Один год из жизни украинского политзаключённого – журналиста Артёма Бузилы
Молодого одесского журналиста Артёма Бузилу с самого начала его карьеры не покидали романтические настроения. Журналистику он всегда воспринимал как борьбу за правду, за что-то лучшее и светлое. И он изначально понимал, что в такой экзотической стране, как Украина, за подобные убеждения можно очень жестоко пострадать. Рассказывая в своих материалах о тех, кто подвергся политическим преследованиям после украинского государственного переворота в 2014 году, он восхищался этими людьми, но никогда не думал, что сам окажется в роли политического заключённого и проведёт почти год за решёткой. О том, что он пережил за 11 месяцев заключения, Артём рассказал газете «Совершенно секретно».
В 2014 году, уже будучи достаточно известным одесским журналистом, я не признал Майдан, открыто призывал тогдашнего президента Януковича разогнать бесноватую толпу, называл Европейский союз гибелью для Украины, а Таможенный союз – спасением. Свою позицию особо не скрывал и после свержения Януковича – поддерживал «русскую весну» в Одессе и на юго-востоке, продолжал сотрудничать с российскими СМИ и давать им комментарии, называл конфликт на Донбассе гражданской войной.
Осенью 2014-го года я возглавил достаточно резкое оппозиционное издание «Насправди» («На самом деле»). При этом украинских законов формально мы не нарушали, выступали с точки зрения территориальной целостности, даже публиковали свой основной контент на украинском языке. К весне 2015 года я оставался одним из немногих одесских журналистов, которые занимали столь однозначные антивластные позиции – нас можно было сосчитать по пальцам. В начале апреля 2015-го, после участия в одном из круглых столов в Одессе, где поднимался вопрос о национально-культурных правах Бессарабии (юг Одесской области), меня добавили на страницы печально известного сайта «Миротворец» с домашним адресом и телефоном. Стали поступать открытые угрозы со стороны радикалов, несколько дней я даже ночевал на другой квартире. Тем не менее неправым я себя не чувствовал и бежать не собирался
Добро пожаловать в «обезьянник»
29 апреля 2015-го в 6 утра ко мне в квартиру ворвалась группа вооружённого спецназа – около 40 человек. Дверь моя была выбита, меня самого повалили на пол, вручили уведомление о подозрении в сепаратизме (статья 110 Уголовного кодекса Украины) – и начали обыск. В течение 9 часов представителям спецслужб удалось подкинуть мне флэш-носитель и распечатанные в одном экземпляре листовки с картой Одесской области, отделённой карандашом от Украины. Это и послужило одним из формальных поводов моего задержания «на горячем».
Затем, отвлекая маму разговорами, меня вывели в отдельную комнату, где избивали в течение нескольких часов. Заставляли давать показания, что мои публикации были направлены против Украины, её суверенитета и территориальной целостности. А затем с кортежем из почти десятка автомобилей, как особо опасного преступника, повезли в здание одесского управления Службы безопасности.
Избиения, допросы проводились несколько дней. К своей чести, несмотря на сильный испуг и обещания эсбэушников меня выпустить, я не подписал протокол первого допроса, отказавшись что-либо комментировать, и меня благополучно отправили в изолятор временного содержания, «обезьянник». Там в одиночной камере я провёл почти неделю, до тех пор, пока суд 1 мая не избрал мне меру пресечения – содержание под стражей. Затем Апелляционный суд Одесской области подтвердил решение суда первой инстанции отправить меня в следственный изолятор. С трудом пытаясь собрать свои мысли, меряя бесконечными шагами камеру, куря одну сигарету за другой, я пытался осознать, что мне предстоит долгий путь. Путь политзаключённого. В свои 25 лет.

Сначала всё кажется приключением
Итак, приблизительно через 7 дней меня перевезли в следственный изолятор.
Конечно, попадая в СИЗО, ты в первую очередь боишься, так сказать, знакомства – как себя изначально вести в камере, здороваться, кому подавать руку и так далее. Кажется, даже со слов уже сидевших невозможно понять, как правильно подать себя. К счастью для меня, в одесском СИЗО за политическими заключёнными был закреплён отдельный корпус, где содержали почти исключительно «сепаратистов», «террористов», «госизменников» и т. п. Поэтому я минул сложный для «обычных» заключённых этап проверки и психологической социализации. Люди, с которыми мне пришлось столкнуться, оказались представителями, грубо говоря, того же мира, что и я – предприниматели, рабочие, студенты, те, кто так же как и я, был не согласен с режимом и поплатился за этой свободой.
Первый месяц в тюрьме вообще пролетает как две минуты: новая обстановка, новые знакомства, привыкание к новому быту и распорядку дня – поначалу ты вообще не понимаешь, что попал за решётку и надолго. Нахождение под замком кажется забавным приключением, которое вот-вот закончится. Но с каждым проведённым днём приходит понимание, в какой ситуации оказались ты и твои близкие.
Стандартное число находящихся в камере – 3–5 человек. Один раз в месяц-два происходят перемещения – кого-то переводят из одной камеры в другую, кого-то отпускают, отправляют в лагерь и тому подобное. Лучше всего, если удаётся сбиться и подружиться с группой людей в таком количестве и затем попросить администрацию оставить вас в одной камере. У меня такая компания сложилась за последние 4 месяца пребывания в СИЗО, и я очень благодарен этим парням за проведённое вместе время.
Ссоры в тюрьме, к сожалению, возникают часто. И по самым мелким поводам. Это объясняется даже не вспыльчивым характером человека, а замкнутым пространством. Ведь если на свободе люди ссорятся друг с другом, они просто могут разойтись, даже в разные комнаты или на улицу. В одной же камере никого, извиняюсь, даже на три буквы не пошлёшь: скрыться и убежать некуда. Моральное давление на мозг даже после самого пустякового конфликта – колоссальное, личного пространства у тебя минимум. Не в последнюю очередь поэтому следственная тюрьма считается гораздо более тяжёлым испытанием, чем лагерь.
За решёткой по-иному начинаешь относиться к бытовым вещам – здесь с этим строго: ты обязан незамедлительно убирать за собой после еды, мыть посуду, следить за гигиеной, не разбрасывать вещи. На свободе ты легко можешь оправдаться – забыл, потом, в следующий раз, с кем не бывает. Но в тюрьме расклады иные, один неправильный поступок может сильно поменять мнение сокамерников о тебе. Не помыл чашку – рискуешь навсегда прослыть «маменькиным сыночком, за которым всю жизнь убирали». Жёстко? Да – это тюрьма.
