясно, что вечером 18 июля «американский разведывательный самолёт Boeing RC-135 дважды нарушил воздушное пространство Швеции». Вынуждено. Ибо перед этим он аж 1.5 часа крутился над Балтийским морем — пока навстречу ему не вылетел российский истребитель из Калининграда. Тогда американский разведчик решил не уходить в международное воздушное пространство, а наплевал на все нормы и рванут в Швецию.
«Информацию о том, какой стране принадлежит самолёт-нарушитель, стали скрывать на государственном уровне»,- рассказывает издание, добавляя цитату шведского военного эксперта «Примечательно, что самолёт резко повернул в сторону Швеции и попытался пролететь над страной без разрешения». Стефан Перссон-Тюрлинг, глава кафедры воздушных операций Шведской военной академии пояснил «В таких разведывательных операциях самолёт обычно следует строго утверждённым маршрутом через международное пространство. Если Россия подняла истребитель, скорее всего, это было нужно для идентификации самолёта. В таком случае можно повернуть в другую сторону и попытаться от него скрыться, чтобы этот истребитель смог дальше лететь, но при этом зайти в чужое пространство — странно и предосудительно». Швеция же на перехвал самолета своего «хозяина» истребители не поднимала.
«То, что военный самолёт другой страны без разрешения летел 14 минут над территорией Швеции, вызвало резкую реакцию местных законодателей»,- делится пресса. Политики же заявили, что «подобный полёт разведывательного самолёта США означает, что страна находится «под каблуком» у НАТО, считает Турбьорн Бьорланд — напомнив, что реагирующая на учения РФ Швеция «на действия американцев смотрит сквозь пальцы. «Его мнение разделяет Петер Родберг, который также состоит в комитете обороны шведского парламента». «Я отмечаю разницу в риторике. Могу представить, какие были бы заголовки, если бы речь шла о российском самолёте»,- заявил политик.
Отметим, что ранее представитель Минобороны США пожаловался, что военный истребитель России «пролетел аж в 30 метрах от американского разведывательного самолёта в международном воздушном пространстве». В смысле — не уступил «хозяину неба»
Стив Уоррен рассказал, что Су-27 «пролетел прямо перед американским Boeing RC-135U над водами Охотского моря». При этом главная претензия Пентагона, которую министр обороны США и глава комитета начштабов Америки «уже обсуждали с российскими партнерами» (жаловались, одним словом) — то, что русский самолет не отвернул с курсе.
Фактически, в данном случае в небе произошла «война нервов» — быстрый и маневренный истребитель и самолет-разведчик США шли «под углом» друг к другу и Америка считает, что отвернуть должен был русский самолет, а их RC-135U должен был вальяжно, как хозяин неба, «прошествовать дальше». Пилот российского самолета отворачивать не собирался — естественно, если его скорость позволяла безопасно «разминуться» с американским разведчиком.

Напомним, что ранее пресса США пугала американцев данными, что «российские Ту-95 ‘понарошку’ разбомбили Америку, годом ранее российский бомбардировщик выполнил имитационные удары крылатыми ракетами по элементам американской системы ПРО, а во время «крымского кризиса» Су-24 ВВС РФ 11 раз пролетел в непосредственной близости от эсминца ВМС США «Дональд Кук» в Черном море, до жути и отставок напугав его экипаж.
США, конечно же, «пугает мускулами» — проведя учения с ядерными бомбардировщиками Б-52, но… РФ до этого также проводила тренировку-учения «по отражению ядерного удара по Москве системой противоракетной обороны и нанесения ответно-встречного массированного термоядерного удара».
Пресса рассказывает, что глава государства «использовал «ядерный чемоданчик», «учебный ядерный удар» провели АПЛ в Охотском и Баренцевом море, а еще СМИ рассказывает, что была даже «проверена работа системы «Периметр», еще называемой «оружием судного дня» и «мертвой рукой». Кроме того, как заявили журналисты, «в ближайшие полгода «ядерные войска России» проведут колоссальное количество учений, сборов, учебных пусков и собираются поставить на дежурство новые ракеты»

