AVIACITY

Для всех, кто любит авиацию, открыт в любое время запасной аэродром!

Евстигнеев Кирилл Алексеевич. Биография

Кири́лл Алексе́евич Евстигне́ев (4 (17) февраля 1917, Хохлы, ныне Курганская область — 29 августа 1996 года, Москва) — лётчик-истребитель, ас, участник Великой Отечественной войны. Дважды Герой Советского Союза (1944, 1945). Генерал-майор авиации (1966).
Биография
К. А. Евстигнеев родился 4 (17) февраля 1917 года в селе Хохлы Птиченской волости,Челябинского уезда, Оренбургской губернии (ныне деревня Хохлы Кушмянского сельсовета Шумихинского района Курганской области) в бедной в многодетной крестьянской семье (5 дочерей и 2 сына, Алексей и Кирилл). По национальности русский. Мать умерла в 1920 году
Его отец до 1932 года занимался сельским хозяйством. В 1932 году завербовался и до 1934 года работал на строительстве Яр – Фосфоритной железнодорожной ветки в Кировском крае. Кирилл, после убытия отца в Кировский край, проживал с братом, продолжая учебу в школе с. Малое Дюрягино Мало-Дюрягинского сельсовета. Затем убыл к отцу, где учился в средней школе железнодорожных станций: Яр, Песковко-Омутнинск и Кирс. В 1934 году вернулся в город Шумиха, работал путевым обходчиком на Южно–Уральской железной дороге на участке «Каменная будка». Отец умер в 1943 году[1].
В 1934 году окончил 7 классов Шумихинской железнодорожной школы. С 1934 года жил в Челябинске, тогда же поступил в фабрично-заводское училище тракторного завода, где получил специальность токаря в 1936 году.
В 1935 году стал членом ВЛКСМ.
С 1936 года работал на опытном заводе в Челябинске, через полгода переведён в цех топливной аппаратуры Челябинского тракторного завода и учился в аэроклубе
В армии с сентября 1938 года, призван Тракторозаводским РВК г. Челябинска. По 1939 год служил на срочной службе красноармейцем полевой рембазы на Дальнем Востоке. В 1941 году оканчивает Бирмскую военную школу лётчиков, находившуюся тогда в Амурской области, где до конца 1942 года служит в должности лётчика-инструктора. В конце 1942 года его направляют в Москву в главный штаб ВВС РККА для перегонки американских самолётов «Аэрокобра» по ленд-лизу из Америки. В Москве сержанту Евстигнееву удалось после встречи с известным лётчиком И. С. Солдатенко добиться отправки на фронт.
С 1943 года член ВКП(б), в 1952 году партия переименована в КПСС.
С 17 марта 1943 года на фронтах Великой Отечественной войны. Участвует в боях на Курской дуге на истребителе Ла-5.
К ноябрю 1943 года старший лейтенант Евстигнеев совершил 144 боевых вылета, им лично было сбито 23 вражеских самолёта и 3 самолёта в группе.
2 августа 1944 года командиру эскадрильи 240-го истребительного авиационного полка 302-й истребительной авиационной дивизии 4-го истребительного авиационного корпуса 5-й воздушной армии 2-го Украинского фронта старшему лейтенанту Евстигнееву Кириллу Алексеевичу было присвоено Звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина (№ 19094) и медали «Золотая Звезда»(№ 2284). Летал на истребителе Ла-5ФН
К октябрю 1944 года гвардии капитан Евстигнеев совершает ещё 83 вылета, в результате которых им было сбито 20 самолётов. Летал на истребителе Ла-5Ф, построенном на средства пчеловода колхоза «Большевик» Бударинского района Сталинградской области Конева Василия Викторовича.
23 февраля 1945 года командир эскадрильи 178-го гвардейского истребительного авиационного полка 14-й гвардейской истребительной авиационной дивизии 3-го гвардейского истребительного авиационного корпуса 5-й воздушной армии 2-го Украинского фронта гвардии капитан Евстигнеев Кирилл Алексеевич награждён второй медалью «Золотая Звезда» (№ 4039).
К весне 1945-го года совершил около 300-т боевых вылетов, участвовал почти в 120-ти воздушных боях, сбил 53 самолёта противника лично, 3 в группе кроме того, один бомбардировщик ему не был засчитан (данные сайтов Герои Страны и Красные Соколы).
Войну прославленный лётчик окончил в Венгрии в должности заместителя командира 178-го гвардейского истребительного авиационного полка 14-й гвардейской истребительной авиационной дивизии и в звании гвардии майора авиации.
После Победы продолжил военную службу в должности командующего истребительным авиационным полком. В 1949 году окончил Высшие лётно-тактические курсы, в 1955 — Военно-воздушную академию. В 1955—1958 годах проходил службу в должности начальника штаба школы переучивания лётного состава в городе Фрунзе Киргизской ССР.
В 1960 году окончил Военную академию Генерального штаба Вооружённых Сил СССР. С 1960 года служил последовательно начальником штаба Качинского ВВАУЛ, начальником оперативного отдела штаба ВВС Северо-Кавказского военного округа, заместителем командующего 73-й воздушной армией (Киев), начальником штаба ВВС Северо-Кавказского военного округа, первым заместителем командующего ВВС Северо-Кавказского военного округа, в Управлении учебных заведений Главного штаба ВВС.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 30 октября 1972 года уволен с военной службы в связи с достижением предельного возраста пребывания на военной службе. Жил в городе-герое Москве, Большой Афанасьевский переулок, дом 25, прямо напротив церкви Афанасия и Кирилла. В 1966 году присвоено воинское звание генерал-майор авиации.
Кирилл Алексеевич Евстигнеев умер 29 августа 1996 года. Похоронен в городе Москве на Кунцевском кладбище.
Список воздушных побед
Всего воздушных побед: 52+3
боевых вылетов — 283
воздушных боёв — 113
** — групповые победы.
Награды
Дважды Герой Советского Союза (23 февраля 1945 года)
Медаль «Золотая Звезда» № 4039
Герой Советского Союза (2 августа 1944 года)
Орден Ленина № 19094
Медаль «Золотая Звезда» № 2284
4 ордена Красного Знамени (11 октября 1943 года[5], 28 октября 1943 года[6], 22 февраля 1945 года[7], …)
Орден Суворова III-й степени (2 октября 1943 года)
Орден Отечественной войны I-й степени (6 ноября 1985 года)
Орден Отечественной войны II-й степени (30 апреля 1943 года)
Орден Красной Звезды (3 ноября 1953 года])
Медали
Иностранные ордена, в том числе
Орден Британской империи 5-го класса (9 июня 1944 года)
Орден Заслуг Венгерской Народной Республики 5-го класса
Почётный гражданин города Шумиха (24 октября 1967 года[)
Память
Бронзовый бюст К. А. Евстигнеева установлен в городе Шумиха Курганской области. Авторы — Георгий Мотовилов и Леонид Поляков]. Изначально бюст был установлен в городском саду, а позже перемещён в парк «им. К. А. Евстигнеева», а у его подножия посажены живые цветы.
Мемориальная доска на здании школы № 2 города Шумиха Курганской области, в которой учился Кирилл Евстигнеев.
Негосударственное образовательное учреждение начального и дополнительного профессионального образования «Курганский авиационно-спортивный клуб имени дважды Героя Советского Союза К. А. Евстигнеева Общероссийской общественно-государственной организации «Добровольное общество содействия армии, авиации и флоту России» (21 ноября 2013 года прекратило деятельность, реорганизовано в форме присоединения к АНО ДПО «Курганский АСК ДОСААФ России»).
ГБОУ СПО «Шумихинский аграрно-строительный колледж» в 2005 году присвоено имя Дважды Героя Советского Союза Кирилла Алексеевича Евстигнеева. В колледже находится музей имени Дважды Героев Советского Союза С.И. Грицевца и К. А. Евстигнеева. В музее хранятся личные вещи Кирилла Алексеевича: китель, шинель, фуражка, осколки из его ран, привезенные из Москвы студентами в 1985 году.
Семья
В 1945 году женился на однополчанке Марии Ивановне Раздорской (1920—2007).

Борис Усик: Болгарские летчики люфтваффе сбили над Сталинградом 200 советских самолетов

Бывший директор музея-панорамы «Сталинградская битва» в канун 75-летия победы на Волге опроверг несколько мифов и привел новые удивительные факты о главном сражении Второй Мировой
БИСМАРКА СБИЛИ 20-ЛЕТНИЕ ДЕВЧОНКИ
— Вы работали над энциклопедией «Сталинградская битва». За пять лет, минувших с 70-летнего юбилея, изменились ли данные о потерях сторон в главной битве мировой истории?
— Мы впервые показываем потери союзников Германии. Приводим данные Института бундесвера в ФРГ, у которого есть информация о потерях союзников, которые мы не упоминали. По 2-й армии Венгрии, 3-й и 4-й армиям Румынии, 8-я итальянской армии. Это части и подразделения, сформированные из граждан государств, с которыми мы многие годы поддерживали нормальные экономические и даже дружественные отношения.
— Мы чего-то не знали о наших бывших друзьях в Европе?
— Летчики Болгарии в составе люфтваффе за период Сталинградской битвы сбили более 200 советских самолетов. Есть данные из немецкого журнала «Восточный фронт», издававшегося всю войну. Там публиковались документальные сводки — кто чем отличился в бою, кто ранен или убит, кто чем награжден. Особое внимание уделялось элите вооруженных сил Германии— пилотам люфтваффе.
— Кстати, самолет правнука Отто фон Бисмарка, первого канцлера Германии, был сбит именно в небе Сталинграда?
— Да, мы гордились тем, что наши зенитчики сбили правнука Бисмарка, лейтенанта люфтваффе. Его подбили на юге города. Он попал в плен, остался в живых. Известно, что его прадед завещал не ходить войной на Россию. Но правнук по молодости считал, что это просто прогулка.
Его сбили над Бекетовкой. Приземлившись на парашюте, он попросил показать, кто его сбил — ему показали расчет девушек-зенитчиц.


Борис Усик более 20 лет возглавлял Музей-панораму «Сталинградская битва»Фото: ИГОРЬ ЕМЕЛЬЯНОВ
— В боях за Сталинград погибло много женщин?
— Первый страшный эпизод был 23 августа 1942 года. 14-й немецкий танковый корпус прорвался в район Тракторного завода. Девушек-зенитчиц не учили сражаться с танками. Зенитный 1077-й полк капитана Луки Даховника, стоявший на прикрытии Тракторного завода, был укомплектован женщинами. Они почти все погибли, но остановили немцев, потерявших более 80 танков за 2 дня.
Густав Антон фон Виттерсгейм, командир 14-го немецкого танкового корпуса, атаковавшего завод, увидел, что среди погибших только женщины в военной форме и рабочие в спецовках. Он потребовал встречи с командующим 6-й армией генерал-полковником Паулюсом. И просил не штурмовать город, поскольку там только гражданское население. За что был отстранен от должности.
Он на последнем этапе войны был командиром батальона фольксштурма и позже написал мемуары «Почему я не вошел в Сталинград».

— А правнук Бисмарка раскаивался в своем участии в Сталинградской авантюре?
— Седой, умиротворенный, в окружении старинных картин в своей роскошной квартире в Дрездене, он очень сожалел о том, что так мало изменилось в отношениях наших стран после того, как его подбили в Сталинграде. В том смысле, что его прадед фон Бисмарк, завещая своим потомкам не ходить на Россию, не внушил эту мысль достаточно четко. И он, сидя в своей красивой дрезденской квартире не мог понять, почему мы, пройдя такой тяжелый путь, понеся такие потери, не можем прийти к согласию.
— Наверное, не только представители благородных семей Германии, оказавшиеся в Сталинграде, потом горько сожалели об этом…
— Тут был 369-й пехотный полк из Хорватии. К ноябрю 1942-го в нем осталось лишь 187 солдат и сержантов и 4 офицера. Их помпезный штандарт хранится в музее панораме «Сталинградская битва». Хорваты вели себя очень развязно. За что и поплатились.
Тут был бельгийский легион добровольцев.
И было 47 лагерей для советских военнопленных и местных жителей на территории области в период Сталинградской битвы. Охрана их осуществлялась украинцами-бандеровцами. Комендатура города-Сталинграда прибыла с Полтавыи Харькова вместе с полковником Лемингом, который потом получил здесь генерала. 200 человек было в городской прокуратуре вместе с офицером-украинцем. Именно они старались поддерживать тот порядок и тот страх, который, как им казалось, должен быть среди тех, над кем они поставлены.

