Во вторник, 21 мая, в онлайн-студии «Inpress-клуб» состоялось интервью в прямом эфире с известным украинским политологом, писателем, философом, советником всех президентов Украины Дмитрием Выдриным.
Тема разговора — «Почему не встала Украина? Проблемы и перспективы оппозиционных проектов»
Вопросы Дмитрию Игнатьевичу задавали ведущая онлайн-студии «Inpress-клуб» Елена Райман, журналисты и читатели информационно-аналитического портала Inpress.ua.
Информационно-аналитический портал Inpress.ua открывает онлайн-студию «Inpress-клуб». В прямом эфире без купюр и монтажа читатели нашего портала смогут стать наблюдателями и участниками интересных бесед, острых дискуссий, обстоятельных интервью. Гостями «Inpress-клуба» станут лидеры общественного мнения, популярные ньюсмейкеры, любимцы публики, признанные авторитеты и другие интересные люди, чье мнение интересно широкой аудитории.
Ведущая: — Дмитрий Игнатьевич, давайте начнем с блиц-опроса. Сколько лет Вы изучаете политику?
Д.Выдрин: — Честно говоря, я не знаю, когда родилась политика. Поэтому, поскольку не зафиксирована точная дата рождения политики, мне очень сложно сказать, сколько лет я ее изучаю. Приблизительно лет тридцать. Может быть, реально лет двадцать, потому что 10 лет то, что считалось политикой, сегодня, наверно, таковой не является. Скажем, между, 20 и 30 годами.
Ведущая: — Какое Ваше политическое кредо?
Д.Выдрин: — Я знаю, что все ожидают от меня «всегда», но, наверно, «никогда».
Ведущая: — А как Вы можете охарактеризовать украинскую политику на сегодняшний день?
Д.Выдрин: — У меня на каждый случай есть собственный афоризм, поэтому я, если позволите, собственным афоризмом охарактеризую. Украинская политика — это политика, в которой, в отличие от России, где сжигают рукописи, которые не горят, и пытаются сжечь мосты, которые тоже не горят, украинская политика — это построение моста, который не горит.
Ведущая: — Теперь давайте перейдем непосредственно к теме нашей сегодняшней беседы – «Почему не встала Украина? Проблемы и перспективы оппозиционных проектов». И первый вопрос. Господин Выдрин, подавляющее большинство экспертов говорят о слабости, бессистемности и даже приспособленчестве оппозиции к нынешней власти. В одном из последних комментариев нашему порталу Вы сказали, что современная украинская оппозиция никакая. Вы можете как-то объяснить свои слова?
Д.Выдрин: — Поскольку у меня есть свои авторитеты, таким авторитетом для меня, безусловно, является, например, господин Черчилль, который часто повторял: «Я могу представить красивую, процветающую страну без слабой власти, но не могу представить красивую процветающую страну, где слабая оппозиция». Поэтому, может быть, у меня чрезмерно большие претензии к оппозиции, поскольку я хочу жить в процветающей стране, мне хотелось бы, чтобы оппозиция была сильная. Претензии у меня есть, и они связаны с тем, что наша оппозиция до сих пор не поняла свою миссию, свою роль и свои главные задачи.
Я уже много раз говорил и писал, что многие проблемы решаются не на политическом, а на филологическом уровне. Стоит правильно перевести какое-то слово с древнего языка — и все становится ясным. Когда переводишь на сербский язык слово «безопасность» (а по сербски это «безбедност»), то сразу понимаешь, что все последствия от бедности. Когда переводишь слово «оппозиция» с древних языков, то получается «противопоставление» — противопоставление взглядов, идей, дорожных карт, в конце концов. А наша оппозиция почему-то перевела это слово как противостояние. Она стоит напротив власти, но ничего не противопоставляет. И в этом причина ее слабости.