2 августа 2014 года 07:58 | Антон Мардасов

Камера для Порошенко

Представителей украинской власти будут судить как военных преступников?
1 августа Генеральный прокурор РФ Юрий Чайка призвал Международный уголовный суд возбудить дело о военных преступлениях на Украине. По его словам, то, что сейчас происходит на Украине, – это геноцид украинского народа, ведь против него совершаются военные преступления, которые уже признаны международным правозащитным сообществом.
— Против мирных граждан применяются запрещенные виды оружия. И данный факт уже подтвердили представители международной правозащитной организации Human Rights Watch, — отметил руководитель надзорного ведомства России.
Интересно, что днем ранее Верховный комиссар ООН по правам человека Наванетхем Пиллэйтакже заявила, что действия обеих сторон украинского конфликта могут стать предметом рассмотрения Международного уголовного суда, добавив, что организация не нашла доказательств того, что Россия поставляет вооружение ополченцам на Юго-Востоке.
— Считаю, что эта возможность реальна. Сейчас обе стороны используют тяжелое вооружение против гражданских лиц. Также был сбит самолет малайзийских авиалиний над Донецкой областью, а это тоже атака против гражданских лиц, — подчеркнула Пиллэй.
Напомним, что 23 июля Международный комитет Красного Креста также признал, что события на востоке Украины приобрели характер внутреннего вооруженного конфликта. А это значит, что в случае серьезных нарушений такие действия могут быть квалифицированы как военные преступления, а подозреваемые в их совершении могут быть переданы Международному уголовному суду.
Председатель Российского общественного совета по международному сотрудничеству и публичной дипломатии, генеральный директор отделения ООН в Женеве (март 2002 — май 2011 гг.) Сергей Орджоникидзе уверен: тот факт, что ООН и Красный Крест признали, что на Украине идет вооруженный конфликт немеждународного характера, – это, несомненно, положительный сдвиг.
— Наконец, хотя бы эти две организации на международном уровне констатировали реальность происходящего в стране. С учетом авторитета этих организаций теперь речь должна идти о том, что обе стороны конфликта свои действия должны сообразовывать с гуманитарным правом, то есть с Женевской конвенцией о вооруженном конфликте немеждународного характера, и нести ответственность за преступления против гражданского населения…
Я вижу в этом большой и, несомненно, позитивный сдвиг: наконец, к позиции России начали прислушиваться, и начало подтверждаться то, о чем неоднократно говорила наша страна на самых различных уровнях.
«СП»: — Не секрет, что все международные институты, мягко говоря, действуют с оглядкой на Соединенные Штаты. Вы верите, что в таких условиях представителей нынешних украинских властей мировая общественность будет судить как военных преступников?
— Знаете, это все в перспективе… По идее сам факт появления заявлений от таких авторитетных международных организаций должен остудить горячие и безрассудные головы киевских властей, привести к прекращению боевых действий.
Член комитета Совета Федерации по международным делам, ветеран разведки Игорь Морозов уверен: представители киевской власти рано или поздно предстанут перед судом.
— Это сегодня киевская власть находится под прикрытием американцев, которые помогли организовать государственный переворот и которые привели своих марионеток к власти. Но в будущем международное объективное расследование преступлений Киева должно состояться. Я верю, что в результате него будут установлены все факты античеловеческих операций, которые имели место быть на территории Украины. Это и работа снайперов в последние дни перед госпереворотом, и одесская трагедия, и расстрел «Правым сектором» мариупольских милиционеров, и бомбежки мирного населения, и провокация с малайзийским Боингом, — все это ляжет в основу международного уголовного расследования, и все, кто отдавал преступные приказы, окажутся на скамье подсудимых, как международные преступники.
История четко говорит о том, что от ответственности за уничтожение мирного населения еще никто не уходил. Поэтому и Турчинова, и Коваля, и Наливайченко ждет международный уголовный суд. И произойдет это скоро, тогда, когда население Украины поймет, что оно обмануто в своих ожиданиях, что Майдан украинскому народу не дал ничего, кроме новой волны нищеты, человеческого бесправия и полного отсутствия перспектив.
Вот как только украинцы поймут, что европейская мечта оказалась сказкой, на Украине пройдет новый Майдан: будут выборы, на которых к власти законно придут здоровые силы украинского общества, которые сами потребуют объективного расследования того, что произошло на Украине в 2014 году. И никакое американское, германское, французское гражданство не спасет сегодняшних руководителей Украины. Потому что их место — на скамье Международного уголовного суда.
Завсектором региональных проблем и конфликтов отдела европейских политических исследований ИМЭМО РАН Константин Воронов придерживается иного мнения. Эксперт, комментируя «СП» заявление Верховного комиссара ООН по правам человека по Украине, проводит историческую аналогию с Международным уголовным трибуналом по бывшей Югославии.
— Мы знаем, что после югославского разбирательства некоторые персоны из той и с другой стороны сейчас отбывают срок: хотя стороне, которой симпатизировал Запад, досталось, что называется, чисто символически. На мой взгляд, если подобный уголовный процесс будет запущен и по Украине, то ситуация будет такой же, как с Югославией.
Но этот механизм может быть запущен только при условии, что все стороны, участвующие, заинтересованные и вовлеченные в этот конфликт, признают законность механизма наказания военных преступников.
«СП»: — Представители ОБСЕ и других международные организаций уже не раз делали заявления, в которых говорили о нарушениях украинской стороной различных норм международного права, но Запад, кажется, по-прежнему глух и нем…
— Думаю, что пока мы видим промежуточные этапы работы международных институтов по Украине. На мой взгляд, не стоит недооценивать роль этих организаций: они ведут, может быть, не совсем заметную и не всегда громкую работу по формированию подходов мирового сообщества, но все-таки формируют политическое и общественное мнение, влияют на мировую медиасреду…
Политолог и адвокат Дмитрий Аграновский замечает: ополченцев Донбасса Киев с удовольствием передал бы Международному уголовному суду.
— Но этого не произойдет, потому что я не думаю, что ополченцы сложат оружие. Тем более, они прекрасно понимают, что большинство международных структур целиком и полностью контролируют США, а Штаты рассматривают ополченцев как угрозу своим интересам.
Но что касается киевской власти… Почему бы и нет? Ситуация ухудшается. Те, кто скакал на Майдане, совершенно не подписывались под тем, что происходит сейчас – украинцы не хотели войны. Думали – поскачем, прогоним Януковича и будем в Европе, которая будет нас кормить, а после мы вообще станем полноправными членами Евросоюза. Но в результате они получили затяжную войну, причем не с российскими ополченцами, как утверждают Киев и Штаты, а с собственным народом.
Поэтому не исключено, что в перспективе в Киеве произойдет контрмятеж. Сейчас у власти находятся мятежники, которые свергли законного президента. Но ситуация будет только ухудшаться, а кормить Украину мировое сообщество не будет – это очевидно. Просто посмотрите, сколько миллиардов евро было потрачено на стабилизацию экономики Греции, с населением – примерно десять миллионов граждан, причем греческая экономика все равно была относительно стабильной, чего не скажешь о нынешней украинской.
Вполне возможно, что люди, которые сейчас захватили рычаги государственной машин, будут преданы суду. Конечно, я сомневаюсь, что они предстанут перед международными судебными структурами, но Порошенко и компания рано или поздно могут оказаться подсудимыми в Киеве. Украинцы — народ, который быстро разочаровывается. Тем более, сейчас у них нет каких-либо положительных перспектив: вне зависимости от того, удастся им подавить Новороссию или нет, ничего хорошего их не ждет.