— Но и русские воевали против русских?
— Да, в Сталинграде было много хиви — помощников немцев из числа советских военнопленных. Но это были люди, замученные в степях без воды. Под палящим солнцем им предлагали: вот ступи за этот столбик — и ты будешь иметь воду, еду и нормальный сон. И многие на это пошли.
ПЛЕННЫХ БЫЛО 160 ТЫСЯЧ
— Почему так много погибло из 91 тысячи плененных?
— Принято считать, что пленных было 91 400 человек, в том числе 2 с половиной тысячи офицеров и 22 генерала и фельдмаршал Паулюс. Но всего мы пленили всего 160 тысяч человек. Умерло из них около 120 тысяч. Как можно было сохранить жизнь этим людям среди развалин, если больше половины из них были раненные или обмороженные? И эпидемии быстро убрали из жизни многих.
В открытых источниках число плененных в Сталинграде немцев и союзников — 90 тысяч. Вы называете на 70 тысяч больше…
— В сводках Совинформбюро шла информация, что закончились боевые действия под Сталинградом и пленена группировка 91400 человек. И все последующие десятилетия все источники опирались на те сводки Совинформбюро. Но мы еще 30 тысяч взяли на Среднем Дону — Распопинская группировка. Дивизиями брали в плен румын — по 15-20 тысяч, выше и ниже Сталинграда. Когда все вместе складывается — получается 160 тысяч плененных.
— Но в буквальном смысле на полях сражений остались десятки, если не сотни тысяч не захороненных тел погибших с обеих сторон.
— После 2 февраля на территории Сталинградской области осталась группировка в составе 400 тысяч человек. Она занималась и захоронениями, в том числе. Разминированиями заводов, транспортных путей, чтобы там можно было возобновить работу. Тракторный завод через 3 месяца стал выпускать танки. 5 с половиной тысяч подбитых танков, бэтэров и другой бронетехники, машин и мотоциклов лежало на полях сражений — это надо было собрать и пустить на переплавку. Были трофейные батальоны — которые подтаскивали эту технику к железнодорожным путям. Но надо же было ее еще разминировать и привести в небоеготовное состояние.
— Данные о потерях до сих пор не точны?
— Информацию о потерях собирала группа генерала Генштаба Кривощеева — первая цифра в конце 1943 года определила потери в 1 126 426 человек. Но внизу мелким почерком было написано: без войск НКВД, корпусного района ПВО, народного ополчения. Мы сдержали немцев 10-й дивизией НКВД и народным ополчением, когда в городе не было ни одной стрелковой дивизии. Кроме двух батальонов учебных танков Тракторного завода. Это от первой бомбежки 23 августа — и до переправы первых полков 13-й гвардейской дивизии в ночь с 14 на 15 сентября. Когда переправилась дивизия Родимцева, за ней переправилась 95-я дивизия и 264-я.
Мы писали что не пустили немцев к Волге, но они вышли к Волге на участке в 11 километров. И река простреливалась полностью, и горела от взорванных нефтебаков.
ПОД ТРИБУНАЛ ПОШЛИ 1800 ЧЕЛОВЕК
— Приказ Сталина «Ни шагу назад» июля 1942 и заградотряды за спиной сталинградских частей — страх обеспечил победу?
— То, что остановили заградотрядами и штрафными ротами— миф. 28 июля был издан приказ Сталина №227. Он требовал создать в каждой дивизии и армии создать определенные роты и батальоны (батальон из офицеров — на фронт, в каждой армии — по 5 рот штрафных из рядовых и сержантов). 11 эпизодов остановки убегающих с поля битвы и 38 эпизодов поддержки этими подразделениями тех стрелковых полков и батальонов, которые сражались перед ними. Они видели, что части пере ними гибли — и входили в их расположение. Чтобы остановить наступление врага. Вооружение штрафных рот было таким же, как и стрелковых.
— То, что 10-я дивизия НКВД сдерживала отступление наших частей в Сталинграде — неправда?
— Неправда. Случаев массового дезертирства в наших частях не было. Бежавших на восток в результате Харьковского котла сейчас приписывают к оставившим позиции в Сталинграде.
Что такое охрана тыла нашей Сталинградской воюющей армии — это пограничные полки. Они сформированы были из тех, кто отступил от границы и частично из мобилизованных курсантов пограншкол. Они всех проверяли идущих на восток по дорогам. 1800 были задержаны и переданы трибуналу.
— Какой день в Сталинграде был критическим?
— Середина сентября и 22 декабря 1942 года. Попытка деблокирование Паулюса силами 11 немецких дивизий, в том числе 3 танковых. У Паулюса в котле было 400 танков с заправкой на 40 километров. Но ему не дали разрешения на контр-прорыв. В колонне навстречу 6-й армии шли 3 тысячи автомобилей с горючим, продуктами, теплыми вещами.
Наши исторические описания всегда бравировали тем, что подошедшая 2-я гвардейская армия Малиновского все остановила. Но они подошли тогда, когда немцы уже были остановлены. Там 4 курсантских полка, полностью погибли. И когда подошел Малиновский, немцы уже ввели все резервы, которые было можно.
И «тигров» там не было — батальон был на подходе, но не успел разгрузиться с платформ перед Котельниково. Эти 36 танков уже бы ничего не изменили.
ХРУЩЕВ И ТИМОШЕНКО ОШИБЛИСЬ С ОЦЕНКОЙ
— Почему не эвакуировали население Сталинграда — из 400 тысяч вывезли лишь около 100 тысяч
— 410 тысяч сталинградцев было в городе плюс 150 тысяч бежавших с Запада. Сложно шел процесс эвакуации. Ведомства не были готовы. Пропускная способность паромов на Волге определяла пропуск скота крупного рогатого — 200 тысяч голов в сутки. Их надо было переправить — за каждым этим быком и коровой тысячи банок тушенки доля фронта.
А многие люди не хотели эвакуироваться — его брат, отец, дед — в ополчении. И он не хотел покидать Сталинград.
Немцы появились очень быстро. Это ошибка в первую очередь Хрущева иТимошенко, которые возглавляли фронт, проигравший сражение под Харьковом. Тимошенко смог убедить Сталина, что они исправят положение. Когда немцы начали движение в районе Белой Калитвы — а это чуть больше 100 километров от Сталинграда, в нем шла спокойная мирная жизнь. Работали магазины, детсады, кинотеатры. Никто не ждал такого броска.
— В день бомбежки 23 августа погибло 71 тысяча жителей?
— Цифра примерная, из книги Татьяны Павловой, работавшей в архивах. К моменту завершения битвы, 2 февраля в городе осталось около 30 тысяч жителей.

ИГОРЬ ЕМЕЛЬЯНОВ
https://www.crimea.kp.ru/

Небо Гулаева: как самый эффективный летчик-истребитель оказался в тени

МОСКВА, 26 фев — РИА Новости, Вадим Саранов. Пятьдесят семь сбитых самолетов, два ранения и две звезды Героя — сегодня исполняется 100 лет со дня рождения советского супераса Николая Гулаева. Летчик признан самым эффективным воздушным бойцом не только в СССР, но и во всем мире. После войны его имя оказалось в тени звездных Ивана Кожедуба и Александра Покрышкина, а сегодня он и вовсе известен лишь узкому кругу любителей военной истории. О том, как воевал Гулаев, — в материале РИА Новости.

Пять побед за бой
Первая звездочка на фюзеляже «Яка» старшего лейтенанта Гулаева появилась в августе 1942-го. Летчик, не имевший тогда допуска к полетам в темное время суток, самовольно поднял самолет в ночное небо и сбил немецкий бомбардировщик. За этот бой молодого офицера «наградили» выговором и представили к ордену.
Асом Гулаев станет в 1943-м, после того как проведет серию сверхрезультативных боев. Четырнадцатого мая в районе Курской дуги летчик в одном бою уничтожил три бомбардировщика Ju-87. Пятого июля Николай Гулаев сбил уже четыре машины противника — два истребителя Ме-109 и два Ju-87. В конце сентября 1943 года на личном счету летчика было 27 побед, за что ему присвоили звание Героя Советского Союза. Самый результативный поединок Гулаев провел весной 1944 года в небе над Румынией. Ведомая им шестерка ленд-лизовских «аэрокобр» атаковала группу из 27 немецких бомбардировщиков и восьми истребителей прикрытия. Во время боя, длившегося всего четыре минуты, Гулаев лично сбил пять машин. Первого июля 1944 года гвардии капитана удостоили второй звезды Героя.
«Это был выдающийся летчик, — рассказал РИА Новости историк авиации Николай Бодрихин. — Например, над двухмоторными самолетами он одержал больше побед, чем кто-либо другой. Кожедуб сбил пять, а Гулаев — более десяти двухмоторников».
Боевую работу на фронте Гулаев закончил в августе 1944-го — летчика, несмотря на его протесты, отправили на учебу в академию. На тот момент на счету аса было уже 57 побед, причем такое количество вражеской техники Гулаев успел «накрошить» в 69 воздушных боях. Гулаев поставил абсолютный рекорд по боевой эффективности — соотношению боев к числу сбитых самолетов. Как подсчитали исследователи, у Ивана Кожедуба эффективность составляла 0,5, у немецкого аса Эрика Хартмана — 0,4, тогда как у Гулаева — 0,8. Практически каждый его бой заканчивался победой.
Неудобный генерал
Однако Гулаев не снискал славы и регалий, которые достались его именитым коллегам Ивану Кожедубу и Александру Покрышкину. Причиной тому — непростой характер. Некоторые источники утверждают, что Гулаев в 1944-м был представлен к третьей звезде Героя, но представление «завернули» за то, что он якобы устроил дебош в московском ресторане. После войны летчик-ас командовал авиадивизией в Ярославле, затем дослужился до командующего 10-й армией ПВО со штабом в Архангельске.
«Я лично знал Николая Дмитриевича, он был очень достойный человек, но характер у него был гусарский, любил погулять, — вспоминает Николай Бодрихин. — Возможно, поэтому он кому-то не угодил в Министерстве обороны и Центральном комитете партии».
Сослуживцы Гулаева по 10-й армии ПВО рассказывают, что генерал не воспринимал жизнь на Севере как ссылку и всецело отдавался службе — объем возложенных на него задач был запредельный.
«Десятая армия тогда была самая сильная и самая мощная в системе ПВО СССР, — свидетельствует председатель архангельского регионального отделения союза ветеранов ПВО Сергей Зеленин. — Главное направление пролета американских бомбардировщиков и крылатых ракет шло через Север. Под руководством Гулаева здесь создавалась сеть аэродромов и радиолокационных станций. Это грандиозная работа».
Как вспоминают сослуживцы, среди офицеров армии все-таки ходили слухи, что у Гулаева были высокопоставленные недоброжелатели в Москве. Он мог стать главкомом войск ПВО, но кто-то тормозил его продвижение по карьерной лестнице. Возможно, свою роль сыграли фронтовая прямолинейность и нежелание пресмыкаться.
«Гулаев имел высочайший авторитет, хотя и не любил рассказывать о своих подвигах, — утверждает бывший офицер штаба 10-й армии ПВО полковник Георгий Мадлицкий. — С одной стороны, он был жесткий, требовательный начальник, который на дух не переносил разгильдяев и бездельников. В то же время он очень внимательно относился к людям, всеми способами старался улучшить условия их службы и жизни. Только представьте, в 1968 году он лично пригласил в нашу «деревню» Владимира Высоцкого, который приехал и выступил в Доме офицеров. Это было большое событие».
В 1974 году Гулаева назначили на должность начальника управления боевой подготовки войск ПВО страны. Формально это было повышением, но фактически означало почетную отставку. Этому назначению предшествовали драматические события. В 1973-м норвежские экологи сообщили в Москву о том, что личный состав 10-й армии занимается браконьерским отстрелом белых медведей.
«После двух случаев нападения белых медведей на солдат Гулаев дал распоряжение отстреливать медведей при приближении к части, — рассказывает Георгий Мадлицкий. — Генерала вызвали в Москву на парткомиссию и устроили ему разнос. Гулаев не выдержал и сказал: «Прошу встать тех, кто был на фронте». Поднялись единицы…»
Генерал-полковник Николай Гулаев вышел в отставку в 1979-м и умер в сентябре 1985 года. Три года назад ветераны 10-й армии установили на его доме в Архангельске мемориальную доску. Ежегодно в День Победы и День ПВО к ней приносят цветы.