Ведущая: — Политологи разделяют оппозицию на системную и несистемную, и получается, что коммунисты, которые вроде бы являются идейной системной оппозицией, входят в правящую коалицию. Тогда «Батькивщина», УДАР, «Свобода», не так уж сильно идеологически расходящиеся с ПР, оказываются в оппозиции. Почему так сложилось, как Вы считаете?
Д.Выдрин: — Я уже практически объяснил — потому что они не противопоставляют, они просто стоят, иногда просто тупо стоят напротив власти, ожидая, что от власти в силу каких-либо ошибок отвалятся те куски, которые можно подобрать — куски бюджетные, административные, кадровые. Это напоминает мне политику голубей, которые не охотятся, не ищут пищу, а ждут, что от этих безумных существ — людей, отваливаются то куски хлеба, то куски мороженого упавшего. Наверно, поэтому голубь является символом мира, потому что это самая бессмысленная птица, которая не умеет не сражаться за свои интересы и не знает свои интересы.
Поэтому наша оппозиция — это такие бессмысленные голуби мира, которые постоянно хлопают крыльями и говорят, что «мы сильные», но при этом не умеют даже бороться за ту часть здоровой политической пищи, которая им положена по их оппозиционному праву борьбы за свою политическую нишу, за свое существование. Все это приводит к тому, что оппозиция пока не принадлежит ни к какой категории — ни системной, ни несистемной, ни бессмысленной. Есть такой термин — системные половые связи, а есть бессистемные половые связи. Вот что-то из этой сферы абсурда.
Ведущая: — А насколько она монолитна?
Д.Выдрин: — Какая монолитность? Монолитность зиждется на нескольких бесспорных вещах. Монолитность бывает идеологическая, когда «клеем» является единство идей, взглядов. Этого нет. Монолитность оппозиции может основываться на кадровом единстве, когда создается некое кадровое ядро, продуцирующее идею, или которое продуцирует людей, или которое продуцирует лидера. Нет единого лидера, нет единой команды. Оппозиция может быть единой как геополитической инструмент. Например, образцом для подражания может быть работа Бундестага, для кого-то кнессет образец для подражания, для кого-то американский конгресс. Поэтому ни в чем единства нет у этих друзей: ни идейного единства, ни кадрового, ни геополитического единства, да и никакого другого.
Игорь Лесев, Inpress.ua: — В 1996 году Ельцин за полгода до выборов имел рейтинг 5 %, и все равно он побеждает Зюганова. У Януковича за 2 года до выборов рейтинг падает ниже 20 %. Что нужно сделать Кличко, Тягныбоку, Яценюку, чтобы победить Януковича за два года до выборов?
Д.Выдрин: — Странно, что Вы задаете мне этот вопрос. Мне дали характеристику как философа, а философы — люди иногда умные, по крайней мере, иногда не глупые, и бесплатные советы не дают, поскольку цель — это продукт интеллекта, поэтому я ожидал бы от вас вопрос типа: «Я представляют партию «Свобода», и меня уполномочили заявить, что мы готовы передать вам деньги (вот они кешем лежат в чемоданчике), и скажите по секрету (разве что в интернет вывесим), что можно сделать, чтобы победить?». Поэтому самое сокровенное, самое дорогое не скажу, иначе как я потом заработаю? Могу дать несколько банальных, ни к чему не обязывающих советов.
Во-первых, Тягныбоку и Яценюку не надеяться на победу, поскольку они же надеются не только сами, они же еще поддерживают еще своих жен: начинается смена гардероба, потому что каждая первая леди должна иметь специальный гардероб. Дети уже начинают присматриваться к Гарвардской школе бизнеса, челядь, охрана замахнется на что-то. Поэтому кому-то, наверно, не стоит обнадеживаться, а кому-то стоит сделать переоценку ценностей.