ИТАР-ТАСС

Пока на помойку — латвийские шпроты и польские яблоки

Запад вводит санкции против России, а в странах Балтии уже встревожены ответными действиями РФ
Меры России по защите своего рынка от нечестной конкуренции и некачественного товара вызвали гнев политиков Запада и волну встревоженных комментариев в странах Балтии. Здесь эти меры небезосновательно считают ответом Москвы на безостановочный вал экономических санкций против РФ. И всерьез опасаются понести слишком большие финансовые потери.
Так что же говорят в странах Балтии?
Забавная трансформация произошла с премьер-министром Латвии Лаймдотой Страуюмой. Еще в марте, когда вопрос о санкциях по отношению к России только обсуждался, она высказала тревожную мысль: эти меры ударят и по Латвии. Причем в тот момент премьер не думала об ответных мерах России. Уже сами санкции, направленные на ослабление экономики нашей страны, по ее мнению, должны были повлиять на Латвию. Ведь РФ – важнейший торговый партнер республики. Встревоженная Лаймдота Страуюма утверждала: удар по экономике России приведет к аналогичному удару по экономике Латвии, и придется просить финансовую поддержку у Евросоюза.
То есть, санкции против России бьют по их авторам – и из-за ослабления экономики РФ и следующего за этим естественного ослабления экономического партнерства, и из-за ответных мер России. Не хотели по-хорошему? Будет по-плохому.
Ну так вот: сейчас Лаймдота Страуюма вдруг заговорила по-другому. Мол, ничего страшного. «Для латвийского народного хозяйства эти санкции не катастрофичны». Успокаивает сограждан и министр иностранных дел Эдгар Ринкевич – тот самый «самый принципиальный» политик страны, который запретил въезд в Латвию Иосифу Кобзону, Олегу Газманову и Валерии за их позицию по поводу украинского кризиса. Министр уверяет, будто экономические санкции против России не окажут существенного влияния на экономику республики. И утверждает: предупреждения об эффекте бумеранга от санкций в отношении РФ – это всего лишь психологическая пропаганда, якобы призванная вселить в граждан страны сомнения. «В основном это причитания, за которыми не следуют никакие аргументы», — сказал министр местным телевизионщикам.
Нет аргументов? Но еще в марте в унисон с тогдашней позицией премьера их привел министр экономики республики Вячеслав Домбровский. Он предупреждал: экономика Латвии окажется крайней в случае санкций против России, ведь среди стран ЕС Латвия активнее всех сотрудничает с РФ. 43 процента латвийского экспорта в нашу страну — это продукты питания и сельскохозяйственная продукция. В энергетике республика полностью зависит от РФ. 70 процентов всех транзитных перевозок связаны с Россией. И сейчас вопреки оптимизму других политиков Домбровский прямо говорит: эффект может быть разрушительным. Прогнозирует спад экономики в Латвии до 10 процентов ВВП. И напоминает: еще до санкций из-за конфликта на Украине латвийский экспорт в Россию упал на 17 процентов.
Еще более весомые аргументы у российской Федеральной службы по ветеринарному и фитосанитарному надзору. Для начала Россельхознадзор, как водится в пору политических обострений, обнаружил опасные бактерии в сухом молоке латвийского производства. 20 тонн, как говорится, — тю-тю. Латыши успели лишь доставить груз на склад временного хранения в Псковской области. Его проверили. Груз не соответствовал требованиям Техрегламента ТС 033/2013 «О безопасности молока и молочной продукции» по микробиологическим показателям. Результаты экспертизы отправили производителям.
А еще выяснилось, что микробиологические несоответствия содержатся в 15,5 тоннах латвийских шпрот, тоже успевших добраться лишь до псковского склада. А 31 июля на границе России и Латвии задержаны и отправлены назад 55,5 тонн рыбных продуктов из Латвии и Исландии. Тут причина в другом. Сертификат устарел, условия ввоза изменились. И даже нельзя сказать, что теперь все «по-плохому». Это как «итальянская забастовка». Вы к нам так? Мы к вам по всем правилам и законам.
В Эстонии, где транзитные перевозки, связанные с Россией – тоже больная тема, прагматики так же встревожены. Известный местный экономист Райво Варе сообщил журналистам: более 50 процентов экспорта России идет в Евросоюз, а Эстония обеспечивает этот транзитный поток. Последствия санкций против России и без ответных мер легко представить. И без них объем грузоперевозок Эстонской железной дороги по сравнению с прошлым годом сократился на 25 процентов. А у республики к тому же печальный опыт, связанный с событиями апреля 2007 года. Тогда местные власти фактически надругались над «Бронзовым солдатом» — перенесли из центра Таллина на кладбище памятник воину-освободителю от фашизма. Произошли массовые волнения. Полиция жестоко разогнала протестовавших. От рук неизвестных погиб гражданин России — местный житель. Российский бизнес нанес ответный удар. В частности, отказались от ряда перевозок. Так что Эстония знает, чем чревата ссора с Россией.
В Литве – тоже заочный спор между местными политиками, утверждающими, что ничего страшного не случится, страна выстоит, и ожидающими худшего экономистами. Кто бы спорил? Конечно выстоит. Но какой ценой? Советник президента банка «SEB bankas» Гитанас Науседа сообщил агентству BNS, что положение усложняется из-за расширения спектра санкций в отношении России. Эксперт говорит о последствиях – негативном влиянии на ВВП страны.
Некоторые эксперты убеждены: санкции — санкциями, но от людей нельзя скрывать последствия их введения против России. Преподаватель Института международных отношений и политических наук Вильнюсского университета Кестутис Гирнюс откровенен в беседах с журналистами: «Было бы ошибкой слишком успокаивать людей и говорить, что все закончится хорошо. Злость людей будет больше, чем она могла бы быть, в случае, если бы люди были должным образом подготовлены к возможным последствиям». Он обратил внимание: страны ЕС понесут разный ушерб, и тут важно, останутся ли они в результате едиными? «Как только Россия запретила ввозить фрукты из Польши, Польша попросила компенсацию и помощь ЕС», — сказал эксперт.
А политолог Лауринас Кащюнас считает: надо усиливать санкции, необходимо затронуть и газовый сектор, без которого, по его словам, санкции против России не будут работать по-настоящему. Как тут не обратить внимание на оптимистическое высказывание латвийского премьера Лаймдоты Страуюмы, которая сообщила, что вместе с коллегами постаралась вывести газовый сектор России из-под санкций?…
Что ж, если и против него применят санкции, то точно не хватит на всех помощи ЕС.

