До очередного вылета было ещё не менее часа и экипаж капитана А., ожидал его в своей комнате. А простите, какого лешего торчать на улице, где жара за сорок, когда прекрасно можно посидеть в помещении под благодатной прохладой кондиционера. В этом и было
преимущество их меленького гарнизона, всё рядом, модуль, стоянка. По телевизору ничего интересного не было, читать по надцатому разу, какую либо книгу не хотелось и старлей Л., лежал на кровати, тупо уперев взор в потолок. Он уже начал было дремать, когда в дверь постучали. Причём, очень деликатно постучали.
—Кто это?—озадачился старлей,—Наши в жизни не постучат, завалят так. Или в лучшем случае, шарахнут ногой в дверь, что та с петель слетит.
Он приподнялся на локтях и переглянулся с капитаном, тот был заинтригован не меньше его.
—Войдите!—крикнул старлей.
Дверь также деликатно распахнулась и в комнату вошёл среднего роста, слегка полноватый офицер. На нём был технический комбинезон, но было видно, что к техническому составу он отношения не имеет, уж больно чистый и опрятен. А отсутствие загара на лице, красноречиво говорило, большую часть времени, его хозяин проводит в кабинете.
—Здравствуйте, я представитель комсомольского актива нашего вертолётного полка, капитан М.,—представился вошедший,—Могу я видеть старшего лейтенанта Л.?
—Это я, здравствуйте,—соскочил со своей кровати старлей, ему уже было неудобно за свой вид и поведение, перед столь культурным человеком.
—Прекрасно,—близоруко улыбнулся сквозь стёкла очков активист,—Вы в курсе, что являетесь комсоргом вашего гарнизона?
—Безусловно!—ответил старлей с таким видом, будто всю жизнь только тем и занимался, что был комсоргом, хотя про этот факт он узнал только сейчас.
—Очень хорошо, где мы можем поговорить?—огляделся по сторонам капитан М..
—А идёмте в наш лётный класс, он сейчас свободен,—предложил старлей.
На самом деле, можно было поговорить и здесь, но уж больно сильно хотелось напустить туману перед капитаном А.. Дескать, не дело простому командиру вертолёта слушать, о чём будут говорить руководители Всесоюзного и Ленинского.
Старлей проводил активиста до дверей, а сам походкой бывалого райкомовца вышел следом. Уже в дверях, он не удержался и взглянул на капитана А., тот с видом морально раздавленного человека продолжал сидеть на своей кровати. Наверное, если бы ему сейчас сообщили, что его лётчик-оператор наследник престола, он бы воспринял такую новость легче.
—Вот так, находится рядом с тобой человек, ты его другом считаешь и на тебе,—читалось на его лице.
А ведь ещё вчера, капитан выговаривал старлею, почему тот не вступает в партию.
Собственно, старлей ничего против партии не имел, тем более, для карьеры полезно. Но здесь у него было одно непреодолимое препятствие в виде обязательного написания конспекта первоисточников и изучения устава партии. Он органически не выносил писанину, в любом виде.
Тем временем в классе, старлей осторожными вопросами пытался выяснить обстановку, чего к чему. Оказалось, что на весь их авиационный отряд, всего три комсомольца, двое из них прапорщики и только он один офицер, а посему, вопрос кому быть комсоргом решился автоматически. Старлей мысленно поблагодарил себя за то, что увёл активиста с комнаты, любителю позлорадствовать капитану А., нечего знать столь интимную подробность.
Внезапно его осенила мысль,—Как же он забыл, в Москве собирается какой-то комсомольский съезд. А раз будет съезд, будут и делегаты. Уж не хотят ли послать туда его?
И старлей уже мысленно представил Москву, торжественную обстановку зала и голос ведущего,—Слово предоставляется…
И на трибуну выходит он, боевой офицер, лётчик, тысячи делегатов смотрят на него, а среди них, не меньше половины делегаток. И он прочтёт свою речь, которая будет короткая, деловая, суровая, а уж вечером…
—Надо срочно вывести пятна на кителе,—отметил про себя.
От такой перспективы у старлея голова пошла кругом, но он совладал собой и осторожно, боясь спугнуть фортуну, спросил,—Я так понимаю, вы к нам прибыли в связи с предстоящим съездом?