Я считал Виталия Кличко перспективным политиком до тех пор, пока он не стал ломиться в чужую нишу. Он же замечательный боксер, и как боксер он он знает, что у каждого боксера есть своя весовая категория, и было бы смешно, если бы Кличко решил бороться за титул чемпиона в самом легком весе. Сейчас такое впечатление, что он вломился в чужую весовую категорию. У него была прекрасная главная весовая категория в политической Украине — это возможность стать лидером, борющимся, как это ни банально звучит, за общие демократические ценности: права человека, защищенность личности, какие-то базовые устои гражданского общества. А он почему-то ломанулся в нишу легковесов, либо в нишу радикальных националистов, либо в нишу радикальных ксенофобов. И что ему там делать с его размахом плеч и с его двухметровым ростом, мне абсолютно непонятно. Поэтому у двух указанных персон не хватает, мне кажется, не хватает политического веса для того, чтобы бороться за первое место, а у Кличко обратная проблема — у него избыточный политический вес для тех ниш, куда он пытается войти. Он не вмещается в эти ниши. Поэтому реально сегодня нет ни одного претендента, который мог бы бороться за звание общенационального лидера.
Андрей Родкин, Inpress.ua: — Часто звучат заявления, что ни власть, ни оппозиция не способны предложить какие-то новые сценарии по изменению ситуации. Как Вы думаете, есть ли какие-силы в Украине, которые способны предложить что-то новое, хотя бы на уровне общественных движений или организаций?
Д.Выдрин: — Если бы они были , они бы уже появились. Шила же в мешке не утаишь. Помните, как в том анекдоте: я могу сбрить усы, шевелюру, но как я спрячу свои мысли? Если бы у кого-то такие мысли были, то они бы уже на каком-то этапе проявились. Я как политолог пока не нахожу даже проблески будущих лидеров в политической схеме, и уже не как политолог, а как писатель, вижу эти проблески в не политических сферах.
Когда я, например, смотрю сайт по мобильным телефонам, я иногда в комментариях, где когда какой-то новый телефон характеризуют люди, нахожу креатива, остроумия, здоровой мысли в 10 раз больше, чем на политических сайтах, где обсуждают лидеров, политиков, дорожные карты. Поэтому у меня даже было желание обратиться к ребятам, которые комментируют гаджеты: а слабо вам, ребята, откомментировать, например земельную или социальную реформу? И вдруг эти ребята так бы откомментировали, что нам ничего и не нужно было бы искать, оказалось бы, что там столько лидеров.
В России тот же Навальный вылез из леса, он изучал какой-то там лес, и вдруг оказалось, что все его идеи были, видимо связаны с тем, что когда лес рубят, щепки не должны лететь, даже маленькие. Может быть, сучья нельзя отрубать, если есть зеленые листочки. Он взял и эти идеи перекластировал в политику, и появился в России крупный политик. Поэтому у меня есть надежда, что мы найдем политических лидеров не в политических нишах. Вдруг выскочит, как черт из табакерки, из какой-то экзотической ниши. Человек выращивал всю жизнь, может быть, аквариумных рыбок, а потом применил эту технологию и создал политическую партию. Просто технологии перекластированы. Я верю в то, что совершенно не соприкасающиеся сферы иногда могут оплодотворить друг друга совершенно неожиданным уникальным опытом.
Вы говорили в начале, что я был советником многих людей, и когда я давал им какие-то нетрадиционные советы, и даже мои коллеги меня спрашивали: «Откуда ты это все взял, выдумал?». А выдумать в нашем мире практически ничего нельзя, уже все выдумано. Я признался в одном из своих романов «Последний полковник» — многие восприняли это как шутку, а это была истинная правда. Идут выборы одного из президентов, я иду в букинистический магазин, случайно нахожу книгу столетней давности без обложки (потом, правда, нашел обложку), открываю книгу и вижу, что там вся программа президента, в принципе, расписана. Только термины нужно поменять. Например, заменить «вагонетки» на «коробки из-под ксерокса», а уголь из вагонеток на дензнаки, которые заполняют эти коробки. Оказалось, что эта книга называется «Справочник Маркшейдера» 1897 года издания, и я взял целый блок из этой книги, поменял терминологию и подсказал своему клиенту, как построить президентскую кампанию. Она строилась не по каким-то политологическим и технологическим разработкам, а по справочнику маркшейдера 1897 года издания.