РИА Новости https://ria.ru/

Горы трупов: как летчик Соколов уничтожил смертоносную колонну фашистов

Фронтовик не получил звание Героя Советского Союза из-за ошибки штабистов. Его сын пытается восстановить справедливость.
Николай Соколов, бывший авиадиспетчер, а ныне пенсионер, показывает мне фотографию своего отца. С черно-белой карточки смотрит молодой старлей с обаятельной улыбкой и грудью в орденах. Отца тоже зовут Николай, он летчик-штурмовик, 70 с лишним лет назад громил фашистов до самого Берлина. А на груди у него не хватает еще одной награды – звезды Героя Советского Союза. Соколов-сын узнал об этом два года назад благодаря созданному Минобороны интернет-сайту «Подвиг народа». Оказалось, в 1945 году отца представили к этому званию, бумаги подписали все командиры и даже маршал Георгий Жуков. Но…
Чтобы понять, почему награда не нашла героя, Соколов-сын копался в архивах и писал письма. Но так и не разобрался. Скорее всего, думает он, произошла какая-то ошибка, досадная оплошность штабистов, когда бумага по какой-то технической причине не оказывается там, где должна. И то, что отец не получил заслуженной по праву награды, не дает сыну фронтовика покоя.
Шелестя бумагами в папках, Николай Соколов-младший рассказывает мне историю своего отца, семьи и поисков правды.
Дотянуть до своих
Николай Соколов-старший с детства грезил о небе. Он жил в Ашхабаде и, как только позволил возраст, записался в аэроклуб. В 1939-м парня призвали в армию. Как имеющего летные навыки, Николая направили в авиашколу, а потом в Краснодарское летное училище. Там отпускать перспективного летчика не захотели: после окончания училища в 1940-м Николай стал летчиком-инструктором.
«Его и на фронт поначалу не пускали, – говорит его сын, тоже Николай Соколов. – Думаю, поэтому отец и остался жив. Ведь в то время в войска приходило много только оперившихся, еще не научившихся как следует летать летчиков-лейтенантов, которые гибли в первых же боевых вылетах. А папа, будучи инструктором, налетал много. Но он постоянно подавал рапорты о переводе в боевую часть. И в марте 1943 года рапорт удовлетворили. Боевым крещением стала битва на Курской дуге».
Молодой офицер словно пытался наверстать упущенное. Первым делал шаг вперед, когда вызывали добровольцев. К концу лета в его послужном списке было уже 30 активных боевых вылетов. А к следующему марту – 50. «В результате бомбардировочно-штурмового удара было уничтожено четыре миномета, шесть орудий, четыре автомашины. Подожжено три дома и уничтожено до 40 гитлеровцев», – эта цитата из приказа о награждении Соколова орденом Красного Знамени описывает лишь один такой боевой рейд.
Судьба словно берегла Соколова. Его товарищи гибли, но сам Николай неизменно возвращался целым и невредимым. Хотя бои были адские. Однажды, возвращаясь с аэрофотосъемки немецких позиций, Николай столкнулся с тремя истребителями немцев. «Соколов принял воздушный бой, отбил три атаки и на подбитом самолете вернулся на свой аэродром», – эти строки еще из одного приказа о награждении не в полной мере отражают произошедшее. В том бою осколком убило боевого друга, стрелка Федора Головина. Другим осколком разбило приборную панель, сделав самолет почти неуправляемым. Сделанные снимки позиций командованию были необходимы как воздух, нужно было во что бы то ни стало вернуться. Соколов перевел Ил-2 в крутое пике, из которого сумел выйти буквально в 50 м от земли. На искореженной машине пилот смог дотянуть до своих.
Оруженосец в юбке
В ноябре 1944 года Соколов становится командиром эскадрильи. Тогда же встречает любовь всей жизни: Лида Горшунова пошла на фронт добровольцем, окончила курсы специалиста по вооружению и получила звание сержанта. Девушка отвечала за исправность оружия на штурмовике Соколова – чистила пулеметы и пушки, пополняла боезапас. От этой, казалось бы, рутины зависела жизнь, ведь если в воздушном бою заклинит пулемет… От девичьих рук оружейная сталь словно млела: все механизмы работали бесперебойно. Каждый раз с замиранием сердца девушка ждала возвращения своего капитана. А боевых вылетов у Соколова было еще много: в 1944 и 1945 годах Соколов вместе с эскадрильей бил немцев в Белоруссии, Польше, Германии, участвовал в Висло-Одерской операции и штурме Зееловских высот.
«Отец вспоминал, что, когда в Польше шли бои, линии фронта не было, войска располагались, как слоеный пирог, – рассказывает Николай Соколов-младший. – В наших войсках каждый день менялись системы условных сигналов, по которым летчики могли отличить своих. Однажды вместе с эскадрильей он совершал боевой рейд и заметил колонну. Из ее хвоста взмыли три ракеты, они соответствовали условному знаку. Но в тот день сигнал должен был подаваться только из головы колонны. Отец приказал остальным встать в круг, а сам развернулся и на бреющем полете в нескольких десятках метров от земли прошел над колонной снова.
Он сумел разглядеть форму на фашистах, а на одном танке под маскировкой увидел крест. И приказал атаковать. По рации ему возражали: это ведь наши, дескать. Но папа сказал, что берет ответственность на себя. Эскадрилья обрушилась на немцев и практически уничтожила колонну. А после возвращения папу тут же сдали и арестовали: думали, он разбомбил своих. Но в заключении он провел всего два дня, потом приехали польские офицеры, нашли отца и принялись благодарить. Оказывается, его эскадрилья уничтожила полк, который выдвигался в тыл и был серьезной угрозой. Папу даже на место свозили. Он говорил, что это был единственный раз, когда он мог с земли посмотреть на результат своих трудов. Горы трупов, искореженное железо… Польша за это наградила отца золотым крестом «За храбрость».
Вместе со своей эскадрильей Николай дошел до самого Берлина. За время войны на его счету 122 успешных боевых вылета, из них 100 – ведущим группы штурмовиков. Соколов был награжден двумя орденами боевого Красного Знамени, двумя орденами Красной Звезды, двумя орденами Александра Невского и еще двумя орденами Отечественной войны – I и II степени. Он уничтожил 12 самолетов, столько же танков, 68 вагонов и платформ с боевой техникой врага, пять складов с боеприпасами и один железнодорожный мост. Огнем его Ил-2 было разрушено 30 домов и 25 огневых точек, уничтожено до 300 гитлеровцев.
Все эти цифры есть в представлении Николая Соколова к званию Героя Советского Союза. На документе есть все необходимые для награждения визы – и командующего 16-й воздушной армией Сергея Руденко, и члена военного совета 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенанта Телегина, и автограф маршала Георгия Жукова… Нет только сведений о присвоении звания Героя…
Письмо министру
«Для меня отец в любом случае герой, – говорит сын летчика. – С наградой, без нее – нет разницы. Но я бы хотел восстановить историческую справедливость и понять, что же произошло. От меня этого требует и семья, а она у нас большая. Внуки и дети, внуки и дети моей старшей сестры и другие родственники – все спрашивают: как же так, почему прадеду не дали Героя? Я знаю, что летчикам Ил-2 и за 80 боевых вылетов Героя давали, а у отца их было 122. Пусть Минобороны разберется».
Соколов-сын вспоминает, что отец несколько раз упоминал о представлении к званию Героя, рассказывал без сожаления: не дали, дескать, и ладно. Фронтовик так и не узнал причины, да и не пытался искать. Ведь не за награды воевал. А после войны Соколов-старший два года провел в Германии, потом жил в Самарканде, остался верен авиации, военной и гражданской, работал до самого смертного часа.
«Мы бы тоже, наверное, ничего бы не узнали, если бы не сайт «Подвиг народа»», – говорит Соколов-сын. – Накануне 70-летия Победы я решил посмотреть, что есть про моего отца. Несколько раз перечитывал представление: все правильно. Вот описание боевого пути, вот заключение: «Достоин высшей правительственной награды – присвоения звания Героя Советского Союза». Что могло помешать моему отцу получить это звание? Выше ведь только Верховный, то есть Сталин. Но никаких документов о том, что в присвоении звания отказано, или о замене награды. Я обратился с письмом к Сергею Шойгу. Но до министра обороны оно, конечно, не добралось. Из министерства письмо переслали в центральный архив в Подольске. И оттуда пришел ответ: да, представление имеется, но вместо звания Героя был вручен орден Александра Невского. Но это не так. На Александра Невского было отдельное представление, и мой отец его получил».
Сын Героя показывает мне документы. Представление датировано 14 июня 1945 года. Действительно, никто не возражал, летчик должен был стать Героем. Что же случилось? Может быть, кто-то потерял документ в победном наградном круговороте? Завалилась бумага за стол, затерялась в ворохе других? А когда нашлась, этот кто-то не захотел признаваться в оплошности? Но тогда восстановить справедливость – меньшее, что сейчас можно сделать для памяти ветерана.
«Мы не ждем никаких привилегий, – сказал мне на прощание Николай Соколов. – Нам просто обидно за отца. Он воевал, каждый день рисковал жизнью, каждым вылетом и выстрелом приближал Победу. Но, возможно, из-за какой-то канцелярской ошибки, из-за чьего-то недосмотра он не получил то, чего был по праву достоин. Если это так, надо обязательно исправить эту ошибку».

Владимир Демченко

Последний великий ас

Как истребитель Попков жег немецких «экспертов» и прикрывал спину товарищу Сталину

Я хочу рассказать о жизни человека, с которым меня однажды свела журналистская судьба. О человеке, в котором чувство собственного достоинства и абсолютная внутренняя свобода сочетались с ответственностью и долгом. О человеке, который имел отвагу следовать своей судьбе, и в этом ему не помешали ни тоталитарный строй, ни война, ни непреодолимые обстоятельства, ни дураки, ни дороги. Дважды Герой Советского Союза генерал-полковник Виталий Иванович Попков был великим асом Второй мировой войны, одним из десяти лучших летчиков-истребителей СССР и всей антигитлеровской коалиции. На его официальном счету — 47 сбитых самолетов противника, еще 13 были сбиты в групповых боях с его участием. 47 плюс 13! Но эта история не только о сбитых «юнкерсах», «фокке-вульфах» и «фантомах»…
Старший Сталин, духовушка и планер
Виталий Иванович Попков родился в 1922 году в Москве, в Нижнем Кисловском переулке, почти напротив которого, в гараже ЦИК, располагавшемся в здании Манежа, шофером и чекистом работал его отец. Собственно, в этом гараже среди колес, двигателей, в смазке и запахе бензина прошло детство Виталика. Потом родителей послали в секретную спецкомандировку в Тегеран, а мальчика на это время отправили в правительственный детский дом в Гаграх. Там он познакомился с Васей Сталиным и его приятелем Тимуром Фрунзе.
Вася был на год старше Виталика, и у него была настоящая духовушка, из которой ребятишки по очереди стреляли по воробьям. У Виталика это получалось особенно здорово. Несколько раз встречал он и Васиного папу Иосифа Виссарионовича. Старший Сталин сажал деревья и всегда носил в карманах шоколадные конфеты. Ходил по территории дачи и распоряжался: здесь такое дерево посадить, здесь такое, а тебе, мальчик, конфета… А еще проверял у Васи и Тимура уроки, этого ребятишки всегда боялись и готовились заранее — писали на руках «шпаги» (то есть шпаргалки). На время экзаменов духовушка доставалась Виталику в полное владение.
В Гаграх Виталик склеил свою первую авиамодель, там же совершил первый полет на безмоторном планере. Планеры затаскивали высоко в горы на быках, а потом запускали в небо при помощи резиновой катапульты. В 12 лет Виталик Попков стал летчиком-планеристом, совершал долгие самостоятельные полеты над Черным морем. А в 15 лет он уже летал на У-2, который товарищ Сталин подарил Нестору Аргунии, директору госдачи №3, а Вася выпросил для детского дома.
После этого судьба Виталика Попкова была предопределена. Он мог стать только летчиком и уже не представлял себя кем-то другим. А когда на экраны страны вышел фильм «Истребители» с Марком Бернесом и Николаем Крючковым, желание быть летчиком переросло в убеждение, что настоящий летчик может быть только истребителем. В 17 лет Виталий Попков поступил в Чугуевское военное авиационное училище и окончил его в фантастическом выпуске 1941 года, среди других 59 будущих Героев Советского Союза.