—Совершенно верно,—расцвёл в улыбке активист, затем принял серьёзный вид и затараторил,—Понимаете, комсомольский актив полка решил, преступно отвлекать лётный и технический состав полка от выполнения боевых заданий и единодушным решением, делегатом был избран я.
От этих слов старлей скис как молоко на солнце,—Раскатал губы, понимаете ли, на Москву, размечтался о комсомолках. По всей роже! Продолжай глотать афганскую пыль старлей и возить свою задницу над стволами пулемётов. А в Москву поедет вот эта упитанная сволочь, будет там называть себя лётчиком и от твоего имени охмурять девочек, ходить в кабаки.
Старлей явственно представил активиста в новой форме и обязательной у этого типа военных, фуражке-аэродроме.
И такая накатила тоска, не забудь он в комнате пистолет, то наверняка бы разрядил всю обойму, в эту довольную жизнью, лоснящеюся физиономию.
А активист, не заметив перемены настроения в старлее, продолжал,—Так вот, перед убытием, я решил посетить все точки нашего полка, проинспектировать, как ведётся комсомольская работа, чтобы на съезде не быть голословным. Давайте посмотрим, товарищ старший лейтенант, на вашу документацию.
Слово документация, действовало на старлея, похлеще, чем слово изыди, на нечистую силу. Всю злость с него сразу сдуло, захотелось вскочить и бежать куда глаза глядят.
—Да что же это делается, люди добрые!—взмолился про себя старлей,—Мало им меня в Москву не пустить, так ещё и пустой писаниной замордовать хотят.
—Понимаете,—начал было новоиспечённый комсорг.
—Знаю, знаю,—совершенно искренне вздохнув, перебил его активист,—это прямо бедствие здесь, запущенная документация. Хорошо я догадался точки посетить, а то как бы делегатам в глаза смотрел? Будем исправлять положение. Вот это, у вас должно быть.
С этими словами капитан достал из портфеля отпечатанный на машинке список.
Старлей взглянул и у него потемнело в глазах. Ему и десяти жизней не хватить всё это написать.
Внезапно в коридоре раздались нарочито громкие шаги и с шумом распахнулась дверь. На пороге возникла долговязая фигура капитана А.. Судя по его виду, он собирался произнести тираду типа,—Хоть ты и комсорг, но всё же мой правак, а посему…
Но капитан А., взглянул на активиста, на старлея и сказал просто,—Пошли, срочный вылет.
Старлей был готов расцеловать своего командира. Он вскочил, кивнул активисту, дескать, извините, служба и направился к выходу.
—Список возьмите!—всучил капитан М. ему листок.
—Что случилось?—спросил старлей командира.
—Да ничего,—равнодушно отозвался тот,—просто плановый вылет, груз на площадку.
—А чего же ты?—удивился старлей.
—Я чего? Это ты сам чего?—в свою очередь удивился капитан.
Далее он поведал, что действительно шёл с намерением «спустить старлея с небес». Но едва переступил порог класса, то перед его взором предстала странная картина, в которой старлей всем своим видом походил на молодого вампира, которого загнал в угол опытный инквизитор. Вот и решил спасать.
Старлей искренне поблагодарил капитана А., кстати, это не часто случалось и в свою очередь поведал подробности беседы с активистом. И для подтверждения своих слов, показал список.
—Ни фига себе,—только и смог сказать капитан. Он смотрел на листок, словно это был смертный приговор старлею, собственно, это было не далеко от истины,—Ну ты попал…
От этих слов старлей совсем пригорюнился. Всё, жизнь его закончилась.
—Ладно, не дрейфь. Придумаем чего ни будь,—сказал капитан и стал подниматься в кабину вертолёта. Старлей последовал его примеру.
Весь полёт он думал, как ему выйти из этой ситуации, но так ничего и не придумал. После посадки, старлей вылез из кабины и сел на пустой ящик из-под снарядов.
—Ты чего расселся, пошли,—сказал, сказал ему капитан.
—Не пойду,—ответил старлей,—Там активист.
Он с тоской смотрел на модуль, окна манили почти домашним уютом, там кровать, прохлада кондиционера.
—И как долго сидеть здесь будешь?
—Пока не стемнеет и он не уснёт.
—А ужинать?—не унимался капитан.