Можете поставить опыт: возьмите любой справочник, если вы что-то на даче пилите-рубите, может быть, у вас есть справочник плотника, и попробуйте прочитать справочник плотника как пособие для украинской оппозиции, и может быть, вы в нем найдете значительно больше здоровых идей, чем читая громадные талмуды, как создать оппозиционную партию, как построить идеальную партию. В эти книги не верьте, а справочнику плотника верьте.
Ведущая: — Пришел вопрос от Григория Ивановича из Умани, достаточно возмущенный. Дмитрий Игнатьевич, как Вы объясните пассивность украинцев, когда речь заходит о будущем их детей и внуков? Есть ли у нашей пассивности точка невозврата, после которой возмождна только резня?
Д.Выдрин: — Спасибо, Григорий Иванович — на этом можно было бы и закончить, потому что он сам задал вопрос и сам на него и ответил. Очень сложно посоветовать гражданам, людям, избирателям то, что противоречит их социальному темпераменту, социальному генотипу. Очень сложно посоветовать эскимосу какие-то ритуальные танцы жителей Гвинеи, потому что у одних танцы под один климат, а у других — под другой климат. У нас есть свой социальный темперамент, свой социальный генотип, своя социальная история.
Любая массовая политика — это разворачивание или в этом зале, или на улице того архетипа, который заложен в нашей природе. Требовать чего-то большего, наверно, нельзя. Не зря французы говорят, что даже самая красивая женщина не может дать больше, чем может дать самая красивая женщина. Поэтому даже самый активный украинец может дать улице, площади не больше, чем это может дать самый активный украинец. Поэтому то, что мы делаем, видимо, закодировано в нашей социальной природе. Нами закодирована проблема выбора. Если есть выбор — идти на площадь с транспарантом или на огород с тяпкой в то время, когда все сажают картошку, то 90 % выберет тяпку, а не транспарант. В этом, наверно, гражданская слабость, но в этом и сила, потому что украинец знает, что транспарант не прокормит, а тяпка может прокормить гипотетически.
Хотя, может быть, когда-то сделают такой транспарант, что не понадобится тяпка, будет работать какой-то механизм. Но это дело стратегическое. Вообще человек в своей жизни тактик, а не стратег, мало кто живет стратегией. Поэтому у меня нет ни оптимистического сценария, что проснется народ, напишут какие-то красивые вещи, выйдут, покажут друг другу и реализуют. И у меня нет негативного состояния, что все вдруг разочаруются, половина людей сожжет себя (есть акты самосожжения в Болгарии), а остальные начнут резать друг друга. Такого состояния у меня тоже нет. Это не закодировано в нашей природе. Поэтому придется смириться с тем, что вся наша политика — вязкая, медленная, очень-очень поступательная.
Наш ментальный оброк, наши ментальные кандалы называются «чернозем». Мы считаем, что чернозем — это абсолютное благо, но иногда чернозем — это земля, которая родит, а иногда это 3-метровый слой грязи, в котором тонет все, что способно утонуть. Я даже выдвинул гипотезу, что танки Гудериана просто утонули в украинском черноземе, потому что пройти было просто невозможно, особенно если нет дорог. Поэтому вот это преодоление биологического цикла, постоянное нахождение по пояс в черноземе привело к тому, что у нас все идет очень медленно. Это и хорошо, и плохо. Мы никогда не будем, как итальянцы, носиться каждую неделю с транспарантами, но мы и никогда не будем, как северные народы, находиться в социальной летаргической спячке. Такие мы есть. Что сделать, я не знаю.
Ведущая: — Вопрос от читателя из Тернополя. Яценюк заявляет, что следующая акция оппозиции состоится в День независимости 24 августа. Как Вы считаете, чем будет заниматься оппозиция в ближайшие 3 месяца? Неужели в нашей стране после акции «Восстань, Украина» дела настолько улучшились, что оппозиция может спокойно отдыхать?