Хвост и крылья в стороны
В декабре 1941 года, после шестого рапорта с просьбой отправить его на фронт, Виталий Попков был зачислен в 5-й гвардейский истребительный авиаполк (5 ГвИАП). В первом же бою он сбил свой первый вражеский самолет — тяжелый Do-217 (Dornier). Правда, произошло это при весьма курьезных обстоятельствах.
В одном доме покинутой немцами при отступлении от Москвы деревни Попков подобрал щенка. Щенок оказался не только сообразительным, но и дрессированным. При построении части он непременно занимал место у ноги хозяина и вместе с летчиками выполнял все строевые команды. «Равнение напра-а-аво! Ра-а-авняйсь! Смирно! Шаго-о-ом …арш!» — с уморительной серьезностью щенок следовал командам, расстраивая ряды давящихся смехом бойцов. В результате за нарушение дисциплины сержант Попков был от полетов отстранен и назначен вечным дежурным по кухне. «Пока не посинеет», — образно выразился тогда полковой комиссар.
Жарким майским утром 1942 года, едва сдерживая слезы, штрафник Попков чистил, наверное, уже тысячное ведро картошки, и вдруг в небе над аэродромом появились четыре немецких самолета (два «мессера» Bf 109 и два Dornier). Методично и безнаказанно они принялись расстреливать стоящие на взлетных полосах советские истребители. Как был в фартуке, Попков вскочил в ближайший комиссарский ЛаГГ-3 и, поднявшись в воздух, с первого же захода сбил Do-217.
— Это потом мне трех снарядов на «мессер» хватало, а тогда я в него весь боезапас всадил, так что у Dо-217 хвост и крылья в стороны отлетели, — вспоминал Виталий Иванович.
Еще один немецкий самолет поджег поднявшийся следом командир полка. Когда на земле молодого летчика поздравляли с первой победой, он неожиданно для всех заметил, что свалить немца было нетрудно. «Что ж ты тогда всех не сбил?» — решил поставить на место молодого летчика комполка. Попков мгновенно парировал: «Так вы, товарищ командир, всех немцев своим нижним бельем распугали», — намекая на то, что выскочивший из постели командир был одет совсем не по форме.
Кстати, экранизацию этого абсолютно реального случая мы множество раз видели в популярном советском фильме «В бой идут одни старики», где Виталий Иванович Попков стал прототипом сразу двух киногероев: лейтенанта Кузнечика и Маэстро.
В 1942 году Попков занес в личную книжку мести еще пять сбитых вражеских самолетов под Москвой и еще семь — под Сталинградом.

Встреча с Жуковым. «Мало мерзавцев расстреливаем!»
Именно со Сталинградом и маршалом Жуковым связано одно из самых неприятных и унизительных воспоминаний летчика Попкова о войне — этот эпизод даже спустя шестьдесят лет вызывал в нем ярость и чувство горечи.
— Когда подписи собирали, чтобы Жукова реабилитировать, я отказался, — Виталий Иванович искренне и очень по-детски нахохлился в кресле. — Не потому, что не считаю его великим полководцем, а из-за личного…
А личное состоит в следующем. 23 августа немцы бомбили Сталинград. Город превратился в один огромный пожар: перемешанная с нефтью из разбитых хранилищ горела в Волге вода. Совершая по пять-шесть боевых вылетов в сутки, теряя одного за другим лучших летчиков, «семерка» (7-я воздушная армия) была не в состоянии прикрыть город и переправы. Превосходство немцев в воздухе было подавляющим. Истребители 5-го гвардейского дрались с отчаянной храбростью, часто в одиночку бросаясь на звенья немецких бомбардировщиков, идущих под прикрытием «экспертов» (так немцы называли своих лучших асов-истребителей). И гибли в неравных воздушных боях.
Попков был одним из самых умелых, храбрых и везучих летчиков. Сбив под Сталинградом уже семь машин противника, он знал себе цену, и когда 26 августа 1942 года его в числе трех других лучших летчиков-истребителей фронта вызвали в ставку, не удивился. «Наверное, начальство решило банкет устроить, накормят и наградят, а потом опять в бой», — решил сержант Попков с присущим ему оптимизмом. Но в землянке не оказалось ни столов с фронтовыми деликатесами, ни наград, зато собралось не меньше тридцати генералов. Летчиков поставили с краю, а когда вошли Жуков и Маленков, вытолкнули в первый ряд.
— Почему плохо воюете? — закричал маршал, добавив мата, без которого не обходился. — Мало вас, мерзавцев, расстреливаем! Сколько вы лично расстреляли?
Попков не растерялся:
— Нам, товарищ маршал, немцев хватает. Своих мы не расстреливаем.
— А вот я расстреливаю трусов и предателей! Во двор их…
Летчиков вывели во двор. Появились автоматчики. Виталий Иванович помнит страх и беспомощность перед нелепостью происходящего. И острое чувство унижения. Через минуту троих действительно расстреляли. Привели анонимных, безразличных от обреченности русских мужиков в гимнастерках без знаков различия и расстреляли среди пыли и обломков кирпича. А потом так же безлично уволокли. Кого? За что? Никогда не боявшийся ни чужих, ни своих Виталий Попков был ошеломлен произошедшим.
— Вот так и с вами поступят, — страшно оскалился Жуков, — если будете плохо воевать, суки! С этого дня больше не считать им боевых вылетов, сбитых самолетов, не поощрять, не представлять к званиям и наградам. Свободны…

Друг корейского народа
Когда летчики вернулись в полк, приказ маршала Жукова уже находился в особом отделе части. Благодаря ему в личный счет Виталия Ивановича Попкова не вошли 187 боевых вылетов и 13 сбитых под Сталинградом самолетов противника. Прибавьте к 47 учтенным еще 13 — получится 60. А у первого аса СССР Ивана Кожедуба — 62, у Александра Покрышкина — 59, у Григория Речкалова — 56.
— Так ведь Виталий Иванович еще четырех в Корее сбил, — вставила свое слово в разговор Нина Михайловна, жена Попкова. — Позавчера только его в посольство КНДР как друга корейского народа приглашали на юбилей по случаю шестидесятилетия их вождя Ким Чен Ира.
Летчик лукаво улыбнулся.
— Будет тебе, Нина Михайловна, секреты международной политики раскрывать.
— Но ведь если к шестидесяти немцам добавить еще четырех американцев — выходит, вы вообще в СССР ас номер один! — открытие потрясло меня.
— Да нет, Ваня (Кожедуб — прим. «Ленты.ру») тоже в Корее сбивал. У него побед все равно больше.

Окончание следует

Петр Каменченко
https://lenta.ru/articles/2017/05/07/popkov1/

Бойцов Аркадий Сергеевич. Биография

Биография.

Бойцов 1Родился в марте 1923 г. в Московской области, городе Подольске, рос в семье служащего. По окончанию средней школы, обучался в Москве, кожевно–обувном техникуме. В апреле 1941 был призван в ряды советской армии. Закончил Черниговскую авиационную школу, которая в начале войны была срочно эвакуирована в Кызыл-Арват (Туркмения).

С 1942 г. попал на фронт. Нес военную службу в 11-ом истребительном авиаполку (войска ПВО). Охранял воздушное пространство Москвы от налетов немецкой авиации. Младший лейтенант Бойцов совершил 15 боевых вылетов для сопровождения важнейших литерных поездов и прикрытия железнодорожных узлов и перевозок.
По окончанию войны продолжал служить в ВВС страны. В начале 1952 г. направлен руководством в КНДР заместителем командира 16-го истребительного авиаполка. Принимал участие в боевых действиях Корейской войны и лично в воздушных схватках сбил 7 американских самолетов и подбил еще 2.
За период боевых действий в КНДР с января по1952 г. по июль 1953 г. пилоты 16-го авиаполка, летавшие на истребителях МиГ-15бис, смогли одержать 26 побед в боях, при этом потеряв 12 истребителей и 4 летчика личного состава полка.

Награды. Звания.

14 июля 1953 г. за героизм и мужество, проявленные в боевых действиях, майору Бойцову присвоили звание Героя страны с вручением медали «Золотая Звезда» и ордена Ленина.

Вернувшись на родину, продолжил служить в ВВС страны. Окончил в 1958 г. Военно-Воздушную академию при Генеральном штабе. В период 1967 – 1968 гг. являлся командиром 119-й истребительной дивизии. 1966 – 1967 гг. – замком ВВС Приволжского округа. В 1976 г. генерал-майор ВВС А. С. Бойцов вышел в отставку. Жил в городе Куйбышев (с 1991 г. переименован в Самару), работал директором Куйбышевской авиационной школы.

http://avia.pro/blog/

Дальняя авиация в воздушных операциях по уничтожению фашистских самолётов на аэродромах

С начала Великой Отечественной войны противник захватил превосходство в воздухе, чем поставил наши войска в тяжелейшие условия. Сложившаяся обстановка требовала быстрейшего разгрома авиационных группировок гитлеровской Германии. Советские ВВС решали эту задачу в ходе ежедневных боевых действий и специально проводившихся воздушных операций. Немецкая авиация уничтожалась главным образом в воздушных боях, а также на аэродромах. Активное участие в ударах по районам ее базирования принимала авиация дальнего действия (АДД), насчитывавшая более 1300 бомбардировщиков Ил-4, ТБ-3 и ТБ-7.

Соединения АДД приступили к регулярным бомбардировкам вражеских аэродромов с июля 1941 года. Участвовали они и в массированном налете, проводившемся по указанию Ставки Главного командования с целью ослабления противостоящей авиационной группировки в полосе от Балтийского до Черного моря. 8 июля в три часа 125 дальних бомбардировщиков произвели бомбардировку 14 аэродромов противника. Вслед за ними ВВС Северного, Северо-Западного, Западного, Юго-Западного и Южного фронтов атаковали еще 28 аэродромов. В результате ударов советская авиация уничтожила и повредила значительное количество вражеских самолетов.

В дальнейшем, когда фашисты продвинулись в глубь советской территории, и стали возможными налеты бомбардировщиков на Москву, наше командование также предприняло контрмеры. В августе соединения АДД провели бомбардировку 67 вражеских аэродромов, что значительно снизило активность авиации противника.

Директивой Ставки ВГК от 10 октября 1941 года командующему советскими ВВС генералу П.Ф. Жигареву сообщалось, что, согласно агентурным данным, в ночь с 12 на 13 октября немцы планируют нанести массированный воздушный удар составом до 1500 самолетов по промышленным и стратегическим объектам на всей протяженности Западного фронта. Во исполнение требований директивы о решительном уничтожении немецкой авиации на аэродромах с 11 по 18 октября нашими воздушными силами была проведена воздушная операция, с участием ВВС Северо-Западного, Западного, Брянского, Юго-Западного, Южного фронтов и соединением АДД. Восемь суток днем и ночью советская фронтовая авиация производила бомбардировку ближних, а дальние бомбардировщики 30 наиболее удаленных от линии фронта аэродромов на северо-западном, западном и южном направлениях. Потери врага составили более 500 самолетов. Особенно результативно действовали бомбардировочные полки 40, 42, 51, 52 и 81-й дивизий АДД. Только на аэродроме Орша экипажи 51-й дивизии уничтожили около 150 самолетов.

