Сразу пять десятков граждан России захвачены Украиной в плен. По крайней мере, именно такие данные обнародовала сегодня уполномоченный по правам человека в России Татьяна Москалькова. Кто все эти люди, как они были захвачены Украиной, и каким образом Киев манипулирует списками для обмена?
«Сегодня из российского списка по 50 гражданам России 27 человек находятся в местах лишения свободы, из них отбывают наказание 13 лиц, нет решений апелляционных инстанций пяти лицам, нет вынесения решений первыми судебными инстанциями восьми лицам, решения судов первой инстанции не вступили в законную силу в отношении одного человека и 23 человека у нас, слава богу, на свободе из этого списка», — сказала Москалькова после встречи с украинским омбудсменом в Киеве.
Она уточнила, что по 23 лицам, которые на свободе, суды приняли решение по изменению меры пресечения с ареста на подписку о невыезде. Во вторник 16 июля Москалькова и ее украинская визави Людмила Денисова должны согласовать и «верифицировать» список лиц, подлежащих обмену.
Вся эта математика выглядит убедительно лишь на первый взгляд. Например, утром понедельника перед отлетом в Киев Москалькова говорила только о 32 россиянах (российских гражданах), удерживаемых на Украине.
«Там (на встрече) будут подниматься вопросы о судьбе, состоянии здоровья и гуманитарной составляющей, касающейся граждан России, которые находятся под стражей на территории Украины. Всего у меня список на 32 человека, которые находятся сейчас под стражей, чтобы сверить возможности оказания помощи этим людям», — сказала Москалькова РИА Новости.
У украинской стороны принципиально иной подход. В декабре прошлого года в Киеве говорили (конкретно Евгений Марчук) о 89 россиянах, находящихся в украинских тюрьмах. Из них предлагалось обменять 23 человек на 23, а затем еще 69 человек на 19. Итого, в Киеве насчитывали 42 украинца, находящихся в РФ. Бывший военный прокурор Украины Матиос называл цифру российских граждан, удерживаемых на Украине, в 31 осужденного и 27 обвиняемых.
При этом основной вопрос — это квалификация удерживаемых лиц. Внешне привлекательное предложение Евгения Марчука содержало типичную для этого вопроса словесную казуистику.
«66 за 19» — это цифры, напрямую России никак не касающиеся. Речь идет о 66 «сепаратистах», то есть прямых военнопленных из ДНР и ЛНР, а также задержанных за «сепаратизм» в других регионах Украины (Харьков, Одесса, Запорожье, Буковина), а 19 — это украинские граждане, осужденные или задержанные в Донецке и Луганске, включая как все тех же «обычных» военнопленных, так и лиц, осужденных за терроризм и шпионаж. Переговоры по этим лицам должны вестись с прямым участием представителей Донецка и Луганска, на что Киев демонстративно не согласен. И с тех пор список удерживаемых Украиной выходцев из ДНР и ЛНР пополнился хотя бы за счет Цемаха — его в какую категорию записать?
Также в общий контекст переговоров об обмене не включаются украинские моряки, задержанные за попытку прорыва в Керчи. С точки зрения Киева, они должны быть освобождены Россией без предварительных условий «просто так» и потому в «обменную математику» вообще не попадают. Такая позиция плохо сочетается с «человеколюбивыми инициативами» Киева, поскольку вообще отодвигает их освобождение на неопределенный срок.
При этом украинская сторона во все мегафоны годами трубит о том, что это якобы Москва «бросает своих» и не заботиться об освобождении своих граждан.
23 человека, которых Киев готов забрать в случае обмена — это так называемые «политзаключенные Кремля», то есть Олег Сенцов, Николай Карпюх, Станислав Клых, Панов, Кольченко, Гриб, Сущенко, Балух (все осуждены за терроризм и шпионаж) и крымские татары. Это, мягко говоря, странная математика. И та же украинская обмудсвумэн Людмила Денисова до сегодняшнего дня заявляла, что в России находятся все те же 89 украинцев, а более озабоченные украинские деятели говорят даже о «сотнях».