—Обойдусь,—буркнул старлей и сглотнул слюну, у него вдруг засосало в желудке.
—Ладно, подожди, я сейчас,—сказал капитан А. и удалился.
Минут через пять он вернулся,—Пошли, он уехал к соседям в полк, наверное решил, что ночевать в нашем гарнизоне опасно.
Воспрянувший духом старлей заспешил за командиром. Весь остаток дня он постоянно озирался по сторонам, старался без нужды не показываться на улице и постоянно вздрагивал, когда кто ни будь, проходил мимо дверей комнаты.
Ночью долго не мог уснуть, не давала покоя мысль о следующем дне. Завтра их экипаж не летает и старлей лихорадочно соображал, каким важным делом заняться, дабы от него отстал активист. Так ничего не придумав, уснул.
На этот раз выручил случай.
Утром, следующего дня, на постановке задачи, подполковник Х., попросил у старлея полётную карту. И едва он её разложил, возмутился.
—Ну что за карта у вас, товарищ старший лейтенант, мятая, затёртая. А это что?—подполковник ткнул пальцем в жирное пятно,—Вы что, как в той байке, селёдку сюда заворачивали?
—Никак нет!—возмущённо ответил старлей Л.. пятно действительно было не от селёдки, этот след оставила банка шпрот.
Нет-нет, старлей шпроты в карту не заворачивал и в качестве скатерти её не использовал. Просто неосмотрительно положил свой планшет на стол, на котором кто-то неаккуратно открывал консервы и поленился убрать за собой.
—Всё равно, заменить и сегодня же,—приказал подполковник.
Старлей с трудом сдерживал ликование, это же спасение. Краем глаза взглянул на активиста,—Пусть только попробует к нему старлею подойти, у него приказ!
Обычно на весь процесс склейки карты и нанесения на неё обстановки, старлею требовалось пол часа, ну час от силы с перекурами. Но сегодня был не тот случай. Сначала долго и тщательно подбирались листы, даже слегка пожелтевшие безжалостно отбраковывались. Затем с небывалой аккуратностью обрезались края. Обычный силикатный клей сегодня не устроил старлея и он полтора часа рыскал по гарнизону в поисках пэвэа и таки нашёл его. Когда карта была склеена, старлей в течение получаса просушил её на солнце и принялся наносить тактическую обстановку. Как рисовал сегодня старлей! Нет, не рисовал, творил! Цветные карандаши, линейки, фломастеры так и мелькали в его руках. Без всяких сомнений, Леонардо да Винчи, создавая знаменитую Джоконду, затратил гораздо меньше вдохновения и сил. Когда карта была готова, старлей сложил её так, чтобы основные маршруты всегда были на виду.
Взглянул на часы и поморщился, прошла только половина дня. Старлей вздохнул и принялся создавать точно такую же карту для капитана А.. И уже провозился с этим делом до темноты. Уснул он на этот раз быстро, завтра ему летать, а в небе его не достанут.
Увы, утро преподнесло неприятный сюрприз. Капитан А., проснулся охрипшим и с температурой. Пока старлей парился над картами, тот парился в бане и плескался в бассейне и видать переплескался, или холодного лимонада напился. Хотя, какая разница от чего заболел капитан, летать они сегодня не будут.
И времени, что-либо предпринять у старлея не было, через пол часа начнутся предполётные указания, на которые обязательно заявится активист.
На указания старлей шёл как осужденный к смерти на эшафот. Чутьё его не обмануло, комсомольский вожак уже был там. Увидев старлея, он улыбнулся ему, эдакой, отеческой, всёпрощающей улыбкой. Наверное, так улыбались средневековые инквизиторы своим жертвам, перед тем, как сжечь их на костре. Старлей посмотрел по сторонам и занял место в противоположном конце класса. Сообщение врача об отстранении капитана А. от полётов на три дня, прозвучало как отказ верховного прокурора в помиловании. Новоиспечённый комсорг, уже было приготовился к самому худшему, когда лучиком надежды прозвучали слова.