2 августа 2014 года 12:37 | Сергей Орлов
http://svpressa.ru/

Во что верят и за что воюют Стрелок, Бес и другие

К зданию обладминистрации, где размещен Дом Правительства ДНР, подъезжают две машины. Из них выходят хорошо вооруженные мужчины. У самого крупного – рыжая борода, широким кончиком лежащая на разгрузочном жилете. Окружив кого-то, они двигаются ко входу, где несут дежурство люди в камуфляже. Когда группа подходит ближе, в ее центре узнается Игорь Стрелков. Его походка – мягкая, нерезкая, вроде как, никуда не спешит, но скрывается за дверью быстро. Настолько быстро, чтобы его никто не успел остановить.
На одном из верхних этажей Дома, в лестничном пролете дежурство несут еще несколько мужчин. На стуле у перил сидит женщина и каждую минуту нервно смотрит в телефон.
— Недотупен, — произносит она.
Сидящий рядом тоже заглядывает в ее телефон через плечо. Тут же и бородач, полчаса назад сопровождавший Стрелкова. Это он стал центральной фигурой на групповом фото, которое на черном фоне было опубликовано в голландской газете De Telegraaf под названием – «Убийцы». Говорят, бородач, увидев фото и надпись, сильно расстроился.
Сверху спускается ополченец с загипсованной рукой. Дежурные окружают его. Рассказывая, тот посмеивается, приседает и жестикулирует здоровой рукой, вызывая одобрительный смех.
— Читали, что правосеки пишут? – спрашивает он. — Что они уничтожили наш отряд. А на самом деле они с перепугу коров в сарае расстреляли, — оглядывает товарищей, те похохатывают. – Правосеки теперь мстят коровам за то, что луганское стадо не санкционированно перешло границу Российской Федерации.
Из коридора показывается охрана. Дежурные моментально отступают к стене. Атмосфера меняется. За охраной следует Стрелков. Он бросает только один взгляд в сторону. Глаза – давно не высыпающегося человека. Мягкий рот упрямо поджат под рыжими усами. Все это, вместе с нетвердым подбородком, складывается в портрет человека, находящегося глубоко в себе и там вынашивающего планы, которые по своей масштабности не идут ни в какое сравнение с тем, что его окружает здесь и сейчас. На секунду приостановившись, он быстро спускается вниз. Атмосфера снова меняется – становится пустой и расслабленной.
Двор на западной окраине Донецка. День только зашел на вторую половину, солнце сквозь листву светит ярко, но многоэтажки стоят тихие и, кроме трех мужчин и одной женщины, сидящих на лавочке под деревом, во дворе никого нет.
— А куда нам бежать? – басит один из них, закинув ногу на ногу и болтая на ней резиновым шлепанцем. – Здесь родились, здесь и умрем.
Несколько окон, выходящих во двор, разбиты. Два дня назад в одну из квартир залетел снаряд. В это время проживающая в квартире старушка, держа палец на кнопке пульта, садилась на диван перед телевизором. Нажала на кнопку, и в миг после этого была отброшена взрывной волной на кухню.
Двери во всех подъездах закрыты наглухо. С той стороны дома земля усыпана обломками деревянной обшивки. Два окна зияют чернотой. С балкона, перила которого были унесены вниз, свешивается карниз, а за него концом цепляется бело-розовая кружевная занавеска. Здесь тихо, но кажется, что тишина эта складывается не из отсутствия людей, а, наоборот, из их молчаливого выжидающего присутствия.
Асфальтированная дорога, ведущая отсюда к ближайшей школе – тоже пуста. Наша машина передвигается по ней в одиночку. На одном из отрезков на обочине вырастает зеленое орудие с длинным тонким носом. Его прицеп тяжело лежит на земле. Рядом по асфальту растекается лента, заправленная снарядами с блестящими головками. Неподалеку дежурят ополченцы. Пропуская машину, они просят водителя ехать медленней.
Поле перед школой заросло травой, сквозь которую пробивается белая кашка. В подвале пахнет сыростью. Короткий лестничный пролет ведет вниз, вперед и, наконец, открываются отсеки подвала, погруженные в темноту, настолько густую, что кажется – подвал пуст. Но лишь до тех пор, пока не начинают говорить люди, сидящие у сырых стен. Судя по голосам, здесь собрались в основном пенсионеры. Мы проходим вглубь до самого конца. Везде – люди. Передвигаться здесь можно, лишь вытянув руку, чтобы не ударится о стену и не наступить на человека.
— Чем вам можно помочь? – спрашиваю темноту.
— Вы ничем нам не поможете, — раздается из нее женский голос.
— Если бы могли, то уже помогли бы, — поддерживает его второй.
— Мы хотим быть с Россией, вот чего мы хотим, — робко произносит третья, словно открывая свою заветную мечту.
— Крыму помогли, и нам помогайте, — слышится скрипучий стариковский голос. – И нас освобождайте.
— Душат нас! Душат! – жалуется подвал. – За что стреляют? За что убивают? За то, что мы работали?
— Это что там за ораторы появились? – приходит из соседнего отсека недовольный женский голос.
На секунду воцаряется тишина, очень скоро нарушенная теми, кто говорил до того.
— А кому какое дело? – возмущается пожилой голос. – Сидите уже и молчите! Можно подумать, вам кто-то что-то говорит!
— Да, молчите! – скрипит тот же старик. – Мы же – сепаратисты!
— Нет, мы эти… как там Яценюк сказал? Засланцы ФСБ, потому что пенсию просим.
— Вы ели? – спрашиваю их.
— Когда? – спрашивают в ответ. – Утром? Утром позавтракали. А сейчас куда? Там стреляют.
— Вот так и живем… — вздыхает подвал.
Ополченец рукой, стянутой черной обрезанной перчаткой, дает машине знак развернуться и ехать в обратном направлении. Дорога в центр города закрыта. Машина въезжает в тихий проулок частных домов. Его замыкает тупик. Машина едет по бездорожью, стараясь проскочить на трассу между домов. Но выезда нет – на ее пути встают дома, заборы и тупики. Она останавливается возле бараков, сараев и глохнет. Неподалеку звучит выстрел. Проходит три минуты. Нона стреляет снова, и на этот раз звук подходит еще к ближе к этому солнечному тупику, где зеленеют палисадники, а мутное зеркало стоящего прямо на траве старого шкафа отражает солнечную зелень и стены сараев. Третий залп. Справа от шкафа – неподвижные качели. От них тянется покосившаяся деревянная оградка, за которой желтеют подсолнухи. Нона продолжает стрелять, и, наконец, наступает тишина – натянутая и тревожная, которая может возникнуть лишь там, где что-то вот-вот должно произойти. Проходит восемь минут. Дверь одного из бараков открывается.
— А вы кто? – спрашивает женский голос, заставив всех вздрогнуть.
Показывается полная женщина в сарафане. У нее на груди – деревянный крест. Спрашиваем у нее дорогу.
— Поедете туда, — она показывает в ту сторону, где машину попросили развернуться. – За школой, там дорога на дачи. Грунтовая. Только по ней, иначе вы никуда не выедете. У нас все уехали. Очень страшно, — продолжает она. – Ужас – не то слово. А куда нам деваться? У меня муж-инвалид прикован к постели. Вы поняли как ехать? С Богом.
Мы садимся в машину, она еще стоит у сарая, глядя вслед. Крестит машину несколько раз. Через короткое расстояние нас снова останавливают те же дежурные. Просим пропустить машину.
— Хорошо, езжайте. Только медленно, — на этот раз соглашаются они.
Нона, только что сделавшая свою работу, стоит там же – задрав нос к небу. Рядом с ней толпятся хмурые мужчины в камуфляже. Они поглядывают вверх – туда, откуда Ноне должен ответить Град, запущенный противоположной стороной.
Штаб ополчения Горловки. Темные диваны стоят лицом к столу. Сзади – лестничный пролет. На ступеньках сидят двое в камуфляже. Еще несколько – у противоположного окна. На одной стене – написанный краской портрет Ленина. На другой – Высоцкого с подписью: «Вор должен сидеть в тюрьме». На столе – телевизор и фигурка рыбы, выложенная монетами. В кресле сидит молодой ополченец с рыжей бородой. Он представляется Шаманом. Рыбка – его рук дело.