Что же касается россиян, то среди них обычно упоминают несколько известных фигур. Во-первых, это Александр Баранов и Максим Одинцов, бывшие российские военнослужащие, задержанные два года назад на границе и осужденные киевским судом по обвинению в государственной измене (13 и 14 лет заключения соответственно). Эти двое — крымчане и до 2014 года служили в украинской армии, а после воссоединения полуострова с РФ пошли служить уже в российскую армию. Затем они вдвоем (видимо, не от большого ума) совершенно легально решили поехать к родственникам во внутренние районы Украины и были задержаны СБУ прямо на пограничном КПП «Чонгар». В боевых действиях они никогда не участвовали, но для Украины это знаковое уголовное дело — единственное, в котором были осуждены бывшие украинские граждане, перешедшие на российскую сторону в Крыму.
Во-вторых, это ефрейтор Виктор Агеев, взятый в плен на луганском участке фронта и осужденный за терроризм и незаконный оборот оружия и отбывающий длительный срок в СИЗО Харькова. Агеев с ходу признался, что он «контрактник ВС РФ», хотя МО отрицает наличие такого контракта. Агеев с самого начала сотрудничал с СБУ и пропагандистскими структурами Украины. Поведение Агеева стало причиной того, что российская сторона длительное время не желала участвовать в его защите, а это дало повод Киеву развернуть вокруг него пропагандистскую кампанию. Не получив из этого скандала ожидаемых дивидендов, Украина просто впаяла Агееву 12 лет и теперь продолжает им торговать на пропагандистском поле.
В-третьих, это старший лейтенант запаса Алексей Седиков из Северодвинска Архангельской области, попавший в плен в апреле 2016 года под Троицким в тяжелом состоянии — пулеметной очередью ему раздробило ногу. Седиков не военнослужащий, а классический российский доброволец, отправившийся на Донбасс по идейным соображениям. Он получил 11 лет за «создание террористической группы» и «ведение агрессивной войны». Долгое время ему не оказывали квалифицированной медицинской помощи, но после нескольких нот МИДа РФ ему сделали эндопротезирование (в пятке — штифт, в пальце — штырь, в бедре пластина, а совсем недавно ему заменили коленный сустав), в противном случае нога была бы потеряна.
Он отбывает срок в Богучанской ИК №85, и ему постоянно (в отличие от Агеева) оказывалась российская консульская и финансовая помощь. Украинская сторона постоянно склоняла Седикова к каким-либо антироссийским выступлениям, но добилась от него только написания письма президенту Путину с просьбой «посодействовать» его освобождению. При этом Седиков практически сразу же дезавуировал этот текст в нескольких интервью, сказав, что он на Донбассе по собственной воле, поскольку хотел «защитить безоружных русских людей», а «обменяют — хорошо», нет — значит, судьба такая.
Седиков все время пребывания в плену и в заключении демонстрирует удивительную человеческую стойкость и последовательность взглядов. Посольство РФ в Киеве за собственные средства приобретает ему продукты питания, средства гигиены и сигареты. А в том же декабре прошлого года, когда активизировались разговоры об обменах, по просьбе Москальковой Седикова в колонии посещала тогдашний украинский омбудсвумен Нина Карпачева. Состояние Седикова, несмотря на инвалидность, оценивают как «оптимистичное», и он наверняка будет находиться в числе первых в обменном списке.
Есть и спорный список «российских военнопленных» из 17 человек, также ставший известным перед декабрем прошлого года.
Почтоев Егор Валерьевич, Мельчак Иван Васильевич, Горяшин Сергей Андреевич, Архипов Сергей Александрович, Митрофанов Артем Васильевич, Романцев Иван Игоревич, Смирнов Сергей Александрович, Савостеев Владимир Вячеславович, Генералов Алексей Николаевич — все военнослужащие 331 полка 98-ой Свирской дивизии ВДВ (Иваново), захвачены в 2014 году у Амвросиевки. Хохлов Петр Сергеевич, рядовой 9-ой отдельной мотострелковой бригады. Захвачен под Луганском в 2014 году. Бураков Владимир Иванович, прапорщик 104 ПДД (Псков), попал в плен под Луганском. Евгений Тур, сержант 523-го учебного Гвардейского мотострелкового полка, попал в плен в 2014 году под Луганском. Балабан Андрей Сергеевич, радиотелефонист, попал в плен под Луганском в 2014 году. Руслан Ахметов и Арсений Ильмитов, 31-я гвардейская ОДШБ, попали в плен под Иловайском в 2014 году.