—Товарищи офицеры,—обратился к пилотам подполковник Х.,—На следующей неделе, соседний полк начинает зачистку района. В связи с новым курсом на примирение, штурмовой и бомбардировочной авиации не будет, что значит, вся авиационная поддержка ложится на нас. Потому, необходимо произвести расчеты боевой зарядки, чтобы компенсировать отсутствие ударной авиации. И ещё, произвести ревизию на складе вооружения, там по докладам начальника склада есть запас вооружений для штурмовой авиации, необходимо выяснить, что из этого можем использовать мы. Этим займётся…—подполковник на минутку задумался.
Старлей Л., как бы нечаянно столкнул на пол свой планшет. Тот упал с громким хлопком. Быстро поднял его и с виноватым видом посмотрел на подполковника.
—Вот вы этим и займётесь, товарищ старший лейтенант,—обрадовался подполковник,—Вы же сегодня не летаете, вот и займитесь дедом, нечего дурака валять.
—Есть!—ответил тот, тщательно скрывая радость в голосе.
После указаний, старлея задержал активист.
—Всё у нас не получается нормально побеседовать, документацию проверить,—посетовал он.
—А знаете что,—ответил старлей,—Вы через пол часа на склад вооружений приходите, я документы туда с собой захвачу.
—Хорошо,—согласился комсомольский работник.
Никуда не заходя, старлей помчался на склад вооружения. Там он первым делом подошёл к часовому.
—Слушай внимательно,—заговорщицким шёпотом сказал он солдату,—Есть информация, прибыла комиссия проверять службу войск. Так что действуй строго по уставу.
Затем старлей перешёл на шёпот,—Тут будет один капитан, в очках, ходит в технической форме. Может начать требовать пропустить его, или вызвать кого, никаких поблажек! Он в гарнизоне К., уже троих бойцов отправил в пехоту по горам лазить.
От перспективы лишиться спокойного места в роте охраны боец побледнел как мел и стиснул автомат.
—Будем стараться!—заверил он старлея.
—Я верю в тебя,—ответил тот часовому,—ты парень хороший, исполнительный, не хотелось бы потерять тебя.
Пол дня старлей выяснял типы и количество ракет, снарядов, проверял правильность комплектации лент. Вторые полдня, просто отсиживался. На обед не ходил, опасался нарваться, к тому же, у начальника склада был не плохой запас консервов ну и ещё кой чего.
Когда вечером, он уходил со склада, у ворот дежурил уже другой часовой.
—Спасибо товарищ старший лейтенант,—тихо сказал он,—Что предупредили. Три раза сегодня гад приходил, все три смены проверил. А уж угрожал, требовал. Но мы как положено, «стой, кто идёт», «стой стрелять буду». Всё по уставу.
—Молодцы,—похвалил его старлей,—ведь можете когда захотите.
Теперь оставалось придумать, что делать завтра. Перебрав все варианты, он пришёл к выводу, лучше всего исчезнуть из гарнизона. Но куда, этого старлей пока не знал. Был один вариант, который он рассматривал как крайний случай, но похоже этот случай наступил.
Утром, капитан А. немало удивился, когда увидел на старлее вместо привычного комбинезона полевую форму, мабуту.
—Ты это куда?
—Да вот, думаю на дальний пост слетать,—ответил старлей,—Где жалуются на постоянные обстрелы, а мы не можем понять откуда. Вот поползаю по окопам, посмотрю, что к чему.
—Слушай, а может лучше напишешь эти планы, конспекты, я помогу,—робко предложил капитан, но взглянув на старлея понял, с таким же успехом немцы предлагали сдаться защитникам брестской крепости.
—Тогда вот что, возьми,—капитан вытащил из тумбочки подсумок с запасными магазинами.
—Спасибо друг!—ответил старлей.
Внезапно дверь с шумом распахнулась и в комнату влетел старлей Н..
—С тебя бутылка за новость!—крикнул он.
—С какой это радости!—возмутился старлей Л..
—Улетел твой начальник назад в К..
—Как улетел!—не поверил старлей.
—Да так и улетел, сел на утренний почтовый рейс и привет. Кстати, ему подполковник Х., представление на орден «Красного знамени» написал.
Старлей Л. обессилено плюхнулся на кровать, на лице заиграла блаженная улыбка.
—А всё же была от него польза,—философски заметил капитан А.,—Ты вот карты новые сделал, с номенклатурой боеприпасов разобрался.
—Ну да, конечно,—согласился старлей.
В. Лисовой