Д.Выдрин: — Может быть, позвоним сейчас Арсению Яценюку и спросим, какие у него планы на лето, на отдых? Во-первых, начался яхтенный сезон. Можете поехать в Вышгород, там стоят яхты представителей оппозиции, многих лидеров оппозиции, насколько я знаю. Мой сын любит на кайте за парашютом кататься, поэтому я иногда сопровождаю его и чуть-чуть погружен в эту сферу. Я знаю, что многие лидеры оппозиции поменяли уже яхты. А смена яхты — это большая история: это смена такелажа, смена команды. Надо утвердить массу вещей на лето, начиная от камбуза, потому что меняются вкусы, надо переходить на летнее питание. Чтобы сбросить жирок, надо уменьшить количество углеводов и сказать коку на камбузе, что зима прошла, так что меньше сала, меньше жира, больше морепродуктов, все-таки уже готовимся к выходу в море. Эти хлопоты поглотят значительную часть энергии оппозиции, оппозиционных лидеров, по крайней мере. Поэтому, наверно, логично, что все планируется уже на сентябрь. Когда закончится яхтинг-сезон, когда яхты будут ставить на профилактику, тогда уже можно спуститься на сушу и планировать снова кого-то поднимать, так что все логично.
Вообще, у нас очень много привязано к биологическим часам. Я был советником одного из президентов Украины, который для меня абсолютное выражение нашего коренного архетипа. А в нашем архетипе прислушиваются не к механике, а к биологии. Когда он въехал в здание президента, первое, что он сделал — он заставил вынести все часы из администрации, ни в одном кабинете не было часов, потому что часы с точки зрения этого человека, который выражает, на мой взгляд, наш коренной архетип, — это некое порождение дьявольской городской механики.
Что такое город? Есть большое село. Если в центре большого села поставить часы, то большое село превращается в маленький город: в 8 утра надо встать, в 8.15 у тебя встреча с партнерами, переговоры — 30 минут. А если часов нет, то когда встретиться — ну, наверно, на рассвете. А когда будут переговоры? Ну, петухи когда прокукарекают. А когда закончим? Ну когда захочется поесть, перекусим. А потом? А потом закат — и все в люлю. Мы плотский, мясистый народ. Мы очень сильно вмонтированы в биологию, живем вместе с этой биологией. Поэтому ждать от нас каких-то механических действий… Мы же не заводные механические апельсины, мы люди от земли, от исконных ценностей.
Я живу рядом с рестораном, и часто мои зарубежные партнеры, которые любят украинскую кухню, назначают встречу в этом ресторане, и там символ ресторана — огромная свинья с маленькими крыльями. Вроде бы ей крылья не нужны, ясно, что по органомике полета эти крылья не способны ее поднять, но они ее тешат — что есть даже крылья для полета. Иногда мне все напоминает в нашей политике свинство с крыльями: все плотское, но все-таки маленькие крылышки есть.
Ведущая: — Почему во время акции 18 мая не было упомянуто имя Тимошенко? Не означает ли это, что оппозиции выгоднее, чтобы она была за решеткой, а не на свободе?
Д.Выдрин: — У меня особая теория, связанная с Юлией Владимировной. Я много лет с ней сотрудничал и был одним из ее острых оппонентов. Существуют явные правила игры в политике, которые описаны в различных документах. Эти документы могут называться по-разному: это и Конституция, УПК, различные административные распоряжения. И есть неявные правила. Я как политолог за много лет убедился, что соблюдать неявные правила важнее, чем соблюдать явные. Вот в чем проблема. Есть неявное правило, которое звучит примерно так: демократия — это такая система, где политики не требуют убить друг друга физически. Это правило нигде не зафиксировано, оно устоялось на уровне подсознания, примерно так думают политики. Когда возникает человек, который говорит: «А давайте мы кого-то убьем», то этого человека пытаются самого физически устранить.