Капитан Евгений Ерофеев и Александр Александров, 3-я отдельная спецгруппа, попали в плен в 2015 году под поселком Счастье. Эти двое, которых также взяли в плен раненными, были весной 2016 года обменены на Надежду Савченко. Адвокат, защищавший их на процессе в киевском суде, пропал без вести и через три недели его труп откопали в Черкасской области. Но вообще подтвердить («верифицировать») этот список не представляется возможным.
Ранее украинская сторона уже предъявляла алфавитный список к обмену, в котором на первом месте был Агеев, но не было Вышинского и Седикова, хотя вполне возможно, что была орфографическая ошибка — под Седиковым понимался Седин. Из этого списка широко известны все те же Агеев, Баранов, Одинцов и Сидоров. Позднее к нему добавились Вышинский, Галичий, Джемиев, Жидких, Камалов, Марчуков, Михальчевский, Осминин, Саттаров, Синичак, Суханов, Шибаев и Юревич.
Тогда же возникла и странная цифра «от 25 до 100» российских добровольцев, находящихся в плену на Украине. Она фантастична не только широким математическим разбросом, но и отсутствием реальных фактов, ее подтверждающих.
Части ВСН, в том числе и добровольческие, никогда не попадали в котлы и практически никогда не сдавались в плен. Огромное количество украинских пленных на Донбассе было связано с провальными действиями ВСУ, но подавляющее большинство «простых» пленных» давно было передано украинской стороне, в том числе и в качестве жестов доброй воли. Откуда украинская сторона набирает такое количество — совершенно непонятно.
Речь ведь идет сейчас, если ориентироваться на официальные заявления, исключительно о лицах, имеющих российские паспорта. Из переговоров исключаются граждане Украины с донецкой, луганской или крымской пропиской, а также политзаключенные из внутренних областей Украины (а их реально тысячи). Ранее на переговорах с Донецком и Луганском Украина несколько раз проделывала этот трюк: выдавала заключенных из Одессы и Буковины, которые в ДЛНР прямого отношения не имели, и наоборот — не отдавала даже заранее согласованные кандидатуры на обмен из числа донецких и луганских под надуманными предлогами. Однажды автобус просто не пришел на пункт обмена.
По сути это почти неразрешимый вопрос, поскольку украинская сторона требует выдачи персонажей, которых позиционирует как «политзаключенных», исключая моряков и тех, по поводу кого требуется вести дополнительные переговоры с Донецком и Луганском. Взамен Москальковой предоставили список из 50 человек, с которым она вроде как согласна, но он требует «верификации». Получается, что украинская сторона даже сейчас в чисто гуманитарном вопросе пытается получить именно политические дивиденды: они выменивают «политзаключенных» на «наемников». В чисто пропагандистском плане это будет подано как «перемога»: злобная Россия забирает своих «агрессоров», а Украина своих «борцов за свободу». При этом моряки останутся там, где они есть.
На Украине находятся и другие россияне, задержанные при разных обстоятельствах. Многие из них имеют украинские корни, что часто приводит к необдуманным поступкам. Есть данные о людях, задержанных в Харькове и Днепропетровске при попытках посетить родню. Есть и другие военнопленные, попавшие к украинской стороне после ранения, как Денис Сидоров, взятый также с ранением ноги у Широкой Балки. На их родственников в России часто выходят сотрудники СБУ с предложением подписать документы, что он отказывается возвращаться на Родину по идейным соображением («осознал»).
Все это никак нельзя расценить как равноценный обмен, хотя украинская сторона и аффилированные с ней российские либеральные СМИ снова будут напирать на гуманитарную составляющую. С их точки зрения, Россия должна всех отдать и еще долго каяться (ДЛНР из переговоров вообще исключаются), а Украина однозначно получить за это профит. Так дела не делаются, даже если исходить из всей этой чудной арифметики.
https://news.rambler.ru/ukraine/