— Вы не могли бы навести порчу на Порошенко, — обращается он ко мне, едва я успеваю появиться в холле. – Я по вашим глазам вижу, что вы можете.
Он убегает наверх и быстро возвращается с фотографией, переснятой с какой-то уличной картинки – тени людей, протягивая вверх слабые руки, пытаются выбраться из темной бездны, которая – ад. На обратной стороне он подписывает ее – «От Шамана – Марине». Ставит число. Передает мне.
Появляется Игорь Безлер. Проходит по коридору. Останавливается. У него приспущенные уголки глаз. Рыжие усы закрывают верхнюю губу. В холле становится холодно. Бойцы затихают. Он оглядывает нашу компанию, приподняв подбородок, словно учуивая, чем от нас пахнет. От самого Безлера пахнет холодной яростью.
— Отведите ее пока к пленным, — бросает он.
Сопровождать меня вызывается Шаман.
— Твоя задача – охранять командира! – останавливает его один из бойцов, а потом махнув рукой, разрешает идти со мной.
Спускаемся по холодной лестнице, проходим по узкому коридору, заставленному стеной мешков с песком. У стены стоит фотография погибшего. Дальше коридор открывается узкими комнатами. Мы входим в одну из них. Тут две кровати и два матраса, лежащих на полу. Высокая тумба, на которой стоит телевизор. На одной кровати сидят мужчина и женщина лет тридцати. На другой – двое мужчин средних лет. Еще один – молодой с землистого цвета кожей и тусклыми глазами – скрючился на полу, прислонившись спиной к стене. При нашем появлении они едва заметно вскидываются.
Шаман садится на стул посередине и кладет автомат на колени. Мы с женщиной обмениваемся тревожными взглядами. Я сажусь между ней и мужчиной. Он – военнопленный, Роман Засуха. Она – его жена, которой Игорь Безлер разрешил находится в плену вместе с мужем. Один из тех, кто сидит на противоположной кровати – местный журналист грузинского происхождения, второй – седой одутловатый человек – швед, взятый ополчением в плен где-то неподалеку. Он сидит разглядывая свои отечные голые ступни.
— Зачем вы сюда приехали? – спрашиваю шведа на английском, и Шаман недовольно ведет ухом в мою сторону.
— Это секрет, — отвечает швед. – Я пока не могу сказать.
Они говорят почти одновременно, демонстрируя Шаману готовность давать интервью. Журналист, поглядывая на него, и, кажется, пытаясь его задобрить, рассказывает о том, как они с женой помогали местным детдомовцам, беря их на воспитание. А Роман говорит, что их мобилизовали на учение, а не на войну, он не принимал участия в боевых действиях. Его и еще группу военных взяли в плен, когда они возвращались с учений домой.
— Как вы себя тут чувствуете? – спрашиваю женщину.
— А вы? – она поднимает на меня глаза, под которыми залегли глубокие тени.
— Мне тут некомфортно, — негромко говорю я, следя за тем как твердеет лицо Шамана.
— Яка привезли, — всовывается в комнату кто-то.
Пленный журналист встает.
— Привезли тело моего друга, — говорит он. – Я пойду с ним попрощаюсь.
Я выхожу вместе с ним. Раздувая ноздри, Шаман идет за мной. Возле стены из мешков, к которой прикреплен красный флаг с серпом и молотом, он меня останавливает.
— Дальше нельзя, — резко говорит он.
Из-за мешков мне видна только грузовая машина с открытыми дверцами и гроб, стоящий в ней. Журналист, растирая заплаканные глаза, возвращается.
— Вы дружите с ополченцами? – тихо спрашиваю его.
— Яка я знал еще мальчишкой, — говорит он. – Он был хорошим мальчиком. И потом, когда он ушел в ополчение, мы с ним дружили.
— Разве можно дружить с теми, кто держит вас в плену? – еще тише спрашиваю его.
— Вы ошибаетесь, — одними губами отвечает он. – Мы здесь чувствуем себя свободно.
Возвращаюсь по коридору. Атмосфера здесь поменялась. Теперь в штабе холодно, пахнет смертью и тихо бьется сердце. За открытой дверью одной из комнат на матрасе лежит еще один пленный – у него загипсована нога. С пола он смотрит телевизор, держа пульт в руке. Со стены на него смотрит маленькая иконка с изображением Пантелеймона Целителя.
С Романом мы отходим в другой конец комнаты, где я спрашиваю, что можно сделать чтобы ему помочь. В руке у меня – включенный диктофон. В этот момент перед нами появляется Игорь Безлер, словно материализовавшийся из воздуха.
— Вам их жалко? – обращается он ко мне.
— Да. Они страдают. Если бы вы были на их месте, я бы пожалела и вас, — отвечаю ему.
— Я жалости не приемлю, — резко отвечает он. – Жалость унижает. Только сочувствие и сострадание.
— Хорошо. Я бы проявила к вам сочувствие и сострадание.
— Украинских военных мы берем в плен, — рявкает он. – А наемников допрашиваем и расстреливаем на месте. Почему я должен их жалеть? – его глаза белеют. – А вы знаете, что они делают с нашими людьми? Они – фашисты. Почему я должен церемониться с ними?
— Может, потому что они – люди?
— Они отрезали моему бойцу голову и насрали в его шлем! А ты мне давишь на жалость?
— У нее диктофон! – выкрикивает Шаман. Теперь он стоит с побелевшим лицом, с его висков катится пот.
— Стереть запись! – приказывает Безлер. – Забрать у нее диктофон.
— Там нужные мне записи, — я опускаю руку, в которой держу диктофон.
— Разбить! – приказывает Безлер.
Шаман выдергивает у меня из руки диктофон и, закусив губу, швыряет его со всей силы на пол. Роман белеет. Его губа дергается, на глаза наворачиваются слезы.
— Все будет хорошо, — говорю ему.
— Убрать ее отсюда! – приказывает Безлер.
В сопровождении двух бойцов я выхожу из штаба. Пересекаю двор. Подхожу к машине. Потрясая автоматом, за мной бежит Шаман.
— Ее приказано вернуть, — задыхаясь говорит он. – Командир приказал ее вернуть.
Поворачиваем назад. Шаман наклоняется к моему уху.
— Отдай мне мою открытку, — нервно и одновременно с угрозой говорит он. – Быстро… Быстро! Отдай!
Медленно опускаю руку в сумку.
— Быстрее… — нервничает он. Нетерпеливо выхватывает из моей руки свой «ад».
Возвращаемся в коридор. Атмосфера поменялась снова. Теперь на меня отовсюду смотрят напряженные люди, готовые исполнить любой приказ своего командира. И те, кто еще полчаса назад наливал мне чай и рассказывал о жизни, стараются держать дистанцию, чтобы на них не пала тень знакомства со мной. Сам Безлер сидит на стуле в комнате пленных. Роман поднимает на меня бледное лицо.
— Я тебя сейчас посажу в подвал, — говорит он, увидев меня. – И не надо мне тут на жалость давить.
— Я вам ни на что не давлю, — отвечаю ему.
— Я тебя сейчас расстреляю. Обыскать ее, — приказывает он.
Я подхожу к нему близко и долго смотрю ему в глаза.
— Отпустите ее, — говорит он, — но сначала обыщите.
Меня обыскивает девушка, которая шепотом спрашивает меня – «А это вы Марина Ахмедова? Ой… Это же Марина Ахмедова…».
— Да-да… — цедит один из ополченцев. – Журналист и писатель.
— Вы не обижайтесь на меня, — оборачиваясь назад, чтоб никто не слышал, говорит девушка. – Мы ничего у вас не возьмем. Я тут тоже была в плену. Игорь Николаевич – очень справедливый человек.
Дом Правительства. За столом мужчина средних лет. Одет, как и большинство тут, в камуфляж. Своего имени не называет.
— В той ситуации со Славянском было всего три решения, и все три – плохие, — говорит он. – Отойти – одно из плохих решений. Но еще хуже было – войти в котел, из которого выйти было бы абсолютно невозможно. Верным решением было аккумулировать силы в одном месте и начать контрнаступление. Дело в том, защищаться в мегополисе значительно легче.
— А потери среди мирного населения? – спрашиваю его.
— Это уже пусть остается на совести тех кто стреляет, — говорит он. – Киевские политики – моральные уроды.
— Но вы же говорите, что вы – защитники…
— То, что в наших силах предотвратить, мы предотвращаем. Когда все только начиналось, люди сами выходили и стояли тут под администрацией с дубинами, битами и костылями.