Вообще, по части бытовых вопросов тюрьма, если так можно выразиться, во многом пойдёт на пользу, тем, кто не очень углублялся в эти вопросы на свободе. Стирать простыни и постельное бельё в тазике, делать влажную уборку тряпкой размером с носовой платок, вылизать раковину при помощи двух капель моющего средства – такое мастерство покажет не каждая хозяйка с десятилетним стажем. Но каждый зэк, которому довелось пожить в СИЗО несколько месяцев, сделает это мастерски.
Время в тюрьме идёт медленно, и многие не знают, чем себя занять. Я, например, углубился в чтение. Кстати, с одним из своих сокамерников я поспорил на ящик водки, что за время нахождения в СИЗО прочитаю сто книг. И у меня это получилось – ровно за два дня до выхода я прочитал свою сотую книгу. К слову, и сам книгу написал, художественную, о политическом режиме на Украине, которую в скором времени доведу до ума и выпущу.
Передачи с воли
В камере есть телевизор, поэтому, если буквы не лезут в голову, можно целыми днями смотреть «ящик». В начале каждой недели моя мать – низкий поклон ей за это – приносила передачи и, в частности, передавала газету с телепрограммой. Я отмечал художественные фильмы за неделю, которые мне не посчастливилось посмотреть на воле. Таким образом пополнял свой культурный запас.
Кто-то с головой уходит в спорт, но таких единицы: лично у меня моральное состояние напрочь убивало желание заниматься какими-либо физическими упражнениями. Времени для таковых отводилось всего лишь час – во время прогулки. В небольших двориках, размером в 5–10 квадратных метров, куда выводят всей камерой, есть скамейки, а в некоторых – турники и брусья. Но лично я предпочитал, как и большинство сокамерников, просто ходить взад-вперёд, читать, курить.
Ещё в тюрьме невозможно не играть в настольные игры: карты, шахматы, шашки, нарды, домино. В нарды и домино, например, я не умел играть до ареста вовсе – пришлось учиться в тюрьме. Такие игры здорово облегчают монотонную тюремную жизнь, кроме того, они абсолютно легальны с точки зрения тюремной администрации, в отличие от карт, которые находятся под особым запретом.
По поводу еды: три раза в день арестантам раздают еду. К сожалению, 90 % местной пищи и пищей-то не назовёшь, исключение составляет жареная рыба (её дают пару раз в неделю), и перловая или ячневая каша (раз в два дня в среднем). Остальное – абсолютно несъедобно, и всё, на что можно рассчитывать, – это передачи от родственников. К счастью, почти все «политические» имеют родственников на воле, и в среднем раз в неделю-две им поступают солидные передачи. Плюс раз в месяц передачи приносили одесские волонтёры. Продержаться как-то можно, хотя еды никогда много не бывает. Разумеется, передавать разрешают только купленную в магазине пищу – никакой «домашки» не разрешается. Через несколько недель домашняя еда начинает просто сниться…
А вот как выживают представители классического уголовного мира, мне представить сложно, учитывая, что им с воли передачи практически не приносят.
К слову, по поводу уголовного мира. Не знаю, к счастью или нет, но мне удалось избежать постоянного нахождения в данном обществе – здесь я не могу похвастаться таким опытом, какой был у Солженицына и Шаламова. Тем не менее опыт общения с «блатными» у меня был, и немаленький, хотя администрация всячески пыталась нас разделить. Уловить из преступных понятий мне удалось следующее. С одной стороны, в криминальном мире действительно присутствуют правильные принципы – например, неприятие гомосексуализма, чувство коллектива (арестантская солидарность), уважение к матери, религиозность.
С другой стороны, факторы, которые ценятся на воле – успех, достижения, стремление к развитию, интеллект, кругозор – здесь никем не ценятся, уступая место совершенно другим, мне не до конца доступным «понятиям». Данная морально-нравственная категория весьма специфична и порождает множество слухов, склок, интриг. И это не говоря, например, о пристрастии множества арестантов к наркотикам, которые в условиях тюремного заключения просто уничтожают и тело, и душу.
При всём этом рассказы об издевательствах уголовников над «гостями» и «мужиками» (люди, не имеющие отношения к тюремному и преступному миру, «политические» относились именно к таким) – сущая выдумка. По крайней мере в одесском СИЗО, по крайней мере на сегодняшний день. Не было даже намёка на такие попытки ни в отношении меня, ни в отношении моих товарищей. Часто и среди преступников встречаются достойные люди, и судить о правильности их жизни и поступков не мне.
А ещё в тюрьме снятся сны – самая болезненная и беспокойная тема для арестанта. В них мы живём на свободе, гуляем с друзьями, встречаемся с девушками, ездим на машинах. И совсем не видим камерных стен. Лишь на 9–10-м месяце неволи тюрьма начинает являться в наших снах.
Закон и дышло
С тех пор как власть на Украине поменялась, а в стране фактически начался гражданский, а затем и военный конфликт, местные законодатели сделали всё, чтобы неугодные новому политическому режиму получали по максимуму и не имели никакого шанса на справедливое правосудие. Во-первых, это касается сроков, которыми теперь стали караться «политические» преступления. На протяжении весны и лета 2014 года новая украинская власть, кстати, при поддержке перекрасившихся «регионалов», приравняла такие преступления, как «сепаратизм» или «подготовка к государственному перевороту» и далее по списку, к тяжким и особо тяжким. При «диктаторе» Януковиче, например, по моей статье 110 («сепаратизм») грозило от 3 до 5 лет.
Но это не самое главное. Уголовный кодекс в принципе направлен в сторону гуманизации правосудия и доминирования презумпции невиновности над виновностью. Содержание под стражей является крайней мерой: её вменяют, только если обвиняемый совершил тяжкое преступление, он может скрываться от органов следствия и так далее. Зачастую, если подозреваемый не убийца и его не застали на месте преступления, судьи отпускают подозреваемого под залог. Именно сумма залога, порой весьма значительная, гарантирует то, что подозреваемый никуда не скроется и не сбежит. Таким образом, если со временем откровенных доказательств предоставлено не было, подозреваемого рано или поздно отпускают.