В первых числах ноября 1941 года Ставкой ВГК были получены сведения, что фашистское командование планирует нанесение массированных бомбовых ударов по Москве в день празднования годовщины революции. Было решено провести с 5 по 8 ноября крупную воздушную операцию для уничтожения вражеских самолетов на аэродромах и таким образом сорвать планы противника. Для ее проведения была привлечена авиация Калининского, Западного и Брянского фронтов, авиачасти Московского военного округа, а также 81-я дивизия авиации дальнего действия. За трое суток они подвергли бомбардировкам 28 аэродромов, а 12 и 15 ноября еще 19, уничтожив соответственно 60 и 47 самолетов. Германский план разрушить в ноябре 1941 года Москву с воздуха этими действиями был сорван.

Всего за шесть месяцев войны дальние бомбардировщики выполнили 1438 самолетовылетов, в результате которых были нанесены удары по фашистским авиабазам. Налеты производились главным образом ночью. Основными объектами, подлежавшими уничтожению или выводу из строя, являлись самолеты на стоянках, ангары, склады топлива и боеприпасов, штабы, узлы связи, командные пункты, взлетно-посадочные полосы (ВПП), места размещения летного и наземного персонала. В темное время суток снижалась эффективность противодействия зенитной артиллерии (ЗА) и вражеских истребителей, в результате чего уменьшались потери дальних бомбардировщиков. Однако при этом существенно усложнялись организация и выполнение полета, а также обнаружение замаскированных полевых аэродромов врага. Поэтому в ходе подготовки к вылету летчики внимательно изучали по фотоснимкам характерные ориентиры, расположение стоянок, складов, средств противовоздушной обороны и других аэродромных объектов. Кроме того, незадолго до налета командование проводило доразведку целей. Разведчики, применяя светящие авиабомбы, уточняли наличие и размещение вражеских самолетов на аэродромах и докладывали данные по радио на командный пункт.

Бомбардировщики действовали одиночно или небольшими группами (звено, эскадрилья). Самолеты выходили на цель с разных высот с небольшим временным интервалом относительно друг друга. Для достижения внезапности заход осуществлялся по возможности со стороны занятой фашистскими войсками территории и на пониженных оборотах двигателей. При отсутствии зенитного огня бомбометание производилось с высот до 500 м, что давало возможность также обстреливать цели бортовым стрелковым вооружением. В случае интенсивного противодействия зенитной артиллерии, экипажи наносили бомбовые удары с высот от 1000 до 2000 м, маневрируя таким образом, чтобы в районе аэродрома одновременно находились три-четыре самолета. Это несколько рассредоточивало огонь наземных средств ПВО. Для повышения результативности ударов, увеличения продолжительности огневого воздействия на противника летчики выполняли по три-пять заходов, находясь над целью до 15 минут. Иногда практиковались полеты бомбардировщиков в паре. Первый из них освещал аэродром, создавал очаги пожаров, подавлял огонь зенитных орудий и прожекторы. Второй сбрасывал бомбы на стоянки самолетов. В качестве поражающих средств использовались фугасные, зажигательные и осколочные авиабомбы.

С осени 1941 года летчики АДД стали использовать такой боевой прием, как блокирование вражеских аэродромов. Одним из первых это начал делать командир эскадрильи 750-го бомбардировочного авиаполка, Герой Советского Союза майор Е.П. Федоров. Он выводил свой самолет в район заданного аэродрома, дожидался возвращения фашистских бомбардировщиков с задания и незаметно пристраивался к ним. После включения наземных прожекторов экипаж сбрасывал бомбы на ВПП, стоянки и открывал пулеметный огонь по находящимся на посадочном курсе самолетам. На аэродроме и в воздухе поднималась паника. Посадка на заблокированный аэродром и взлет с него на определенное время исключались. Однако существенных результатов в уничтожении авиации противника на аэродромах в тот период добиться наша авиация не смогла. Основными причинами были недостаток сил, отсутствие у командиров и штабов опыта организации налетов и сильная противовоздушная оборона объектов ударов.

Зимой 1942 года промышленность увеличила объем производства самолетов Ил-4. В интересах организационного укрепления отдельные дивизии АДД в марте были сведены в оперативное объединение с подчинением непосредственно Ставке ВГК. Из состава ВВС в АДД передавались 356 самолетов, 9 штабов дивизий, 20 полков, 14 батальонов аэродромного обслуживания, школа штурманов, 2 головных авиасклада и ряд ремонтных органов. В результате роста самолетного парка появилась возможность массированного применения дальних бомбардировщиков. Так, в начале июня 1942 года враг сосредоточил на аэродроме Брянск свыше 120 самолетов, бомбивших советские войска на московском, харьковском и ленинградском направлениях. АДД получила задачу уничтожить данную авиагруппу. Ночью 14 июня 145 Ил-4 подвергли аэродром бомбардировке. Потери врага составили 37 бомбардировщиков, 10 самолетов-истребителей и 150 человек летно-технического состава.

Осенью 1942 года соединения АДД наиболее активно действовали в районах сталинградского и кавказского фронтов. Например, в конце сентября воздушная разведка установила, что на аэродроме Армавир скопилось большое количество (около 300) фашистских самолетов. Был нанесен сосредоточенный удар нескольких групп Ил-4 в ночь на 26-е число, в результате которого противник потерял около 70 бомбардировщиков. При подготовке к контрнаступлению командование советских ВВС организовало очередную воздушную операцию частями 8-й воздушной армии (ВА) и соединений АДД по уничтожению фашистских самолетов на аэродромах. Удары наносились в течение двух ночей силами трех дивизий, дивизии авиации дальнего действия совместно с 272-й ночной бомбардировочной авиадивизией. Экипажи 8-й воздушной армии совершили более 500 самолетовылетов на бомбардировку 8 аэродромов противника, уничтожив 20 вражеских самолетов и выведя из строя взлетно-посадочные полосы.

В 1942 году авиационная промышленность и ремонтные органы поставили для АДД 650 самолетов, что позволило пополнить имевшиеся и сформировать новые авиаполки. Увеличение самолетного парка дальних бомбардировщиков повлияло и на их боевые порядки. Впереди каждой ударной группы (эскадрильи) стал вылетать разведчик погоды. Во главе боевого порядка следовал командир эскадрильи, задачей которого была доразведка и освещение цели, за ним экипаж, дублировавший его функции, далее группа бомбардировщиков и фотоконтролер.

Участие АДД в бомбардировках вражеских аэродромов в первом периоде Великой Отечественной войны оказало определенное влияние на результаты борьбы за господство в воздухе. Ее летчики совершили более 7500 самолетовылетов для решения этой задачи. Однако из-за нехватки сил дальние бомбардировщики действовали преимущественно небольшими группами. Наблюдалось стремление к одновременному нанесению ударов по всем обнаруженным аэродромам, что распыляло усилия. Налеты готовились поспешно, без проведения детальной разведки и отработки вопросов взаимодействия. Должного внимания подавлению средств ПВО не уделялось, в результате чего АДД понесла немалые потери.

Во втором периоде, благодаря приобретенному командованием и штабами боевому опыту, количественному и качественному изменению самолетного парка, картина изменилась. Эшелонированные действия стали умело сочетаться с сосредоточенными ударами. Интенсивно велась агентурная и воздушная разведка районов базирования, состава и размещения на аэродромах вражеской авиации, режима ее боевой деятельности и системы ПВО.

По решению Ставки ВГК соединения АДД провели в январе—марте 1943 года самостоятельную боевую воздушную операцию, в результате которой были нанесены удары по 19 немецким аэродромам. К примеру, на аэродром Орша они совершили три налета, уничтожив 16 самолетов, 2 ангара, 37 автомобилей и несколько складов боеприпасов. По авиабазам Сеща, Брянск, Орел, Запорожье наносились бомбовые удары более десяти раз по каждой.

Весной того же года 50-я и 62-я дивизии, всего силами 200 самолетов, участвовали в воздушной операции, предшествовавшей наступлению советских войск Северо-Кавказского фронта, имеющих задачу освободить Таманский полуостров. В этой операции были задействованы 4 и 5 воздушные армии (ВА) Северо-Кавказского, 17 ВА Юго-Западного, 8 ВА Южного фронта и ВВС Черноморского флота. Основная задача состояла в том, чтобы максимально ослабить германский 4-й воздушный флот, самолеты которого базировалась на аэродромах Крыма, Кубани, юга Украины, и обеспечить советской авиации господство в воздухе в период наступления войск фронта. Согласно плану, предполагалось нанести удары по 18 аэродромам, где разведкой было установлено наибольшее скопление летательных аппаратов.

Операция проходила с 20-го по 28 апреля. Экипажи АДД действовали ночью по удаленным от 300 и более километров от линии фронта аэродромам Керчь, Багерово, Саки, Сарабуз, Сталино, Мариуполь, Запорожье. Наиболее результативными оказались бомбардировки крымских авиабаз Саки и Сарабуз, в ходе которых было уничтожено порядка 100 и повреждено около 70-и вражеских самолетов. Общие же потери противника на земле с 17 по 29 апреля составили 260 машин. Немецкое командование было вынуждено перебазировать внушительную часть своих самолетов на аэродромы, находящиеся в глубоком тылу. Все это оказало заметное влияние на воздушную обстановку в первые дни советского наступления в районе станицы Крымской.

Государственный комитет обороны 30 апреля 1943 года принял постановление о формировании в авиации дальнего действия восьми авиакорпусов. Общее количество самолетов в них составило порядка 700 машин, а к началу следующего года достигло 1047. В составе самолетного парка авиакорпусов были; модернизированные Ил-4, транспортные Ли-2 в бомбардировочном варианте, небольшое число четырехмоторных ТБ-7 (Пе-8), а также полученные по ленд-лизу двухмоторные Б-25.

По распоряжению Ставки ВГК командование ВВС с 8 июня 1943 года провело двухдневную воздушную операцию по разгрому группировки ударной германской авиации, выполнявшей налеты на стратегические промышленные центры нашей страны — Горький, Ярославль и Саратов. В ней были задействованы 1,2, 15 ВА и соединения АДД, получившие задачу подвергнуть массированным бомбардировкам 15 наиболее загруженных вражеских аэродромов. Группы Ил-4 различного состава наносили удары в течении трех суток по крупным авиабазам Орел, Брянск, Сеща, Карачев, где базировались фашистские Ju-88 и Hе-111. Ночью 8 июня 102 экипажа бомбили аэродром в Сеще, 87 — в Брянске, 75 — в Орле, выполнив, в общей сложности 302 самолетовылета. В следующие две ночи АДД осуществляла налеты большими силами на эти же объекты. Совместными с тремя ВА было уничтожено 168 самолетов на трех немецких аэродромах.

Действия АДД по разгрому вражеских авиа группировок отличались размахом и высокой результативностью. Они существенно подорвали боеспособность ВВС фашистской Германии и ускорили завоевание нашей авиацией стратегического превосходства в воздухе. Экипажи дальних бомбардировщиков только за 1943 год совершили 8674 самолетовылета на бомбардировку немецких аэродромов. Но если в первом периоде преобладали эшелонированные действия небольших по составу групп, а сосредоточенные удары даже силами полка осуществлялись эпизодически, то теперь значительно возросло количество ударов, наносившихся дивизиями, а порой и корпусами.

Для успешного выполнения ночью совместного полета таких сил, потребовалось изменить боевой порядок, который с лета 1943 года стал состоять из двух эшелонов и нескольких групп контроля. В голове находился эшелон обеспечения боевых действий, в который выделялись одна-две эскадрильи. Он подразделялся на самостоятельные группы (разведчиков погоды, наведения, освещения цели, подавления наземных средств ПВО, блокирования аэродромов базирования истребительной авиации) по 3—6 самолетов в каждой. Ударный эшелон состоял из полковых колонн. Впереди них, с некоторым временным упреждением, следовали экипажи визуального контроля за действиями бомбардировщиков и результатами бомбометания. В голове, середине и хвосте боевого порядка полка располагались самолеты, оборудованные аэрофотоаппаратами.