— Сейчас ополчение, из того что видела я, представляется мне разрозненным, — говорю я. – Вы думаете, вам все же удастся аккумулировать силы?
— Например, в Антраците у нас находится атаман Козицын, который не входит в общую систему войска. Бойцы у него хорошие, но сам он… так себе человек. Есть еще Безлер – Бес. Удачливый хороший воин, но психически нездоровый человек. Он – не политик. Ему лишь бы воевать ради того, чтобы воевать.
— Мне показалось, что в Горловке бойцы воюют не столько за идею, сколько за самого Безлера, — говорю я. — Они его боятся до смерти и любят – тоже до смерти.
— Я объясню. В гражданской войне действительно всегда воюют не только за идею, но и за лидера. С этого начинал Троцкий – он уничтожал полевых командиров гражданской войны. Тоже самое предстоит и нам – жесткое выстраивание иерархичности. У Беса только один выход – либо подчиниться главному, Стрелкову, либо быть уничтоженным.
— И вы думаете, что он подчиниться?
— Я думаю, его заставят сделать это. Тем более, он уже был в такой ситуации. Ему ведь можно перекрыть поставку вооружения… — говорит он и ненадолго умолкает.
— Но у вас ведь общий враг, — произношу я. – И Безлер воюет на вашей стороне.
— А кто сказал, что это – игра? Либо подчиниться, либо разоружиться. Вы поймите, да, идея нас объединяет одна, но форма ее реализации у нас разная. Посмотрите на украинскую сторону. Там есть еще и батальоны наемников, правосеков и Нацгвардия. И украинская армия с ними отнюдь не дружит. То есть они тоже не едины. Но у каждой из этих частей есть идея – антирусская. Открыто ни с Бесом, ни с Козицыным никто не воюет. Но сам процесс отодвигает их назад. Побеждает тот, кто умнее, а не кровожадней. Те люди, которым хватило мозгов оказаться в команде Стрелкова. И шаг за шагом он будет теснить других – тех, кто не принимает единого лидера управления. Но все происходит незаметно – без открытых боестолкновений. Ведь всех нас сплачивает ненависть к фашистам и авторитет нашего лидера – Стрелкова Игоря. После Одессы нас уже не остановить, — заканчивает он.
— В Одессе о пожаре уже забыли, — говорю я. – Там люди живут мирной жизнью.
— Ничего, — усмехается он, — мы им напомним. Мы же не остановимся на ДНР. Мы пойдем дальше – Киев, Приднестровье, Балканы, Аляска… Игорь Стрелков – очень добрый человек. Он – мечтатель. И в данный момент его мечты совпадают с мечтами большинства.
— Даже с мечтами тех, кто сидит сейчас в бомбоубежищах?
— Как там по Достоевскому? Стоят ли все богатства мира слезы одного ребенка? Стоят… А иначе они придут и всех вырежут.
Марьинка. Пустые улицы. На асфальте – воронки. Дома, побитые снарядами. Блестят церковные купола. Машина медленно продвигается по городу, не встречая ни одной живой души. Кафе, аптеки, магазины – все на запоре.
На дверях городской школы висит картонка – бомбоубежище. Стрелка показывает вниз. Я захожу в школу. Шаги гулко отдаются в пустом коридоре. Солнечные квадраты ложатся на пол, покрытый старым линолеумом. Кто-то снял горшки с комнатными цветами с подоконников и поставил их на пол, под окна, словно желая защитить от снарядов.
Стрелка показывает дальше. Выводит в сырой закуток. От него лестница спускается вниз. В темном бомбоубежище можно различить деревянные стулья, с наброшенными на них шерстяными одеялами, детские игрушки. Но самих людей нет. Тут пусто.
Я выхожу из школы. Справа, за соседним зданием разрывается снаряд. Быстро пересекаю надпись на асфальте перед школой – «Родная школа! Мы тебя любим и никогда не забудем! Выпускники 11-го класса. 31.05.2014г». С противоположной стороны ко мне спешит всклокоченный дед со впалой грудью. За ним, прижимаясь к его ноге и поскуливая от страха, семенит низкорослая дворняга.
— Что вы тут делаете? – одновременно спрашиваем друг друга.
— Говори громче, меня взрывом оглушило! – прикладывая одну руку к уху, он другой показывает на воронку у дома. – Тут людей не осталось! Все ушли. Тут только три таких калеки, как я. Уходи отсюда! Уходи! – он машет рукой. – Они с двенадцати часов дня обстреливать начинают.
— А вы? – спрашиваю я. – Почему вы не уходите?
— Я? – удивляется он. – А кому я нужен? От судьбы не убежишь.
Хромая, он возвращается к своему дому. Я еще стою недолго у школы, дожидаясь, пока он уйдет. Сзади рвется второй снаряд. По воздуху в ровной траектории парят пушинки, переливаясь на солнце многочисленными ворсинками.
Славянск. Кладбище. Офицер украинской армии сидит на скамейке, положив руку на металлический столик. Здесь только могильные плиты встают из обгорелой солнцем травы. Выкрашенные бледной краской оградки. Ни одного искусственного цветка. Но и тут слышно, как вдали стреляют тяжелые орудия.
— Зря вы назвали меня по телефону по имени, — говорит офицер, когда я сажусь на скамейку рядом. – Встаньте…
Я встаю. Он ищет что-то в карманах. Протирает скамейку листом бумаги.
— Тут все слушается. Задавайте вопросы. Быстрее.
— Мне кажется, украинская сторона не может постоянно говорить, что это не силы АТО бомбят города… — начинаю я.
— И в чем вопрос?
— Это силы АТО бомбят города? — спрашиваю я, и он подавляет тяжелый вздох.
— Это сложный вопрос, — наконец, отвечает он, и чтобы сэкономить время говорит почти скороговоркой. – Я попробую дать ответ. Это – неоднозначная ситуация. Армию разваливали двадцать три года. Уничтожена система стратегической разведки. У нее нет точных координат и огонь ведется при помощи корректировщиков огня. А это – несколько несовременные методы наведения огня на цель. И эту ситуацию по неточности используют сепаратисты – они стреляют, находясь в черте города. Из-за домов. Но когда идет ответ, это играет против АТО и поддерживает дух протеста у жителей городов.
— Как война будет развиваться дальше?
— Мы возьмем границу под контроль. Дальше будем вести войну по всем канонам – отсекать и подавлять. Как поставки вооружения из России, так и живую силу. Взять стопроцентный контроль над границей не получится. Слишком много заинтересованных в продолжении этой ситуации. Мне тоже хочется, чтобы война закончилась завтра, но чудес не бывает. Кольцо вокруг Донецка сужается. Мы освобождаем пункт за пунктом. Я думаю, что нам станет легче, когда спадет зеленка, и им негде будет укрыться. И чем меньше мирного населения останется в Донецке, тем нам будет легче. У нас есть еще одна проблема – это Нацгвардия. Но пока не до них, это проблема – номер два. А закончится это все, когда мы все поймем, что украинцы убивают украинцев. Никакая идея не стоит того, что мы сейчас делаем, — выпалив эти слова и надев темные очки, он встает и уходит, не оборачиваясь.
Ветер сбрасывает листок бумаги за ограду. Военный оборачивается и возвращается. Поднимает листок. Протягивает мне.
— Сожгите, — говорит. – Не надо здесь ничего оставлять. Вы поняли – не порвите, а сожгите… — стоит еще недолго. – Я сажаю перед собой пленных сепаратистов, — неожиданно продолжает он, — и говорю – «Выберите из себя старшего, чтобы решить поставленную перед вами задачу». Нет… сидят, смотрят друг на друга. Через час им хватает коллективного разума, чтобы спросить – «А какую задачу?». «В столовую за обедом сходить!», — военный крутит головой, словно не может поверить в реальность происходящего. – Я уже два месяца провожу над ними такой эксперимент. Что за люди? Никто не хочет взять на себя ответственность.
Я остаюсь сидеть на лавке, перед металлическим столиком, на котором разводы от пыли и дождя. Разворачиваю грязный лист – на нем ни строчки. Ветерок шелестит в траве. Мне в лицо смотрит могильная плита, на которой написано – «Помним. Любим. Скорбим».
Марина Ахмедова «Expert Online» 31 июл 2014, 00:03