Но в отношении «сепаратистов» гуманные нормы не действуют. Рада специально внесла изменения, из-за которых по всем политическим статьям (109–114, 258, 260, 261 УК Украины) никакой иной меры пресечения, кроме содержания под стражей, быть не может. То есть даже если человек, скажем, раздавал листовки и ему вменяют самое лёгкое преступление – он обязан отсидеть в СИЗО, и никакой закон не позволяет ему выйти на свободу, пока не будет вынесен приговор. Понятно, что не оправдательный: оправдывая по «сепаратистским» статьям, судья может распрощаться с должностью.
Абсурд, но, например, подозреваемый в геноциде, применении ядерного оружия или групповом изнасиловании может быть отпущен под домашний арест, но «политический» – ни при каких условиях. Зачастую, когда приговор не могут вынести, даже притянув за уши, когда прошли уже все сроки следствия и суда, «политическому» просто продлевают содержание под стражей на 60 дней до бесконечности – либо пока он не признает свою вину, либо пока не истечёт срок его статьи и он не будет освобождён «по отсиженным». А последнее происходит в среднем через 5–7 лет после взятия под стражу. В итоге психологическое состояние у «сепаратиста» иное, нежели у уголовника. «Сепаратист» понимает, что его из СИЗО не выпустят никогда, по крайней мере, пока существует эта власть.
Виноват при любых раскладах
Если вас не задержали «с поличным», следствие на Украине заканчивается в момент вашего задержания. Зачастую к этому времени уже подготовлены и подозрение, и обвинительная формулировка, и подведена вся необходимая доказательная база. Общаясь с другими политзаключёнными, я пришёл к занимательному выводу: ни у одного из них ни во время следствия, ни во время суда не нашлось каких-либо новых доказательств, не проводилось реальных следственных экспериментов, что подтверждает изложенную мною в начале абзаца теорию.
Таким образом, в этом плане для одесситов единственное исключение – 2 мая. Следствие по этому делу прошло из рук вон плохо, однобоко – но это исключительный случай, когда прокуратура и следователи пытались найти какие-то доказательства уже в ходе досудебного и судебного рассмотрений. А в 99 % «политических» дел следствие заканчивается после задержания. Дальше идут процессы, довольно далёкие от общеюридической практики. Не имея достаточно доказательств для быстрого осуждения подозреваемых, но имея возможность держать их под стражей годами, следствие ищет тех, кто готов пойти на сотрудничество, сдать своих, получить «мягкое наказание»: от условного до 5–6 лет лишения свободы, если дело идёт о группе. Или же заставляет признавать вину сразу – если речь идёт об одиночке. И тот, и другой варианты бывают губительны: условные сроки уже никому не предлагают, а предлагаемые зачастую рассчитаны на подавленное состояние задержанного, испуганного перспективами получить более серьёзный срок.
Те же, кто не соглашается, признать вину сразу, начинают участвовать в формальном следственном процессе. Обычно это 2–3 посещения здания СБУ в течение полугода-года. По совету адвокатов подозреваемые допросы не комментируют, а если и комментируют, то их никто всерьёз не воспринимает. Потом начинается ознакомление с делом – распечатки, прослушки, документы, негласные следственные действия. Плюс идут кабинетные разговоры со следователем, когда подозреваемых стараются склонить к сотрудничеству со следствием уже на втором этапе.
Дело передают в суд с готовым обвинительным актом, не намного изменённым по сравнению с тем, что давался вам на руки изначально, просто из него вычёркивают «сдавшихся» подельников или тех, чьи дела были выделены в отдельное производство. Судебное заседание, по сути, то же самое следствие, только уже с такими формальными процедурами, как судебные дебаты, непосредственное изучение доказательств, допрос свидетелей. Ничего, кроме нервов, инсультов и полных слёз глаз близких при виде твоего лица за решёткой, суды, по сути, не дают.
Мне часто задавали вопрос, что самое сложное в тюрьме. Наверное, поездки на суд и обратно. Ранним утром конвой выводит тебя из камеры, затем ты несколько часов ожидаешь судебный «воронок» в тюремных тамбурах, который вместе с другими заключёнными отвозит тебя в суд. Там – ещё несколько часов ожидания в тамбурах, уже судебных. Затем суд, иногда короткий, иногда на весь день. И за время суда ты видишь, что стены бывают необшарпанными, что мобильными телефонами можно пользоваться свободно, а мужчины по-прежнему носят костюмы. Обычные вещи, о которых, кажется, совсем забываешь за решёткой. И вот тебя выводят из зала суда. Дальше – ты не пойдёшь домой, а тебя повезут обратно в камеру, сырую и тёмную, а друзья по нарам будут расспрашивать тебя о том, что удалось увидеть, услышать, какой запах учуять. И это ни с чем не сравнимое гадкое чувство – что ты возвращаешься обратно в свой новый тюремный мир.
Побег в Россию
26 октября 2015 года Суворовский районный суд приговорил меня к 3 годам и 8 месяцам ограничения свободы в колонии. 26 ноября приговор вступил в законную силу. В этот же день Верховная рада приняла изменения в действующее законодательство, согласно которым один день в СИЗО равен 2 дням пребывания в тюрьме или 4 дням пребывания в колонии. Таким образом, в колонию я так и не был этапирован и в марте 2016 года вышел на свободу по истечении срока наказания, отбыв в следственном изоляторе 11 месяцев и один день.
Тем не менее оставлять меня в покое ни прокуратура, ни СБУ не собирались. За час до фактического выхода из СИЗО ко мне пришла в гости целая группа печально знакомых мне «товарищей» и вручила подписку о невыезде. Мне пообещали, что, если я попытаюсь скрыться или продолжу свою «сепаратистскую» деятельность, меня «закроют» как рецидивиста уже надолго. Ничего хорошего их слова не сулили, поэтому через неделю, выбрав удобный момент, я сумел удрать из страны. Как мне это удалось – тема отдельная, и лучше не раскрывать подробностей, чтобы не навредить тем, кто пока ещё вынужден оставаться там. Сегодня я нахожусь в России, стране, где мне уже ничего грозит.
И в тюрьме, и уже на свободе я часто задавал себе вопрос: не зря ли я пошёл на всё это? Потерял бизнес, Родину, оставил близких. И всегда отвечал: не зря. Дело, за которое мы страдаем и боремся, правое. Как бы пафосно это ни звучало. И это стоит года жизни.