Особое значение, придаваемое осуществлению всестороннего контроля, объяснялось стремлением командования к объективной оценке действий экипажей и достигнутых ими результатов, укреплению летной дисциплины, совершенствованию боевого мастерства авиаторов и повышению их личной ответственности за выполнение поставленных задач. В этой связи была разработана стройная система контроля, предусматривавшая: применение воздушного фотографирования; проведение вылетов руководящего состава в район цели и выездов, специально назначенных офицеров на аэродромы, подвергавшиеся бомбардировкам и захваченные впоследствии наступавшими войсками; использование докладов летных экипажей, письменных донесений командиров наземных частей и партизанских отрядов, показаний пленных и другой информации.

Наиболее оперативными способами являлись вылеты контролеров в районы объектов ударов и воздушное фотографирование. В первом случае контролирующий экипаж выходил на намеченный аэродром противника с упреждением в три-четыре минуты относительно ударного эшелона и выполнял бомбометание, по уже освещенной и обозначенной цели. Затем он набирал высоту, становился в круг и приступал к визуальному наблюдению за подходившими самолетами. Имея плановую таблицу, в которой указывалась очередность следования ударных машин в боевом порядке, контролер фиксировал на заранее подготовленной схеме аэродрома, время и точки падения бомб, сброшенных с каждого из них. Однако при проведении сосредоточенных ударов большими силами, когда бомбометание выполняли одновременно несколько экипажей, определить индивидуальные результаты было практически невозможно. Самолеты с фотооборудованием располагались в ударных эшелонах и производили съемку основного этапа полета — от начала боевого пути до цели. Фотоснимки позволяли подтвердить выполнение поставленной задачи, оценить общую точность бомбометания и при необходимости выявить причины допущенных ошибок. Но в большинстве случаев обилие над аэродромом яркого света от мощных лучей наземных прожекторов и очагов пожаров, отрицательно сказывалось на их качестве. Поэтому для получения объективных данных о результатах действий командиры стремились использовать все формы контроля в комплексе.

Изменилась и тактика дальних бомбардировщиков. Отдельные налеты групп в составе эскадрильи и авиаполка не могли существенно ослабить вражескую авиационную группировку и только настораживали его. Враг усиливал прикрытие аэродромов зенитными средствами, принимал меры по рассредоточению и маскировке машин, изменял режим полетов и т. д. Как уже отмечалось, командование АДД сделало упор на нанесение сосредоточенных ударов по аэродромам силами дивизий и корпусов. Боевой порядок первых состоял из полковых, вторых — из дивизионных колонн. Высокая плотность удара достигалась сокращением временных дистанций между бомбардировщиками до 15—20 секунд за счет их эшелонирования по высоте.

Систематические налеты заставляли гитлеровцев привлекать для защиты крупных авиабаз большое количество зенитно-артиллерийских систем и ночных истребителей-перехватчиков. В создавшейся обстановке командование АДД перенацеливало свои соединения для ударов по аэродромам, расположенным в другом районе. Противник начинал спешно перебрасывать туда дополнительные силы противовоздушной обороны. Но через некоторое время дальние бомбардировщики возобновляли удары по прежним объектам. Применение такой тактики оказало положительное влияние на результаты. Во-первых, немцы были вынуждены непрерывно маневрировать средствами ПВО, которые не всегда вовремя прибывали к новым местам дислокации. Во-вторых, бомбардировкам подвергалось большее количество аэродромов, что увеличивало потери германской авиации.

Широкое распространение получило блокирование аэродромов. Эту задачу выполняли экипажи трех полков ночных охотников-блокировщиков, созданных во 2, 4, 5 авиакорпусах. Свою работу они начинали, как правило, за несколько минут до пролета ударными эшелонами линии фронта. Следует отметить, что при этом блокировались как основные аэродромы базирования вражеских самолетов-бомбардировщиков, так и расположенные вблизи маршрутов полета боевых порядков аэродромы ночных истребителей. Использование экипажами авиабомб с взрывателями, установленными на различное замедление (до 30 мин), практически исключало взлет самолетов с заблокированных аэродромов. В итоге результативность ударов АДД существенно повышалась.

В третьем периоде войны, когда в небе уже безраздельно господствовали советские ВВС, интенсивность действий по вражеским аэродромам несколько снизилась. К примеру, в 1944 году соединения дальних бомбардировщиков совершили почти в 2,5 раза меньше самолетовылетов на бомбардировку аэродромов противника, чем в 1943-м. Группировка фашистской авиации к этому времени по численности уступала советской, но располагала большим количеством аэродромов, позволявшим базировать авиачасти рассредоточено. В сложившейся обстановке рассчитывать на высокую эффективность ударов сложно, что было одной из причин, по которым в третьем периоде проводилась только одна самостоятельная воздушная операция по уничтожению вражеских самолетов на земле. Перед началом Белорусской наступательной операции восемь корпусов АДД (1007 бомбардировщиков) в течение четырех суток 13, 14, 15 и 18 июня 1944 года наносили массированные бомбово-штурмовые удары по 8 аэродромам, на которых располагалась основная часть (около 850 самолетов) сил германского 6-го воздушного флота. Экипажи выполнили в общей сложности более 1470 самолетовылетов. Наиболее интенсивным налетам подверглись авиабазы Барановичи (458 самолетовылетов), Белосток (163), Бобруйск (126), Лунинец (118), Брест (89). Немцы потеряли большое количество летательных аппаратов, и авиационная группировка противника на этом участке фронта оказалась значительно ослабленной.

Удары по аэродромам в ходе повседневных боевых действий не прекращались. Однако они производились исключительно при наличии у командования АДД достоверных сведений о сосредоточении на аэродроме крупных сил вражеской авиации. Так произошло, например, на юго-западном направлении осенью 1944 года. Имея проверенные данные воздушной разведки, соединения 3-го гвардейского авиакорпуса совершили ночью 14 и 15 сентября два налета на аэродромы Будапештского аэроузла, где уничтожили и повредили около 200 самолетов.

Таким образом, в годы Великой Отечественной войны авиация дальнего действия внесла весомый вклад в завоевание советскими ВВС оперативного и стратегического господства в воздухе. Соединения дальних бомбардировщиков активно участвовали в борьбе с авиационными группировками фашистской Германии, которая велась при подготовке, и в ходе оборонительных и наступательных операций войск фронтов, а также в период оперативных пауз. Кроме того, самолеты дальней авиации участвовали в семи воздушных операциях. Пять из них проводились совместно с ВВС (ВА) фронтов и две — собственными силами.

Воздушные операции продолжались, как правило, по нескольку суток и проводились в период подготовки стратегических операций на направлениях, где были развернуты главные группировки немецко-фашистской армии, что существенно облегчало Советским ВВС завоевание оперативного господства в воздухе к началу активных действий сухопутных войск. В некоторых случаях они имели целью сорвать, готовившиеся гитлеровским командованием, массированные налеты. Внезапность нанесения авиационными соединениями первого удара достигалась строжайшим соблюдением мер маскировки в ходе его организации. Одновременно усилия всех видов разведки сосредоточивались на вскрытии основных аэродромов, системы ПВО и режима боевой деятельности авиачастей противника.

Вражеская авиация подвергалась воздействию на широком (от 300 до 1200 км) фронте и на большую (до 300 км) глубину, т.е. удары по аэродромам наносились во всей полосе ее базирования. Уничтожению подлежали самолеты на стоянках, пункты управления, средства ПВО, склады различного назначения и другие сооружения. Разрушение и дополнительно минирование ВПП прекращало функционирование аэродромов на срок от нескольких часов до суток. Одновременные налеты на все аэродромные узлы стратегического направления не давали фашистскому командованию возможности маневрировать эскадрами, затрудняли их вывод из-под удара и возможность организации ответных действий. В ходе бомбардировок противник терял и летно-технический состав, который с лета 1943 года немцам было достаточно сложно готовить. Оперативным результатом массированных ударов являлся не только разгром и ослабление фашистских авиационных группировок, но и вынужденное перебазирование последних, на аэродромы в глубине своих тылов. За годы войны экипажи дальних бомбардировщиков совершили на выполнение этой задачи 20697 самолетовылетов (9,6% их общего количества)

Опыт свидетельствует, что при правильной организации бомбардировки аэродромов отличались высокой эффективностью. Для уничтожения на земле одного самолета приходилось в среднем 5 самолетовылетов, что было в 6 раз меньше, чем в воздушных боях.

Источники:

Хазанов Б. 1941. Война в воздухе. Горькие уроки. М.: Яуза, Эксмо, 2006. С. 187-196.
Цыкин А. От «Ильи Муромца» до ракетоносца: краткий очерк истории дальней авиации. М.: Воениздат, 1975. С. 107-112.
Тимохович И. Оперативное искусство советских ВВС в Великой Отечественной войне. М.: Военнздат, 1976. С. 81-89.
Анучин В. Удары авиации дальнего действия по аэродромам противника // Военно-исторический журнал. 1985. № 8. С. 19-27.
Палашевский И. Действия советских ВВС по аэродромам противника // Военно-исторический журнал. 1976. № 9. С. 20-28.

Автор Инженер-технарь

http://topwar.ru/

Легенда об УПА. Против кого и как воевали украинские «патриоты»?

14 октября 1942 года, согласно одной из версий, была создана Украинская повстанческая армия.

Конкурирующие фирмы
В истории украинских националистических организаций борьбы за Украину всегда было гораздо меньше, чем борьбы между собой. Уничтожение себе подобных в среде украинских националистов по своему размаху не уступало кровавым акциям против «врагов нации», в число которых в разное время включались поляки, евреи, русские, коммунисты и многие другие.
Организация украинских националистов (ОУН) к началу Великой Отечественной войны существовала в виде двух враждующих между собой группировокАндрея Мельника и Степана Бандеры. Последний взял курс на физическое истребление конкурентов, причём на оккупированных гитлеровцами территориях Украины действовал в этом направлении с таким размахом, что прекращать кровавые распри между своими прислужниками немецкому командованию пришлось силой.
С ещё одним фетишем украинских националистов — Украинской повстанческой армией (УПА) — такая же история. В действительности в 1940-х годах существовали сразу две УПА, и члены этих организаций друг друга ненавидели не меньше, чем «ворогов нации».
Войско «атамана Бульбы»
В июне 1941 года, в период наступления гитлеровцев, на оккупированных и прифронтовых территориях резко активизировалось националистическое подполье. Украинский националист Тарас Боровец «Бульба» провозгласил создание вооружённого формирования «Полесская сечь» — Украинская повстанческая армия на территории Волыни и Полесья. Изначально Боровец, действовавший под псевдонимом «атаман Тарас Бульба», планировал заняться диверсиями в тылу советских войск. Но быстрое отступление Красной армии заставило «атамана» несколько пересмотреть «направление деятельности» — в основном «сечевики» занимались захватом тюрем и освобождением заключённых, а также грабежом складов и нападением на отдельных сотрудников НКВД и милиции, не успевших вовремя эвакуироваться.
С приходом немцев Боровец-Бульба предложил им помощь в уничтожении групп советских солдат, оставшихся на оккупированной территории, а также в борьбе с советскими партизанскими отрядами.
Кроме того, «сечевики» привлекались немцами для участия в акциях по уничтожению евреев, коммунистов и лиц, сочувственно настроенных по отношению к Советской власти.
Сотрудничество УПА Боровца-Бульбы, дистанцировавшегося от Бандеры и его сподвижников, с гитлеровцами продолжалось до ноября 1941 года. В это время лидер УПА предложил сохранить некоторую самостоятельность «Полесской сечи», обещая взамен очистить от советских партизан всю Черниговщину. Немцев это, однако, не заинтересовало, и Боровцу-Бульбе пришлось свернуть легальную деятельность, официально распустив подчинённые ему отряды.
Мастера «хозяйственных акций»
Обиженный «неблагодарностью» немцев «атаман» ушёл в лес и оттуда принялся вести активную агитацию за вступление в Украинскую повстанческую армию — силу, сражающуюся за «свободную Украину без немецких оккупантов и большевиков».
При этом подразделения Боровца-Бульбы не вели никаких активных действий ни против своих соседей по лесам, советских партизан, ни против немцев. Единственными операциями УПА Боровца-Бульбы в 1942 году были «хозяйственные акции» — захваты обозов с продовольствием, оружием и боеприпасами.
Подчинённым лидер разъяснял — в настоящее время нужно накопить силы для предстоящих боёв. Одновременно Боровец-Бульба умудрялся вести переговоры о сотрудничестве как с советскими партизанами, так и с немцами. Всем он охотно обещал нейтралитет, а когда речь заходила об активных действиях, отвечал уклончиво.
Боровец против Бандеры
Так продолжалось до весны 1943 года, пока до УПА Боровца-Бульбы не добрались представители Степана Бандеры. Главе УПА были предложены условия объединения, более похожие на поглощение.
Тарас Боровец-Бульба, у которого после первых месяцев деятельности при гитлеровцах и у самого были руки по локоть в крови, тем не менее к деятельности Бандеры относился с нескрываемым отвращением. Особенно ему претила идея Бандеры о массовом уничтожении мирного польского населения, как раз в этот период начавшая воплощаться в Волынскую резню. Знал «атаман Тарас Бульба» и о печальной судьбе членов ОУН Андрея Мельника, подвергшихся истреблению.
Поэтому, отказав Бандере в объединении, он поспешил сообщить немцам, что начинает активную борьбу с советскими партизанами. Боровцу-Бульбе важно было показать себя полезным оккупантам.
Начавшиеся столкновения с советскими партизанами оборачивались для УПА серьёзными потерями. Кроме того, те рядовые бойцы, что присоединялись к УПА в расчёте на борьбу с фашистами, попросту дезертировали из отрядов атамана.
Не преуспевая в атаках на боевые отряды партизан, Боровец-Бульба отдал приказ жестоко расправляться с мирным населением, которое помогает им.
Жену лидера первой УПА казнила «служба безпеки»
Подобные акции привели к падению популярности УПА среди простых граждан.
Весной 1943 года Бандера вместе с единомышленниками создал собственную Украинскую повстанческую армию, после чего на Украине одновременно стали действовать сразу две УПА.
В июле 1943 года Боровец-Бульба отказывается от «бренда», переименовав своё формирование в Украинскую народно-революционную армию. Сам «атаман» утверждал, что причиной стала Волынская резня, после которой три буквы «УПА» были замараны раз и навсегда.