Это правило зиждется на признании друг друга политиками. У одного политика спрашивают: «А кто этот ваш оппонент?» Он говорит: «Это плохой политик». Но политик. А когда говорят: «Кто премьер-министр?». Он говорит: «Политик, но я с ним не согласен». — «А кто президент?» — «Это политик, которого я не люблю». Когда идет дискурс таким образом, тогда все нормально. А когда возникает человек и спрашивают «а кто это?» и показывают на премьер-министра, а он говорит: «Не знаю, какой-то человек, он называет себя премьер-министром, а я не признаю, что он премьер-министр». — «А это кто?» — «А этот человек называет себя президентом, но я не признаю, что он президент», то такого человека интуитивно выталкивают за пределы политического поля.
Поэтому когда Юлия Владимировна не признала ни одного из своих оппонентов в качестве политиков, то возник негласный консенсус по ее выталкиванию за круг политического поля, потому что никто из оппозиционеров не хочет сам оказаться в такой ситуации, когда его не признают пусть за плохого, но за политика. Поэтому есть, мне кажется, негласный интуитивный сговор власти и оппозиции. Он не артикулирован, не вербализирован, он нигде не прописан, но, как Брехт говорил: часть политики совершается на уровне переговоров, а часть на уровне подмаргиваний. Вот когда люди друг другу подмаргивают, они понимают, о чем они подмаргивают, а многие другие не понимают. Власть и оппозиция друг другу давно подмаргивают, что «давайте мы эту пассажирку вынесем за пределы политического поля, и у нас все будет хорошо, потому что мы все друг друга признаем». Поэтому Юлю просто вывели за пределы политического поля, и пока она не начнет признавать своих оппонентов, она в это политическое поле не вернется, и сговор между власть и оппозицией будет продолжаться.
Владимир Кучер, Inpress.ua: — Я бы хотел обратиться к вопросу о скандале с избиением журналистов 18 мая. Принято считать, что если было совершено какое-то преступление, то нужно искать, кому оно могло бы быть выгодно. Кому могло быть выгодно это избиение, как Вы считаете?
Д.Выдрин: — Мне кажется, что это та ситуация, которая никому не выгодна. Это не выгодно власти, прежде всего потому, что власть спит и видит осень 2013 года и ассоциацию с ЕС. Поэтому власть меньше всего заинтересована в том, чтобы возникали даже какие-то микроскопические инциденты, которые могут отдалить эту ассоциацию. Тем более, что ЕС стал для власти новой религией, новым еврокоммунизмом. Все мечтают о новом светлом будущем.
Я уже дал свое определение еврокоммунизму. Еврокоммунизм — это от каждого немца по труду, о каждого француза по способностям, а каждому украинцу по потребностям. Поэтому все думают, что когда мы войдем в Европу, то там немцы будут вкалывать, а у нас виллы в Каннах, красные дорожки для кинофестивалей. Ну и слава богу, вера должна быть. Я и сам в это верю, честно говоря. Я верю, что сразу после подписания буду не в комиссии человека года в Украине, а как минимум в комиссии Каннского кинофестиваля. Человек без веры никто, он этим и отличается от животного. У нас есть такая святая вера, и власть за эту веру порвет любого. Поэтому, я думаю, власть порвет и тех, кто совершил и допустил такие вещи, которые позволили дать дополнительные поводы для критики нашим европейским партнерам.
Хотя я думаю, что виновато, наверно, гражданское общество, прежде всего, которое у нас однобоко формируется. Есть со стороны Запада термин «избирательное право» — это когда власть избирательно наказывает и избирательно защищает тех или иных людей в законодательном поле. Мне кажется, что этот термин применим и для гражданского общества. У нас очень избирательное гражданское общество.