http://mt.sovsekretno.ru/blog/

Херсонскую область Украины сотрясают террористические акты. Как отмечают украинские СМИ, юг Украины превратился без преувеличения в зону боевых действий с возрастающим криминальным напряжением по всему периметру южных границ Украины.
Анализируя поступающую информацию из приграничных с Крымом украинских областей, с такой оценкой невозможно не согласиться. Тем более, что EADaily и ранее предупреждало о возрастании террористической угрозы, обусловленной активизацией с одной стороны финансируемых Турцией военизированных формирований «Аскер» и «Номан Челебиджихан» (действуют под эгидой «Крымско-татарского меджлиса», а по сути, являются боевыми единицами, укомплектованными исламскими террористами и турецкими националистами с минимальным количеством татарского элемента), а с другой стороны — неонацистским батальоном «Азов». А если к этому приплюсовать местные отряды самообороны, сформированные жителями Херсонщины в ответ на бандитские вылазки вышеупомянутых формирований, то ситуация выглядит более чем удручающей. Мнение жителя города Геническ Алексея. М, в принципе, отражает настроения жителей Херсонщины: «Это — война, мы живем как на вулкане, всю область, весь Херсон, Алексеевку, Геническ терроризируют турецкие банды с одной стороны и местные „правосеки“ с другой».
Проследим динамику событий за последний месяц. Итак, в центре Геническа, неподалеку от входа на рынок по улице Махарадзе, вечером в четверг, 21 апреля, произошел взрыв. В результате взрыва были выбиты окна на втором этаже магазина «Подиум», уничтожен первый этаж здания. Как заявил сам владелец магазина, подрыв магазина обусловлен не экономическими факторами и не происками конкурентов, а является целенаправленным терактом с этнической подоплекой, поскольку хозяин магазина — этнический татарин.
Показательна реакция местных властей. Так, начальник полиции Геническа Андрей Лещенко многозначительно оговорился, что, несмотря на то, что пострадавших нет, полиция сделает все, чтобы найти и наказать виновных, КАКУЮ БЫ ОРГАНИЗАЦИЮ (!!!) они бы не представляли.
Любопытный факт — район, где произошел теракт, был оцеплен силами батальона «Азов», а не нарядами полиции, причем бойцы «Азова» прибыли на место теракта на шесть-семь минут раньше полиции.
На место происшествия сразу прибыли мэр Геническа Александр Тулупов и депутат горсовета Иван Осташевский, однако никаких комментариев со стороны официальных властей не прозвучало. Как заметил один из очевидцев: «Мэр выглядел испуганным и подавленным и отказывался что-либо комментировать, постоянно оглядываясь на хмурых парней из „Азова“», — достаточно примечательное замечание, которое показывает реальные, а не декларируемые настроения среди властей Херсонщины.
Ситуацию власти не комментируют, но, по подтверждённой информации, по магазину «Подиум» произвели выстрел из гранатомета. Стреляли с противоположной стороны улицы, с расстояния около 50 метров. На здании, возле которого стреляли, есть повреждения штукатурки и разбито окно. Там же нашли чеку от одноразового гранатомёта «Муха». По словам очевидцев, к магазину подъехала иномарка, из которой вышел мужчина в характерной для «азовцев» камуфляжной одежде и, произведя выстрел, скрылся с места происшествия.
По «странному» стечению обстоятельств, камеры видеонаблюдения в тот вечер не работали или были повреждены. Сразу же в Херсоне заговорили о мести «азовцев» «татарам» за подрыв автомобиля 15 апреля. Данную информацию косвенно подтверждают и власти города Геническ.
В Херсонской обладминистрации считают, что подрыв автомобиля направлен на нагнетание обстановки вокруг татарского населения Херсонской области, которое компактно проживает на территории поселка Новоалексеевка и Генического района. Об этом, в частности, заявила первый заместитель председателя Херсонской областной государственной администрации Валентина Сечевая.
Напомним, 15 апреля в поселке Новоалексеевка Генического района, вблизи административной границы с Крымом, был подорван автомобиль «Жигули», в результате чего погиб один человек, а ранения получили четверо прохожих. По циркулирующей в СМИ информации выясняется, что автомобиль с одесскими номерами принадлежал родственнику одного из бойцов батальона «Азов». Взрыв квалифицирован как террористический акт. Организаторы взрыва, естественно, не найдены.
После теракта прокурор Крыма Наталья Поклонская заявила, что не исключает связи между взрывом автомобиля в поселке Новоалексеевка, что вблизи границы с Крымом, с «дислоцируемыми там вооруженными добровольческими батальонами». И, как показывают дальнейшие события, прокурор Поклонская недалека от истины.
Данное мнение совпадает с официальными релизами властей области, в которых говорится дословно следующее: «Подрыв автомобиля в поселке Новоалексеевка Херсонской области признан террористическим актом. Мощность взрыва составила более семи килограммов в тротиловом эквиваленте. Взрывной волной убило случайного прохожего, еще четверо находятся в больнице».
Как сказал председатель Генической райадминистрации Александр Воробьев: «Одному из пострадавших, студенту, достали осколок из сонной артерии, другим оказана помощь в травматологическом отделении. Один лежит на вытяжке, раздроблена нога и голень, еще один находится в хирургическом отделении с ожогами», — сказал Воробьев.
Несмотря на декларируемое единство между протурецкими военизированными формированиями области и бойцами батальона «Азов», которые даже проводят совместное патрулирование области, между этими двумя банд-формированиями фактически происходит раздел сфер влияния и контроля контрабандных потоков, которые проходят через область. Формальным поводом для резкой конфронтации между «азовцами» и «татарами» стали жалобы жителей приграничных с Крымом сел.
Как передают областные СМИ, на границе с Крымом вооруженные люди устраивают стрельбы. Жители четырех сел напуганы и возмущены. На полях регулярно находят гильзы. Села — Поповка, Атамань, Чонгар и Сиваш — граничат с Крымом. Местные жители устали жаловаться в полицию: так называемые активисты блокады полуострова постоянно проводят учения со стрельбой. Стреляют прямо в полях — близ их домов. А власти, сообразно приказу официального Киева «татар не трогать», бездействуют.
«В 2 часа дня шла по улице, слышала автоматную очередь, я не уверена за безопасность своего ребенка», — говорит Татьяна Долгомыслова, жительница Атамани.