В октябре 1943 года перед лицом наступления советских войск гитлеровское командование начало операцию по зачистке тыла от всех партизан, советских и националистических. Боровец-Бульба издаёт указ о переходе на новые формы борьбы УНРА — фактически о роспуске своих формирований.
К этому моменту отряды Бандеры начали масштабные акции против бойцов Боровца-Бульбы. Тех, кто отказывался вливаться в ряды бандеровской УПА, уничтожали.
Когда Боровец-Бульба отправился на очередные переговоры к германскому командованию, рассчитывая получить предложения о сотрудничестве и защиту от Бандеры, лагерь его отряда был атакован бандеровскими формированиями. Многие соратники «атамана Тараса Бульбы» были убиты. Ещё более жуткая участь выпалажене Боровца-Бульбы Анне Боровец — её передали бандеровской «службе безпеки». Женщину подвергли длительным пыткам, а затем убили.
Сам Боровец-Бульба пережил и жену, и войну и ещё долгие годы занимался активной политической деятельностью в рядах украинской эмиграции. Создатель первой УПА умер в Нью-Йорке в 1981 году.
Лозунги и реальность
Официальной датой создания второй, «бандеровской» УПА на Украине считается 14 октября 1942 года, когда полевой командир Сергей Качинский (псевдоним «Остап») сформировал первый отдел Украинской повстанческой армии.
Главной целью создания УПА стало объединение разрозненных вооружённых групп националистов под руководством ОУН Степана Бандеры. От несогласных избавлялись самым жёстким образом, ряды бойцов расширяли при помощи принудительной мобилизации.
Растущее недовольство украинского населения оккупационным режимом заставило националистов хотя бы на словах декларировать намерение вести вооружённую борьбу с гитлеровцами. При этом вожди ОУН-УПА старались не упоминать о своём участии в карательных акциях под руководством немцев, о батальонах «Нахтигаль» и «Роланд», об истреблении так называемым «Украинским легионом» мирного населения Белоруссии, заподозренного в симпатиях к большевикам.
Понятно, что полное отсутствие операций против гитлеровцев вызывало у рядовых бойцов УПА вопросы. В ответ им разъяснялось, что активные действия против немецких войск в текущих условиях могли бы стать помощью Сталину, чего допустить никак нельзя.
В результате лозунг «борьба на два фронта» так лозунгом и остался. Предложения всё-таки начать операции против немцев, выдвигавшиеся отдельными командирами националистов, были отвергнуты III конференцией ОУН в феврале 1943 года и Великим собранием ОУН в августе 1943 года.
Виртуальные подвиги и реальные преступления
Фактически борьба УПА с немцами сводилась к грабежу складов и обозов, а также к контролю над населёнными пунктами и дорогами, которые сами гитлеровцы не считали стратегически значимыми.
Данные немецких архивов свидетельствуют — гитлеровская армия не несла потерь в живой силе от действий УПА.
Это ставит современных украинских историков в сложное положение: президент Пётр Порошенко вещает о вкладе УПА в победу над фашизмом, а фактическим материалом это подкрепить невозможно. Поэтому на счёт УПА пытаются записывать либо операции, проводимые советскими партизанами, либо те, которых в принципе не было. Так, например, в мае 1943 года в автокатастрофе под Потсдамом погиб начальник штаба СА обергруппенфюрер СА Виктор Лютце. Информация о его гибели широко распространялась в германской прессе, похороны прошли на государственном уровне. Однако впоследствии гибель Лютце на свой счёт неожиданно записали украинские националисты, не приведя, впрочем, никаких доказательств.
Если борьбой с немцами УПА не занималась, то вот против советских партизан бандеровцы воевали активно. При этом свои действия отряды УПА в этих случаях координировали с гитлеровцами, забывая на время о своём якобы враждебном отношении к ним.
После освобождения Украины частями Красной армии УПА стала активно совершать диверсии в тылу советских частей. От действий бандеровцев только в 1944 году погибло около 2000 советских солдат и офицеров.
«Не надо бояться, что люди проклянут нас за жестокость»
Но более всего УПА удавались карательные акции против мирного населения. Учинённая бандеровцами Волынская резня, унёсшая десятки тысяч жизней женщин, стариков и детей, вся вина которых заключалась в польском происхождении, заставила содрогнуться даже часть представителей украинского националистического движения.
Главнокомандующий УПА Роман Шухевич так объяснял подчинённым кровавые методы борьбы: «Не надо бояться, что люди проклянут нас за жестокость. Пусть из 40 миллионов украинского населения останется половина — ничего ужасного в этом нет».
По данным, опубликованным в 2002 году Институтом истории Украины НАН Украины, в 1944–1953 годах в результате действий УПА погибли 30 676 советских граждан, в том числе военнослужащих — 6476, представителей власти — 2732, работников партии — 251, работников комсомола — 207, колхозников — 15 669, рабочих — 676, представителей интеллигенции — 1931, детей, стариков, домохозяек — 860. Эти сведения, которые ряд историков считает далеко не полными, являются наглядным свидетельством того, чем на самом деле занималась УПА и каких «успехов» она достигла.
Лидеры националистов акциями устрашения пытались сохранить своё влияние на украинское население. Уставшие от войны люди хотели мирно трудиться, восстанавливать разрушенное, их не интересовали замыслы Бандеры и Шухевича. Брожение отмечалось и среди бойцов самой УПА. Тех, кто хотел сложить оружие, отдавали в руки «службы безпеки» — структуры, по своей жестокости перещеголявшей гестапо. Расправлялись не только с отступниками, но и с членами их семей.
Несмотря ни на что, советским силовым структурам удалось медленно, но верно свести деятельность УПА к нулю. Этому помогали как силовые акции, так и несколько раз объявлявшиеся амнистии для рядовых членов организации. К 1949 году деятельность боевых структур УПА была сокращена до минимума. 5 марта 1950 года в ходе спецоперации был уничтожен Роман Шухевич. В 1954 году был арестован последний главный командир УПА Василий Кук, деятельность которого к тому времени плотно контролировалась советскими спецслужбами.
Так закончилась история УПА — организации, ни в одной своей ипостаси не сделавшей ничего полезного для борьбы с гитлеровскими оккупантами, но зато пролившей реки безвинной крови евреев, поляков, русских и украинцев.

Всемирная история с Андреем Сидорчиком

Стотомник о руководстве СССР в годы войны хотят издать в Минобороны

Ведущий научный сотрудник научно-исследовательского центра Военного университета Минобороны РФ Михаил Полянский отметил, что на сегодняшний день в области истории ситуация такова, что «кто об этом больше говорит, больше пишет об этом — тот и победил в войне».

МОСКВА, 13 мая — РИА Новости. Сто томов фундаментального научно-исторического труда о деятельности стратегического руководства страны в годы Великой Отечественной войны планируется издать в России, сообщил ведущий научный сотрудник научно-исследовательского центра Военного университета Минобороны РФ Михаил Полянский.
По его словам, принято решение о подготовке и написании фундаментального документального труда «Государственный комитет обороны 1941-1945 годов».
«Сто томов. Нам есть, о чем написать, там есть документы стратегического руководства страной», — сказал Полянский в среду на презентации двенадцатитомника «Великая Отечественная война 1941-1945 годов», изданного к 70-летию Великой Победы.
Он отметил, что, к сожалению, на сегодняшний день в области истории ситуация такова, что «кто об этом больше говорит, больше пишет об этом — тот и победил в войне».
Он привел в пример США, которые написали о своем участии во Второй мировой войне более 170 томов, в то время как у СССР было всего шесть томов по Великой Отечественной и десятитомник по Второй Мировой в целом.

РИА Новости

Красноносые «Яки»