Была очень некрасивая ситуация, когда в Мукачево людей из венгерской диаспоры, которые праздновали день венгерской революции, пытались разогнать и избить молодчики (вы знаете, из какой партии и с какой символикой). И побили маленького мальчика — 12 лет, разбили ему голову. Я обращался к журналистам, к коллегам, говорил: давайте создадим какую-то группу, проведем журналистское расследование. Когда они узнавали, кто избивал — нет, это бравые ребята, с ними не стоит связываться. Поэтому когда ты избирательно защищаешь одних, то, мне кажется, теряешь моральное право обвинять других. Власть должна, прежде всего, опираться на активность гражданского общества. Если бы это гражданское общество закричало: «Власть, ты чего там тупишь или чего медлишь? А ну подойдите те, кто избивал этих людей!», но гражданское общество промолчало. Если промолчало один раз, то власть спустя рукава будет относиться и к другим случаям. Власть, как невестка, всегда виновата. Будем считать, что власть всегда брутальная, нерасторопная, виноватая. Но мало винить власть. Надо винить друг друга как элементы гражданского общества. Поэтому если мы с вами дали один раз слабину, один раз не проявили активность, то, скорее всего, все эти вещи будут тиражироваться и продолжаться в будущем.
Юрий Григоренко, Inpress.ua: — Чего сейчас больше всего стоит опасаться власти? Роста протестных настроений, неких других политических факторов или банальной экономики?
Д.Выдрин: — Если проанализировать модели смены власти, то не так часто власть меняли внешние обстоятельства. Я думаю, что в 90 % (может быть, ошибаюсь, вы сами посчитайте) власть сама себя выгрызала изнутри, когда возникали внутренние склоки, когда возникала внутривидовая конкуренция. Вы же знаете из курса биологии, что внутривидовая борьба намного жестче, чем межвидовая. Поэтому главная угроза — если внутри власти появится группа, нацеленная на самопожирание и на безмерную конкуренцию.
Конкуренция должна быть, но она не должна переходить в каннибализм, когда власть начинает сама себя пожирать. Для меня символом самопожирающей власти является очень страшный образ из Джека Лондона. Он в одном из своих блестящих романов описывает, как охотятся эскимосы на волков. Они берут обоюдоострый нож, острый, как бритва, вставляют рукояткой в лед и обмазывают его китовым салом — вкусным и ароматным. Подходит волк и начинает лизать кинжал, и режет язык. Из языка течет кровь, и волку кажется, что из кинжала течет очень вкусная кровяная жидкость, и он таким образом выпивает всю свою кровь и погибает.
Страшный образ, и это образ, который постоянно должна помнить власть. Когда власть начинает сама себя пожирать внутренними скандалами, безмерной конкуренцией, когда внутри власти возникают группы, которые заказывают друг на друга негативный пиар (мы видим, как одни группы власти заказывают гадостный пиар против других групп власти) — вот это я называю феноменом волка, который питается собственной кровью. Поэтому нынешнюю власть, довольно монолитную, сплоченную и довольно организованную, вряд ли может погубить внешнее воздействие. Ее может погубить только внутренняя драма или внутренняя свара, которая перейдет какие-то разумные пределы.
Ведущая: — Вопрос от Инны Георгиевны из Киева. Как закончится противостояние оппозиции и власти и куда, вероятнее всего, будет двигаться Украина?
Д.Выдрин: — Я очень многие вещи понимаю почему-то через анекдоты. У меня метафорическое мышление, и у меня почти на каждый случай всплывает анекдот. Я очень часто вспоминаю блестящий анекдот из серии «армянское радио», когда у армянского радио спросили, могут ли долго, бескорыстно, нежно, платонически дружить двое красивых мужчин. И армянское радио ответило, что «могут долго, пока природа не возьмет свое». Поэтому рано или поздно природа возьмет сове. Сейчас представителей власти и оппозиции мы встречаем, может быть, раз в месяц, в ресторане «Феллини», где они сидят за столиками и о чем-то шепчутся. Я думаю, осенью будем видеть их каждую неделю, ближе к зиме — каждый день. Поэтому все закончится, как в армянском радио, — любовью власти и оппозиции. Поэтому я думаю, что все-таки эти люди договорятся, потому что они птицы из одного гнезда, они люди одной ментальности, люди одной школы, одних соблазнов, одного образа жизни.