Однако местные чиновники и полиция заверяют: люди преувеличивают, для стрельб есть специально отведенные места — полигоны. Да и вообще, активисты блокады — гражданские лица. И пугать оружием не могут. «Случаи, где, говорят, кто-то где-то стрелял — поверьте, все эти случаи отрабатываются, но такого, чтобы шла постоянная стрельба — нет», — сказал Алексей Сыщенко, заместитель главы Генической райадминистрации. В полиции знают о стрельбах. Но якобы причастных к ним пока не установили. «Есть оперативные данные о том, что к данным выстрелам причастно общественное формирование „Аскер“, однако документального подтверждения эта информация не нашла», — заявил полицмейстер Андрей Лещенко.
Такие объяснения сельчан не удовлетворяют. Они показывают, где и из чего палят неизвестные. Одно из мест стрельб — окраина села Поповка. До Крыма — пара километров. Здесь же мишени условного противника, упаковки от патронов. Гильзами усеяно это поле. Именно отсюда доносятся выстрелы.
Депутат Чонгарского сельского совета Валерий Коблюк говорит: стреляют здесь «активисты гражданской блокады. Задержали 30 человек, которые представились крымско-татарской армией, я думал, что на сегодняшнем сходе нам дадут ответы, кто обстрелял и какие приняты меры». Однако ответов на свои вопросы жители расстреляных домов не получили по сей день.
Активисты блокады обустроились в полевом лагере и огородились от посторонних глаз. Объясняя это тем, что, дескать, они формируют добровольческий батальон и, несмотря на заявления местных властей, совсем не отрицают, что стреляют. «Чтобы подготовить батальон, должно быть обучение, какие-то навыки. По поводу стрельбы, насколько я знаю, это все было с разрешения полиции, в будущем мы будем относиться к Национальной гвардии», — сказала Эвелина Арифова, участник «гражданской блокады».
Однако в полиции местным жителям сообщили: ни о каком новом батальоне речи пока не идет. Как, соответственно, и о его учениях. И у полиции нет информации, откуда вообще у крымско-татарских блокадников огнестрельное оружие. Сельчане же просят одного — чтобы их прекратили пугать стрельбой. По неофициальной информации в условиях бездействия местных властей на «татарский беспредел» жители обратились, якобы, за помощью к бойцам батальона «Азов» с просьбой защитить от «басурман» (распространенное наименование в Херсоне бойцов крымско-татарского батальона), на что «азовцы» охотно согласились.
Очевидно, что в ситуации, когда юг Украины отдан не откуп протурецкой администрации «Крымско-татарского меджлиса» и так называемым территориальным батальонам «Айдар» и «Азов», неминуемо должно было произойти вооруженное столкновение с разрастанием террористической активности по всей области. Однако даже это не останавливает официальные власти Украины от потакания развязыванию военного противостояния, между различными группами влияния в Херсонской области Украины.

Ян Матушевский (Киев), специально для EADaily

Большинство украинцев считают, что их страна воюет с Россией. Таковы данные опроса, проведенного Киевским международным институтом социологии. Утвердительно на вопрос, ведет ли «незалежная» войну с Россией, ответили 63%. Лишь 18% думают, что войны нет. 65% респондентов сказали, что на Украине есть российские войска.
Когда почти две трети украинцев считают, что воюют с россиянами, можно сделать вывод, что люди просто разучились здраво мыслить. Ведь если бы «незалежная» действительно вступила в войну с Россией, то не продержалась бы и нескольких недель. Получается, по логике украинцев, что Москва ведет этакую вялотекущую войну без явного желания победить, так сказать, для удовольствия.
Характерно, что 19% респондентов так и не смогли определиться, воюет ли с ними Россия или нет. Хотя война — не тот процесс, который можно скрыть от общества. С другой стороны, как понять, что украинские власти уже два года твердят о войне, но при этом не разрывают дипломатических отношений с нашей страной?
Для сравнения, по данным аналогичного опроса, проведенного Левада-Центром, лишь 25% россиян думают, что Россия воюет с Украиной, и только 27% полагают, что в соседней стране есть наши войска. И то, эти цифры можно списать на то, что войной наши граждане называют больше общую напряженность между государствами, когда традиционно привыкли иметь добрососедские отношения.
Настроения украинцев проще всего, конечно, списать на массированную пропаганду. Но если люди верят тому, чего не может быть в природе, то они сами «обманываться рады». Значит, речь не только об эффективности пропаганды, но и о каких-то психологических особенностях людей.
Да, госпереворот 2014 года был тщательно разработанной технологией. Но здравые силы на Украине, старые политические партии не смогли ничего противопоставить поражающему своей простотой и глупостью лозунгу «Кто не скачет, тот москаль».
Известно, что после свержения Януковича были разорваны многие родственные связи. Живущие в Полтаве или Сумах люди в личных разговорах обвиняют близких родственников из России в агрессии. И искренне убеждены, что в нашей стране все говорят только о ненависти к Украине. Сообщения «из телевизора» оказались убедительнее слов родственников.
В 2014-м многие на Украине говорили: «Майдан — всенародное движение, сейчас вступим в Европу и заживем по-европейски, а ваша Россия только мешает двигаться нам к цивилизации». Сейчас, когда жизнь стала хуже некуда, они же твердят: «На Майдане скакали ваши путинские агенты, из-за России разрушена наша государственность». То есть, речь идет о сформировавшемся у украинского народа мозаичном сознании, когда противоречащие друг другу факты легко укладываются в общую картину мира.
Надо признать, что потерю ориентиров пережили все постсоветские республики после распада СССР. Но постепенно в новых государствах начали складываться свои идеологемы, а вместе с ними, худо-бедно, начала подниматься экономика. В чем же причина, что Украина не выбралась из «девяностых» и буквально пошла «по второму кругу»?
— Я знаю, как у нас проводятся опросы и кем. Они не учитывают специфики времени. Я общался с социологами из Европы. Они обладают технологиями опросов в ситуации сильной напряженности в обществе, у нас этими технологиями не владеют. Поэтому к результатам исследования надо относиться осторожно, — говорит директор Киевского центра политических исследований Михаил Погребинский.
— Что касается данных этого опроса, что 63% полагают наличие войны с Россией. В течение двух лет все телеканалы говорят, что Россия — агрессор и воюет с Украиной. И когда людей спрашивают, есть ли война, все повторяют заученные штампы. И не все способны включить свои мозги и подумать, что война идет по-другому. Вот в Сирии Россия воевала силами своих ВКС. Происходящее на Украине на это совсем непохоже. Но люди об этом не задумываются.