Боевой день фронтового аэродрома подходил к концу. В воздухе стоял безмятежный покой, и только тянувшийся с правобережья Днепра запах гари напоминал о продолжавшейся битве за Киев.
Под кронами сосен на опушке векового бора притаились наши истребители, готовые по первому сигналу взмыть в воздух. А пока, в ожидании сигнала, летчики расположились тут же на свежей соломе, наслаждаясь неожиданным отдыхом и коротая время за веселыми байками.
В самый разгар беседы подошел начальник штаба полка майор Матвеев. Он сообщил, что наши войска? наступавшие с плацдармов севернее Киева, уже вышли на окраину города, а гитлеровцы спешно отходят в юго-западном направлении.
— Так, значит, к празднику Киев будет освобожден? — восторженно воскликнул командир эскадрильи Саня Вахлаев.
— Должны освободить, — уверенно подтвердил Матвеев и пошел с радостной вестью на другой край стоянки самолетов.
После его ухода на некоторое время воцарилась тишина. Каждый был занят своим, осмысливая услышанное. Потом Игорь Кустов, молодой летчик, привстал на локте:
— Что я думаю, братцы. Вот наземные части, бывает, идут в бой со знаменами. А мы свое знамя никогда не видим, в чехле оно хранится, в штабе.
— Может, ты полковое знамя на свой «як» прицепишь? — прищурился в улыбке лежавший рядом с Игорем пожилой летчик.
— Нет, знамя нам с собой брать нельзя, это я прекрасно понимаю. А создать своеобразное знамя можем, если выкрасим носы истребителей в красный цвет. И понесем мы его в бой в честь двадцать шестой годовщины Октября.
Я лежал и смотрел на Игоря. По осунувшемуся, усталому лицу ему можно было дать значительно больше недавно исполнившихся двадцати двух лет. Полтора года войны, восемнадцать сбитых самолетов и тяжелое ранение оставили глубокие следы. Только умные глаза под густыми бровями смотрели по-прежнему с юношеским задором.
— Не ерепенься, — возразил Кустову тот же летчик, — Твоя глупая затея ничего, кроме вреда, не даст. Яркая окраска только демаскирует наши самолеты.
Открытая, смелая, благородная натура Игоря сразу восстала. Покрасневший, он вскочил на ноги, но от возбуждения не мог вымолвить ни слова.
— Ты, смотрю, с полоборота заводишься, тебе нельзя и слова сказать, — примирительно усмехнулся бывалый летчик.
Кустов бросил на него уничтожающий взгляд:
— По правде говоря, нехорошее о тебе подумал. Не боишься ли?
— Отгадал. Немного опасаюсь. Да и ты не очень-то храбрись, а лучше послушай. — И летчик рассказал историю из своей жизни.
Это случилось на Калининском фронте в 1942 году. Из-за недостатка зеленой краски капот его мотора техники покрасили красной. И вот когда по тревоге летчик прибежал к самолету, то прямо остолбенел: его И-16 напоминал гриб-мухомор. Что-либо делать уже поздно, нужно было вылетать на сопровождение штурмовиков.
— Полетели, — вспоминал пилот, — и сразу обнаружились странности. Обычно звено истребителей всегда держалось метров на двести — триста в стороне и сзади «илов». А в этот раз я все время оказываюсь рядом с штурмовиками. В чем дело? Сначала не понимал, а потом дошло. Летчики-штурмовики заинтересовались моим разряженным самолетом и подходили посмотреть «диковину». Невольно подумал: «А что, если и «мессеры» тоже отдадут мне особое предпочтение?»
Так и получилось. Только штурмовики сбросили бомбы на немецкие танки и обстреляли скопление пехоты, как на нашу шестерку истребителей набросились десятки «мессеров»!
Словно заново переживая давний бой, рассказчик оживился:
— Произошла короткая схватка. Меня с моим ведомым сразу отрезали от группы. Остальных преследовать не стали, а нас двух зажали. Ведомого скоро сбили. Затем взялись за меня. Вот уж погоняли, чудом ноги унес…
— Может, потому и унес, что был красный нос! — срифмовал Игорь.
— Вот ты шутишь, а мне тогда не до смеху было. Очень они старались вогнать меня в землю. Наверняка думали, что прихватили какого-нибудь большого начальника или аса!..
— Ну, теперь не сорок второй год, — заметил я.
— И мы не на «И-шестнадцатых», — подхватил Кустов.
Разгорелся спор: перекрашивать самолеты или нет? В конце концов сторонниками Игоря оказались все, кроме летчика, который в 1942 году пострадал.
На другой день — 6 ноября — Киев был освобожден. Необычайный подъем охватил войска фронта. В нашем полку тоже царило оживление — летчики пожелали летать только на «яках», выкрашенных в красный цвет.
Мне в тот день пришлось патрулировать в воздухе во главе восьмерки красноносых истребителей. В нашу задачу входило не позволять вражеской авиации бомбить советские наступающие войска.
Поднялись в воздух. И вот уже под нами Киев. Сквозь пелену густой дымки еле просматриваются отблески пожаров. На западе и юго-западе, куда отступают немецко-фашистские армии, виднеются огромные факелы огня. Враг опустошает Украину.
Трудно дышать, и солнце потускнело, будто его заслонили грязным стеклом. Видимость отвратительная. Лишь яркие носы наших самолетов выделяются на фоне грязно-желтого дыма. Мне вспоминаются слова Игоря Кустова и кажется, что несем мы гигантское знамя, символ свободы и счастья. Видит ли это Киев? Кустов летит парой правее меня. Как автор идеи полета на красноносых машинах, он тревожится за успех, опасается, что в дыму мы можем проглядеть противника. Я слышу в наушниках его приглушенный недовольный голос:
— Вот чертова муть! Когда только это кончится?
И тут же, словно уступая его мольбе, дымное марево расступается и мы вырываемся на сияющую поверхность бескрайнего воздушного океана.
Солнце светит ярко-ярко. Дышится легко и свободно. Но солнечные лучи еще не пробивают разлившегося по поверхности земли дымчатого половодья, рикошетируют, искрятся, создавая сплошное море серебряного огня. Светлый и игривый, он сливается с бушующим темно-багровым пламенем пожарищ и создает впечатление, что горит не только земля, но и воздух.
За Киевом видимость несколько улучшилась. Мы наблюдаем, как на юг и запад текут лавины наших танков, артиллерийских орудий, автомашин с войсками. Их-то нам и надлежит прикрывать.
Пытаюсь определить линию фронта, но сделать это затруднительно. Все находится в движении.
Внизу замаячил вражеский корректировщик ФВ-189. На фронте этот самолет за своеобразный вид прозвали «рамой». Кустов просит разрешения уничтожить его. Я запрещаю пока отвлекаться, с «рамой» можно разделаться позже, на обратном пути.
— Есть, на обратном пути! — отвечает Игорь.
В наушниках я слышу, как кто-то с сожалением, тихо добавляет:
— А зря!
Идем над Васильковым. Правее показывается Фастов. Теперь хорошо видно, как к этим городам подходят наши войска.
В воздухе, кроме нас, никого. Летим дальше. И вдруг нас охватывают черные хлопья. Это бьет зенитная артиллерия противника. Значит, враг уже под нами. Строй заколебался. От меня отваливает мой ведомый. Спрашиваю:
— Что случилось?
— Осколком поврежден мотор.
— Один долетишь?
— Помаленьку дотопаю!
Зенитные разрывы позади. Теперь хорошо виден сплошной поток отступающих вражеских войск.
Решаю не возвращаться, лететь дальше, чтобы встретить воздушного противника на подходе к линии фронта. Курс на Белую Церковь. Мы знаем — там вражеский аэродром. Подлетаем ближе. Вглядываюсь, на стоянке замечаю самолеты. Только их почему-то мало. Делаю разворот, внимательно осматриваю небо! И очень кстати! Вдали, в густой синеве маячат темные точки, очень много точек.
Большое расстояние мешает пока рассмотреть их, но это наверняка самолеты. Забираем дальше на юг, чтобы прикрыться слепящими лучами солнца.
Вот уже отчетливо видны три группы бомбардировщиков по 15—20 Ю-87 в каждой. Держат строй «клин» и идут прямо к фронту. Сзади спокойно и беспечно следует не меньше 20 истребителей прикрытия. Да, силы слишком неравные!
Кто-то из наших летчиков напоминает:
— Не пора ли возвращаться?
Осматриваю свою группу и понимаю: никто еще противника не заметил. Стараясь говорить спокойно, сообщаю о вражеских самолетах. Наш строй сразу же заколебался, словно от сильной болтанки. Моих товарищей охватило предбоевое волнение.
Саня Вахлаев, ведущий сковывающей группы, следуя установившейся тактике боя, уже полез в высоту. Оттуда он рассчитывает внезапно напасть на истребителей прикрытия и надежнее связать их, чтобы дать мне возможность тройкой атаковать бомбардировщиков — нашу главную цель.
Но я считаю, что сейчас так действовать опасно. Как бы успешно Саня ни атаковал, все равно отвлечь на себя всех вражеских истребителей ему не удастся. Их слишком много, и часть их наверняка нападет на мое звено. А тогда мы не выполним основную задачу. Да если даже допустить, что группа прикрытия сумеет отвлечь от нас истребителей, что мы втроем сможем сделать армаде «юнкерсов»? Нет, распылять силы нельзя. Надо вначале всем навалиться на истребителей. Если ударить внезапно, можно часть из них сбить, а на остальных нагнать панику. Разогнав же прикрытие, легче ударить и по бомбардировщикам.
Стараясь оставаться незамеченными, набираем высоту и выстраиваемся позади вражеских самолетов. Ставлю задачу:
— Всем одновременно, по моему сигналу атаковать истребителей.
И вот семь красноносых «яков», снижаясь и набирая скорость, пошли на сближение с противником.
Все вроде продумано хорошо, но в голове моей роятся тревожные мысли. А может быть, все-таки следовало придерживаться старого, много раз оправдавшего себя приема и не мудрить. Ведь сейчас, если хотя бы один из врагов оглянется, внезапность будет потеряна и произойдет обычный воздушный бой, в котором противник получит многократное превосходство сил. При этом предотвратить бомбовый удар нам наверняка не ;удастся.
А ведь летят они к Киеву и, может быть, бомбить собираются именно его. При одной этой мысли по телу пробегают холодные мурашки. Нет, допустить бомбардировку города в первый день его освобождения и в канун Октябрьского праздника мы не имеем права!
Невольно крепче сжимаю ручку управления. С надеждой гляжу на красные «яки». Управляют ими опытные, хорошо слетанные пилоты. Уверен, что ни один из них в трудную минуту не отвернет. Линия строя, красная линия, колышется. Понятно: от волнения!
Предупреждаю:
— Спокойно, товарищи! Целиться лучше, без команды не стрелять!
— Только подойти надо поближе, — отвечает кто-то.
Нервы напряжены до предела. Вот он, враг, перед тобой. Хочется прошить его снарядами. Но я сдерживаю себя. Еще рано, можно промахнуться. Терпение и терпение! В этом залог успеха. Подходим ближе, и вот уже отчетливо видны черные кресты на крыльях, желтые консоли. Подбираюсь в упор и еще чуть поднимаю красный нос своего «яка». Перекрестие прицела «накладываю» на мотор «фокке-вульфа». Под желтым пузом вражеского самолета разглядываю грязные полосы.
Очевидно, это выбивает масло. Расстояние не больше ста метров. Теперь промаха бояться нечего.
Тихо командую:
— Огонь!..
«Фоккеры» и «мессершмитты» разом, точно по команде, проваливаются и уходят вниз. Этого нам и надо. «Юнкерсы» остались без охраны, и мы нападаем на них.
Четверка Вахлаева громит левую группу, моя тройка — правую. Только переднее подразделение вражеских бомбардировщиков пока еще не потревожено. А ведь истребители противника могут опомниться и сообразить, что их атаковали всего семь советских самолетов. Слышу голос Кустова:
— Иду на переднюю!
Как вовремя он догадался!
Настигаемые красноносыми истребителями бомбардировщики заметались, в беспорядке сбросили бомбы и рассыпались, потеряв строй. За какие-нибудь две — три минуты все было кончено. А сколько пережито!
Пока мы разгоняли «юнкерсов», истребители противника действительно пришли в себя и стали подтягиваться.
Но не это беспокоит. Неприятно, что горючее у нас на исходе. Передаю, чтобы все заканчивали бой и возвращались в строй. Собралось шесть самолетов. Нет Кустова! Вызываю его по радио. Не отвечает. Видно, сбит. Настроение сразу упало.
Делать нечего, отправились домой. С десяток вражеских истребителей на некотором расстоянии сопровождают нас, как почетный эскорт, но атаковать не решаются. Очевидно, наш внезапный сокрушительный удар и необычная окраска внушили уважительное к нам отношение.
Так шестеркой и возвратились на свой аэродром. Товарищи поздравляют с победой, а для нас радость омрачена гибелью Игоря Кустова.
Но что это? Над аэродромом бесшумно, как тень, проносится красноносый истребитель, потом разворачивается и так же бесшумно идет на посадку. Мы узнаем самолет Игоря Кустова и бежим к посадочной полосе. Летчик выбирается из машины и улыбается. Оказываётся, [95] он совершенно здоров, даже не ранен. А мы-то переживали!
Подхожу к нему, строго спрашиваю:
— В чем дело? Почему не отвечал на вызов?
— Радио отказало, — отвечает. — А что задержался — за «рамой» охотился. Не мог же я возвратиться, не выполнив приказа сбить ее на обратном пути. Пока летал, горючее кончилось. Вот и пришлось планировать…
Вскоре из 3-й гвардейской танковой армии известили, что в бою 6 ноября нами было сбито одиннадцать самолетов противника.
Но самое интересное мы узнали спустя несколько дней. Оказывается, немецко-фашистское авиационное командование издало специальный приказ, в котором извещало о появлении новых советских истребителей и предписывало во что бы то ни стало сбивать их. Наверное, хотело познакомиться с «новинкой».
Для поддержания духа своих летчиков фашистское радио передало, что в том бою участвовало тридцать советских красноносых истребителей, а немецких всего пятнадцать. При этом мы потеряли якобы половину машин, а они только пять. Ну что ж, нам не привыкать было к беспардонной лжи гитлеровского командования.

А. Ворожейкин