Городской типаж: Стюардесса

Мы проводим день с представителем одной профессии, чтобы понять, как устроены его трудовые будни. Бортпроводница одной из российских авиакомпаний рассказала, как вытерпеть просьбы капризных пассажиров, успокоить пьяных дебоширов и принять роды на борту.

Полет на железной машине весом в несколько тонн для кого-то является настоящим кошмаром, для кого-то интересным путешествием, а для кого-то трудовыми буднями. Катя два года проучилась в летной академии и вот уже семь лет несколько раз в неделю поднимается выше уровня облаков. Она из тех стюардесс, образ которых легко укладывается в стереотипное реноме «небесных ангелов», но, в случае чего, легко может постоять за себя и усмирить любого скандалиста на борту. «Главное, чему научила меня профессия — солнце всегда где-нибудь светит. В мой первый рабочий день на небе были очень тяжелые густые тучи, ни лучика не проникало вниз. Взлетели, пробились сквозь тяжелые небеса, и попали в страну солнца. По-другому просто не скажешь».

18:00 Подготовка к рейсу
Форма сидит на Кате, не хуже чем строгий классический костюм на Джеймсе Бонде. «Мы приезжаем в аэропорт за полтора часа до вылета. Нужно отметиться, пройти медосмотр и небольшой брифинг. На брифинге нам дают информацию о рейсе, общее количество пассажиров, младенцы, собаки, цветы. В течении получаса распределяем обязанности. Бывает, что рейс немного задерживается, тогда мы просто пьем кофе, курим и ведем обычные женские разговоры, но такое случается не часто. Сегодня, например, летим в Алматы по расписанию». Летать никто из стюардесс не боится: «Шансы погибнуть в авиакатастрофе не так уж велики. Я смотрела статистику: от ожирения или дорожных аварий людей умирает в десятки раз больше. Но вообще у нас не принято говорить об этом».