Более того, часть респондентов могла воспринять вопрос социологов, как проверку на лояльность. Лояльно говорить, что Россия — агрессор. И многие отвечают так, чтобы не было неприятностей. Я предполагаю, что немалая часть опрошенных ответила утвердительно на вопрос, исходя именно из этих соображений.
Потом, неизвестно, какой процент вообще отказался принимать участие в опросе. Примерно половина украинцев вообще отказываются общаться с социологами. Нужна специальная методика, чтобы опрос был репрезентативным. Значит, 63% ответили утвердительно из тех, кто вообще согласился ответить. Некоторые из них постарались ответить «лояльно».
19% не определившихся с ответом — это те, кто согласился отвечать, но не хотел говорить, что считает Россию агрессором. Их, скорее, надо зачислять в число тех, кто полагает, что войны с Россией нет.
«СП»: — В чем причина, что в украинском обществе наблюдается некая идеологическая растерянность?
— Украина — страна составная. Можно выделить три части: Центр, Запад и Восток. Западная Украина жила с остальной Украиной недолгое время, только после Второй мировой войны. И попыток выстроить общую идентичность всерьез не предпринималось. Украина жила по принципу «вашим и нашим», пыталась договориться с Россией и Западом. Но из этого ничего не получилось.
В значительной мере потому, что «русская» Украина выдвигала в органы власти от себя людей, далеких от какой-то идеологии. Если бы они были такими же убежденными пророссийскими политиками, как националистичны политики с Западной Украины, то в Раде 40% были бы настроены на прозападный путь, а 30% ориентировались бы на Россию. Но Восток выдвигал не идеологов, а людей, заинтересованных в материальном вознаграждении за свое участие в политике. Это были бизнесмены, а не идеологи. Они были обречены на поражение. Последний Майдан и стал окончательным поражением «русской» Украины.
Происходящее сегодня — попытка насильственного утверждения «украинской» Украины и выдавливания «русской» Украины. Мы видим, что Одесса, Харьков, Днепропетровск особо не сопротивляются. Сопротивление показали только Донецк и Луганск. Конечно, при поддержке России, иначе бы не выстояли.
— Наверное, украинцы догадываются, что если бы была настоящая война с Россией, всё бы закончилось очень быстро, еще в 2014 году. Тем не менее, пропаганда действует, — говорит профессор кафедры массовых коммуникаций Московского государственного педагогического университета Елена Борисова.
— Успех пропаганды на Украине обусловлен ее тотальным характером. Возможности получать альтернативную информацию невелики. Даже в интернете убраны многие ресурсы, все публикации жестко модерируются.
Способствует и западная пропаганда. Она до последнего времени вещала то же, что и официальный Киев. Соответственно, украинские пропагандисты могли ссылаться на Запад, как на авторитетный источник информации.
Самое главное — внутренние установки аудитории, которая хочет во всех бедах найти стороннего виновного, нежели обвинить себя. У людей вообще есть такая установка. Если человек осознает, что в результате его действий погибают люди, страдают его родственники, семья, то хочется думать, что не он виноват, а кто-то вмешался в ситуацию. Вот это настроение превалирует.
Конечно, ситуация складывалась бы более благоприятно, если бы значительная часть украинского населения не поддержала «майданный» переворот. Януковича бы переизбрали. Были бы те же проблемы, но они не усугублялись бы. А так многим украинцам приходится осознавать, что они сами поддержали нынешнюю власть. И в результате много жертв в Донбассе, на остальной Украине. Почти у всех материальные проблемы. Спрашивается, ради чего скакали на Майдане? А кто конкретно виноват в том, что надежды не сбылись, подсказывает пропаганда.
Идеологема последних двух лет — нападение России. Этим объясняют все беды. Мол, «Отечество в опасности», надо думать об этом.
Не будем забывать, конечно, что есть такая структура, как СБУ, которая крайне жестко карает инакомыслие. Периодически на украинских телепередачах высказывается альтернативная точка зрения, но она, как правило, подавляется и не задерживается в массовом сознании.
«СП»: — Почему здравые силы на Украине не смогли ничего противопоставить примитивным лозунгам Майдана?
— Украинцев завели не с пол-оборота. То же скакание на площади использовалось до того в Каире и в Сербии. Технология была разработана давно.
Главное в том, что установки «против москалей» лелеялись многие годы на разном уровне, использовался хороший пиар-инструментарий. Взять хотя бы слово «голодомор». Да, на Украине голодали. Но голодали и в Поволжье, и на Кубани. Слово «голодомор» же означает, что голодом специально морили. Через одно слово сильно воздействовали на настроения.
В целом, Украине было бы лучше оставаться в составе Российского государства. И с точки зрения экономики, и с точки зрения развития культуры. Поэтому сама идеология, направленная на отделение, строилась вопреки интересам народа, вопреки реальности. Вражда с Россией раздувалась совершенно искусственно. Потому что здравый смысл говорит, что даже в интересах самого украинства надо дружить с Россией. Но местным властям хотелось, чтобы страны жили отдельно. И они задействовали все ресурсы для разжигания ненависти.
Конечно, далеко не все на Украине «скакуны», есть и разумные люди. Но где они? Я была в переписке со многими людьми с Украины, кто не поддерживал Майдан. Они не поддерживали Януковича, но были против разрыва связей с Россией. Теперь никто из этих людей не выходит на связь. Возможно, кого-то посадили. Но точно можно сказать, что разумные люди находятся в подавленном состоянии.
«СП»: — Все другие страны постсоветского пространства смогли за прошедшее время сформировать какие-то позитивные идеологемы. В чем причина, что Украина не вышла из «девяностых»?
— Действительно, какие-то идеологические установки сформировались в других республиках. Не все восстановились экономически, но в идейном плане есть вещи, которые удерживают общество.
Но Украина была важна Западу особенно. Она занимает ключевое положение. Вообще, идеологии с большим трудом формулируются на постсоветском пространстве. Украина же оказалась под внешним давлением. В России нашли идею «русского мира». Хотя не всем понятно, что под этим подразумевается. Приходится признать, что коммунистическая идеология была более мощной. Она была интернациональной, что важно для нас, и опиралась на традиционные ценности, в том числе и христианские.
Есть еще один фактор. На Украине большое население, но «украинского мира» в принципе создать невозможно. Поэтому страна «провисла» в идеологическом плане.