Есть американская пословица: птицы одной масти собираются вместе. Я говорю, что мужчины одного бренда собираются вместе. Раньше, лет 30 назад, это был эксклюзивный цех фабрики «Красный коммунар», по-моему. Сейчас это для мужчин «Бриони», для женщин другие бренды. Когда я вижу мужчин в пиджаках от «Бриони» и во власти, и в оппозции, я понимаю, что они уже сели договариваться. Поэтому это уже группа не в полосатых купальниках, а группа «Бриони», они, конечно же, договорятся. У них одни модельеры, одни модели автомобилей, одно представление о будущем. Они соседи в Каннах, живут через заборы или через стриженные газоны на своих виллах, поэтому у них есть о чем поговорить и о чем договориться. Они договорятся.
Ведущая: — Судя по результатам оппозиции, они уже даже между собой не могут договориться, если брать прошлую субботу, когда они приняли резолюцию, в которой говорится, что они выдвинут единого кандидата в президенты только в том случае, если выборы будут проходить в один тур. А поскольку вероятность этого приближается к нулю, то это вызывает некоторое недоумение. Как Вы считаете, будет ли выдвинут единый кандидат от оппозиции?
Д.Выдрин: — Я думаю, что нет, потому что все это сообщающиеся сосуды. Чем чаще оппозиция появляется где-то в переговорах с властью, тем сложнее им договариваться между собой. Поэтому раз они не договорились, значит, многие из них уже договорились с властью. Вы же знаете: где-то убыло, где-то прибыло. Если прибыло где-то между оппозицией и властью, значит, убыло между кем-то из оппозиции с другим оппозиционером.
Ведущая: — А когда лидеры оппозиции забудут о едином кандидате и начнут выдвигать кандидатуры на 2015 год?
Д.Выдрин: — Де-факто это уже происходит сейчас, потому что все, что делается, это либо репетиция, либо моделирование будущих президентских выборов. Я уже в одной из своих статей писал, что сейчас каждый из претендентов на пост президента ищет свою фишку, ищет свою игру, ищет свою стилистику. И уже большинство из них нашли. Ясно, что «Свобода» чувствует себя наиболее комфортно на улицах. Это уличная партия, они выросли на площадке улицы, с уличными лозунгами, с уличной стилистикой.
Я уже высказывал гипотезу, почему их так невероятно раздражают заборы — потому что забор всегда перегораживает уличное пространство, это как какой-то страшный раздражитель. Если есть забор — надо его повалить. Наверняка у них на гербе рано или поздно появится болгарка как символ безграничной уличной свободы, чтобы пилить все, что можно распилить. Ясно, что для них главным аргументом, главной стилистической фишкой будут уличные акции. Неважно, как они будут называться — факельное шествие или плакатное шествие и т.д.
Ясно, что у Кличко уже есть своя стилистика. Я на одном из своих сайтов описывал, что Виталий сделал для себя открытие, когда первый раз оказался на возвышении в ВР — в президиуме, что размер президиума ВР и размер ринга абсолютно одинаковы, с точностью до сантиметров. Поэтому это завораживает, и наверняка его стилистика будет — постоянное блокирование ВР, он президиум не отдаст никому. Может быть, закончится тем, что повесят канаты по периметру, уберут неуклюжие деревянные ограждения, и будут нормальные красивые канаты. И тогда будет ясно, что это «наша территория, и я туда, кроме своих, никого не пущу». Поэтому он будет отрабатывать модель на локальном пространстве 6х6 президиума. С Арсением Петровичем тяжело: то он тяготеет к улице как безмерному пространству, то его привлекают маленькие, хорошо обустроенные пространства — не важно, как называется: яхта, президиум ВР. Поэтому он пока колеблется, свою стилистику не нашел, но в ближайшее время найдет. Поэтому все, что делается сейчас, это отработка кластеров будущей президентской кампании.