18:30 Прием самолета
Мы выходим из здания администрации и направляемся в аэропорт. Компания из трех стюардесс и одного стюарда идет гордо, как в рекламе. Проходим досмотр, который ничем не отличается от того, который проходят пассажиры, разве что из багажа у стюардесс только маленькие дамские сумочки. «Сейчас будем «принимать» самолет. На все это у нас есть час. Проверить аптечки, жилеты, бытовое оборудование, а так же чистоту салона. Спустя час начинаем рассаживать людей. Многие не слушают вступительный инструктаж по безопасности, считая его формальным, и очень зря — во время внештатных ситуаций у 90% пассажиров наступает паника: где взять жилет, как одеть маску, только и слышишь крики: «Подойдите ко мне», а ведь все было сказано заранее. Да, неприятности случаются. Может молния в самолет ударить или проблемы с шасси при посадки или взлете. Глупо не признаваться, что мы тоже волнуемся, но на борту первое правило — говорить, что все под контролем».

19:30 Время полета
Это то самое время, когда список служебных обязанностей стюардессы широк, как небо. Дело редко ограничивается обычным разносом еды и пледов. Нужно, чтобы каждый пассажир остался доволен. Катя однажды принимала роды. «Дама была на 8-м месяце беременности, никто не ожидал такого поворота. Что меня поражает в таких случаях, так это — энтузиазм пассажиров, все готовы помочь, успокоить роженицу, пошутить. И у меня, и у моих коллег, кто сталкивался, всегда на посадке возникает чувство, как будто мы стали одной семьей. Да, роды в самолете — это не очень гигиенично, но выхода нет. По прилету роженицу всегда уже ждет реанимобиль, где ей оказывают все необходимую помощь.»

21:30 Неадекватные пассажиры
«Моя коллега, которая работает 24 года, однажды работала на рейсе, который террористы захватили. Но сейчас это уже не модно — самолеты захватывать. Самое распространенное явление — пьяные пассажиры. Тут все зависит от опыта, если он есть — решить дело мирным путем дело техники и терпения. Если все совсем плохо, то вмешивается капитан. Однажды на нашем рейсе понесло пьяного бывшего спецназовца. Кричал на стюарда: «Ты не мужик, наклоняйся, буду тебя **** «. А стюард оказался совсем робким парнем. Вышел капитан и решил все буквально парой предложений. Первое было вежливым, второе не очень. По прибытию таких ребят встречает полиция аэропорта, составляют протокол, потом суд и штраф. Благо, доказать их поведение не составляет труда — остальные пассажиры все уже давно выложили на Youtube».

2:00 Обратный путь
После четырех с половиной часов полета и еще часа отдыха, Катя и компания в течение часа готовит самолет к рейсу, и начинается обратное путешествие в Петербург. Несмотря на то, что ночное время, и казалось бы, что все пассажиры должны спать, стюардессам некогда сидеть на месте. За все время полета им нужно разогреть и вынести еду, напитки, а так же следить за порядком в салоне. Несмотря на то, что дебоширов на рейсе нет, никто не рожает и не захватывает самолет, пассажирам все равно все время что-то требуется. Вопросы и просьбы сжимают свободное время стюардесс до 15 минут, которые и становятся перерывом на обед в зашторенном помещении рядом с мусором.

6:30 Конец смены
«Наконец-то дома. После двух таких перелетов единственное, о чем ты способна думать — это постель, до которой еще нужно доехать». Кто-то уезжает домой на машине, кто-то на автобусе или маршрутке, некоторые авиакомпании используют служебный транспорт. Несмотря на то, что Катя работает в одной из крупнейших российских авиакомпаний, до дома она добирается самостоятельно, на небольшом красном хэтчбэке.

15:00 Утро после смены
«Режим дня у стюардесс зависит от графика, но ночные смены есть практически у все. После них самое трудное — быстро восстановиться. Не столько ради цветущего внешнего вида, сколько — из-за боязни совершить ошибку из-за усталости или недосыпа. На вопрос об идеальной внешности стюардесс, Катя отвечает: «Глупости. Радуйтесь, если на вашем рейсе не «кукольные красотки», а опытные и бойкие бортпроводники. Нужен профессионал, который может решить любую проблему. Требования по внешности есть, конечно. Рост от 160 сантиметров, отсутствие шрамов и татуировок на видимых частях тела, в остальном — полная свобода. Да, кстати, мужчин-бортпроводников в последнее время становится все больше, раньше эта профессия считалась преимущественно женской. Когда на рейсе в команде с тобой работает мужчина, чувствуешь себя почему-то спокойнее, хоть есть кому подтолкнуть эту тяжеленную тележку».

Текст: Михаил Грачев

Глава генштаба Украины: спецоперация на востоке завершится в августе

13:16 31.07.2014
Начальник генерального штаба Вооруженных сил Украины Виктор Муженко в интервью сказал, что не хочет заранее загадывать, называть количество дней и месяцев, но, наверное, это будет раньше, чем через месяц.

КИЕВ, 31 июл — РИА Новости. Проводимая украинскими властями спецоперация на востоке Украины может закончиться ранее, чем через месяц, рассказал начальник генерального штаба Вооруженных сил Украины Виктор Муженко в интервью изданию «Новое время».
«Я не хотел бы называть конкретные сроки, но активная фаза будет завершена в недалеком будущем. Не хочу заранее загадывать, называть количество дней и месяцев. Наверное, это будет ранее, чем через месяц», — сказал Муженко.
По словам главы генштаба, третья волна мобилизации на Украине нужна, но с меньшей численностью призванных, чем планировалось властями. «Мобилизация нужна, но, наверно, в чуть меньших объемах, чем это было задекларировано. Наверно, мы к этому придем, и численность мобилизованных будет меньше, чем планировалось», — говорит Муженко.
Что происходит на Украине и в Новороссии
Массовые антиправительственные акции начались в юго-восточных областях Украины в конце февраля 2014 года. Они явились ответом местных жителей на насильственную смену власти в стране и последовавшую за этим попытку отмены Верховной радой закона, предоставляющего русскому языку статус регионального. Центром противостояния пророссийски настроенных граждан с властью в Киеве стал Донбасс. О том, как развивался конфликт на юго-востоке Украины, читайте в хронике РИА Новости.
По информации, полученной миссией комиссариата ООН по правам человека и Всемирной организации здравоохранения, с середины апреля по 26 июля на Украине убиты 1129 мирных жителей, 3442 ранены.

РИА Новости http://ria.ru/

Ополченцы впервые применили боевую авиацию против украинских войск

Ополченцы Луганской народной республики сумели восстановить украинский штурмовик Су-25, захваченный несколько дней назад. Самолет уже совершил свой первый боевой вылет.

Новый экипаж самолета нанес удар по позициям противника в районе населенного пункта Александровск и уничтожил несколько единиц бронетехники противника.

Макс Колоссальный