К сожалению, и Россия не смогла создать «центра притяжения». Многое мы сдали добровольно. И пока Россия не сможет выйти из положения зависимой по отношению к другим мировым центрам, никаких шансов не будет и у прилегающих к нам республик. Если мы не в состоянии притянуть других, то их притянут другие. В этом плане показателен опыт Болгарии. С начала 1990-х она думала, куда бы прибиться после распада Советского Союза. Потому что экономика Болгарии и ее идеология были сильно завязаны на нас. Болгария попыталась примкнуть к сильнейшим, вступила в НАТО и ЕС. Но в итоге она потеряла сама себя. Раньше в стране жило восемь миллионов, а сейчас только семь, страну наводнили турки и цыгане. Та же демографическая ситуация в странах Прибалтики.
«СП»: — Что надо сделать, чтобы украинцы перестали враждебно относиться к России?
— Каждый третий россиянин связан с Украиной родственными связями. Мы обязаны использовать идеологическое оружие, пропаганду. Конечно, делать это надо умело.
На Украине есть люди, с кем можно иметь дело. Надо помочь нашим сторонникам распространять свои взгляды.
Главная идеологема, которую надо использовать, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Надо убеждать, что мы вместе — россияне с украинцами — сможем что-то сделать, а само собой счастье из Европы не придет. Европа тоже переживает нелегкие времена, ее в процессе глобализации уничтожают. Думаю, эту мысль и надо продвигать.
— Приходится признать, что Украина — громадный провал нашей внешней политики с момента распада Советского Союза. И в этом причина всех бед, — уверен профессор сектора философии политики Института философии РАН Владимир Шевченко.
— Еще в годы Перестройки не только у «западенцев», но и некоторых жителей Центральной Украины выявилось настороженное отношение к русским. На протяжении последних двух десятилетий мы ничего не делали в идеологической сфере, чтобы выстраивать нормальные отношения с Украиной. Мы думали, что если вкладываем в страну деньги и там работают филиалы наших банков, то с Украиной всё будет в порядке. Но уровень недоверия к России только возрастал. Сейчас украинцы верят в любые слухи, совершенно абсурдные рассуждения принимают за чистую монету.
«СП»: — Многие постсоветские государства смогли в итоге сформулировать какие-то позитивные идеи самостоятельно, без нашей помощи.
— У нас тоже есть проблемы с национальной идеей. Но не ведется пропаганда, враждебная к кому-то. Мы относимся к Украине достаточно нейтрально. Мол, живите отдельно, если хотите, только не смотрите на нас, как на врагов.
Многие знакомые украинцы, которые сейчас были в России, искренне удивлялись. Они думали, что у нас повсюду развешаны антиукраинские лозунги и транспаранты, повсюду стоят танки, готовые вот-вот двинуться на Украину. Но ничего подобного в России нет.
Украина представляет собой «лоскутное одеяло», лишенное целостности. Федерализация страны могла бы снизить градус социальной и культурной напряженности. Но федерализации нет. Единственный способ сохранить унитарное государство — держать народ в постоянном напряжении и страхе, формируя образа врага в виде восточного соседа.
Свободная пресса

В силовых структурах Украины словно по команде стартовала масштабная «охота на ведьм».
Политики и волонтеры, генералы и адмиралы — все ищут в армейских и флотских рядах изменников, из-за которых, очевидно, никак не получается выиграть войну с Россией, пишет Свободная Пресса.
В том, что такая война идет, в официальном Киеве, как известно, сомневаться запрещено. Вот как выглядит эта все свирепеющая «охота» в сообщениях лишь последних нескольких дней. В понедельник в интервью украинскому «Пятому каналу» глава Службы безопасности Украины Василий Грицак сообщил, что в его ведомстве «расследуется более 40 уголовных дел в отношении наших сотрудников за предательство. У нас есть арестованные генералы, полковники Службы безопасности, которые предали интересы государства».
Грицак добавил, что на прошлой неделе один такой был выявлен даже в контрразведке. Секретная служба, посетовал шеф СБУ, «призвана ловить шпионов, но этот человек работал в интересах России».
Мало того. Очень подозрительно, по мнению главы СБУ, выглядят продолжающиеся поездки многих украинских военнослужащих на отдых и в гости к родственникам в «оккупированный Крым». «Если офицер украинской армии или ВМС честно служит украинскому народу, защищая рубежи или независимость и целостность нашего государства на Востоке, то мне сложно объяснить наличие у кого-то бизнеса на территории Крыма. Или, когда там остаются родня, мотивируя это отсутствием жилья на нашей территории.
Я до конца не могу понять, когда некоторые военнослужащие позволяют себе поехать в отпуск в оккупированный Крым после того, как побывали на Востоке Украины… Такие люди есть, как в среде Министерства обороны, так и других формирований. Более того, такие факты мы выявляли и среди своих сотрудников».
Видимо, тем, у кого родственники остались в Крыму, следует, по мнению «Службы безпеки», немедленно вызволять их оттуда. Заставлять бросать все — дома, квартиры, дачи, гаражи. Покупать билеты, а то и пешком — срочно на материк. Куда? На подселение к на редкость бдительному генералу Грицаку? Это вряд ли. Куда-нибудь еще. Хоть на садовую скамейку в Киеве. Но главное — подальше от «оккупантов».
Когда такое предложение исходит от шефа главной секретной службы страны, оно подозрительно походит на последнее, но грозное предупреждение ослушникам. Особенно для тех, кто хотя бы слышал о 1937 годе в нашей некогда общей стране. На Украине, кстати, тот год выглядел особенно кроваво.
Возможно, поэтому немедленно восстал даже озадаченный официальный спикер украинского Генштаба Владислав Селезнёв, из уст которого мир ежедневно узнает точку зрения Киева на боевые действия в Донбассе. Побойтесь Бога, пан генерал Грицак, в тот же день заявил, по сути, Селезнев через другой украинский телеканал. В Крыму остались родственники у 2500 тысяч действующих военных силовых структур страны. Их всех скопом — в предатели?
И продолжил: «Также и у меня остались близкие и родные в Крыму. Поэтому обвинять нас в сепаратизме? Докажите основания».
Наивный. Какие доказательства? Кто вообще на сегодняшней Украине утруждает себя подобными пустяками?
Вот ведь практически одновременно с грозным выступлением начальника СБУ в ведущих СМИ Украины было опубликовано очень примечательное коллективное письмо руководителей ряда волонтерских организаций страны. В числе авторов — основатель проекта «Вернись живым» Виталий Дейнега, координатор проектов организации «Народный проект» Максим Рябоконь, волонтёр организации «CombatUA» Игорь Федирко, представитель Совета волонтёров Минобороны и «Ассоциации народных волонтёров Украины» Наталья Зейналова, организатор группы «Народный тыл» волонтер Роман Синицын и другие.
Официальная бумага адресована президенту Петру Порошенко. Она открыта для подписей всех желающих и этих самых подписей собрала уже порядка шести тысяч.
Что же не спится волонтерам и о чем они хотят немедленно известить президента? Что чудится им в надвигающемся на их Родину военно-политическом шторме?
Оказывается, масштабный заговор зреет не только в СБУ, но и в Военно-Морских силах Украины. Письмо так и названо: «Очистить флот от сепаратистов и саботажников». Начинается оно предельно тревожно: «Господин президент, мы хотим обратить ваше внимание на недопустимую ситуацию на нашем флоте. Руководящие должности здесь часто занимают люди, которые лояльны к России и в случае начала полномасштабной войны могут стать предателями».
А дальше — как положено, список наиболее вероятных изменников. Его открывает не кто-нибудь — лично командующий ВМСУ вице-адмирал Сергей Гайдук. По данным подписавших письмо волонтеров, дочь командующего украинским флотом Юлия Рудь живет в Севастополе. Но главное — замужем, как сообщается, за работником Федеральной службы безопасности России.
Ничем не лучше, утверждают авторы письма, и ближайшее окружение Сергея Гайдука. Первый заместитель командующего ВМС, начальник Одесского гарнизона контр-адмирал Игорь Тымчук «в Крыму во время оккупации, по нашим источникам, организовывал совместно с кадровой службой ЧФ РФ офицерские собрания и составлял списки личного состава для перехода в ЧФ РФ». А брат начальника оперативного управления штаба ВМСУ капитана 1 ранга Александра Дьякова «имеет в Крыму брата, Дьякова Евгения Ивановича, который служит командиром десантного корабля «Керчь».
И совершенно неважно, что на Черноморском флоте вообще нет десантного корабля «Керчь». Есть последний оставшийся в строю большой противолодочный корабль проекта 1134Б с таким же названием, выведенный сегодня в резерв. Но командует им совершенно другой человек — капитан 1 ранга Скоков. Все это, повторяю, авторам письма совершенно неважно. Они добиваются какой-то своей цели. Какой?
Об этом позже. А пока продолжим читать это донесение президенту Украины. Стоит ли удивляться, пишут волонтеры далее, что «за два года войны у нас так и не появилась концепция развития Военно-Морских сил. Такая неопределенность и откровенный саботаж на самом верхнем уровне демотивируют моряков. За два года после крымских событий мы потеряли и продолжаем терять патриотическое ядро нашего флота».
Авторы письма требуют от президента немедленно выгнать со службы потенциальных изменников, пропустить прочих офицеров штаба ВМСУ через детектор лжи. При этом непременно — под контролем представителей общественности. Ну и далее — по мелочам. Среди которых — назначить на должность начальника 73-го Центра морских специальных операций капитана 1 ранга Эдуарда Шевченко. Что, утверждается в письме, злостно саботирует вице-адмирал Гайдук.
Почему приходится выделять этот пункт? Потому что, судя по всему, ради требования о назначении Шевченко командиром украинских подводных диверсантов в Очакове и написано письмо президенту. Командующему ВМСУ и его окружению досталось так, под горячую руку. Не было бы интриги с назначением начальника 73-го Центра, служили бы себе и служили.
К гадалке не ходи: инициатор затеи с письмом главе государства — один из подписантов послания волонтер Роман Синицын. Что уж ему так дался этот Шевченко — не знаю. Но принародно бьется Синицын за назначение капитана 1 ранга начальником 73-го Центра с начала февраля.
Это Синицын пару недель назад распространил в Сети сообщение об очередной «измене» в ВМСУ. По словам главного по «Народному тылу», заключается измена в том, что исполняющим обязанности начальника 73-го Центра морских специальных операций назначили капитана 2 ранга Виталия Рудинского. Махрового затаившегося «сепара», как стало известно бдительному волонтеру: «Того капитана, который в 2014 рассказывал в Очакове офицерам, что „это братоубийственная война, зачем в ней принимать участие, убивать своих братьев, на ваших руках их кровь” и тому подобную „ватную” ересь. Это могут подтвердить боевые офицеры. Не один и не два. И не три. И даже не десять».
Вот капитан 1 ранга Шевченко, наверное, уверен Синицын, совсем другое дело. Раз вице-адмирал Гайдук его игнорирует — пусть пеняет на себя.
Хотя Гайдуку не привыкать — в предательстве и трусости украинские националисты упрекают с того самого дня, как он возглавил ВМСУ. Поговаривают, до прихода в штаб ВМСУ теперешний вице-адмирал служил, в основном, на тыловых должностях. Как утверждает его бывший сослуживец, в прошлом командир корабля управления «Славутич», а ныне убежденный украинский националист капитан 1 ранга запаса Алексей Киселев, Гайдук ни дня не командовал не только кораблем. Даже шлюпкой.
Еще утверждают, что нынешний командующий ВМСУ тоже собирался перебежать в Россию, но в Москве не предложили подходящей должности. Было это в 2014 году, когда Крым возвращался в Россию. Тогда, напомню, из 18 тысяч адмиралов, генералов и офицеров ВМСУ, находившихся на полуострове, на материк, продолжать службу «незалежной», отправились лишь менее трети — 5 тысяч. Остальные выбрали вторую присягу — России.
Вряд ли хотя бы одна армия мира имела в своих рядах такой процент перебежчиков. Это произвело столь неизгладимое впечатление на Киев, что теперь там готовы заподозрить в измене кого угодно. Хоть министра, хоть адмирала.
Поиски «зрадников» с момента потери Украиной Крыма не прекращались ни на миг. И все же внезапно вспыхнувшая сегодня возня вокруг поиска потенциальных предателей на Украине как-то слишком скоординирована, масштабна и сильно выбивается из привычного разряда. В 1937 году так начиналась «большая чистка» Красной армии. Не исключено, что та же участь ждет и ВСУ.
http://social.rusvesna.su/blog/