Когда личный состав не занят, то его посещают дурные мысли.
Интересно устроена психика человека: чем меньше у него возможностей культурно провести досуг, попросту говоря, убить время, тем изощренней работает фантазия. Где-нибудь в Союзе, молодой, неженатый офицер ограничился бы стандартным «гусарским набором»: ресторан, дискотека, прочее, но увы, подобное здесь, в маленьких гарнизонах на афганской земле, недоступно. Вот и приходят в голову такие экзотические способы досуга, как-то сбрасывание с парашютом местного кота Барсика. Для чего было затрачено немало времени на изготовление оригинальной подвесной системы, к которой приспособили парашют от САБа, ну а местом сброса была выбрана вышка КДП. Любопытно то, что кот не протестовал при «прыжках» и не пытался удирать после приземления. То ли был слишком ленив, то ли, гад, предвидел, что по выполнению обязательной программы в десять прыжков единодушным решением лётного состава будет поставлен на лётную пайку, а также на зависть местным псам получит право беспрепятственно заходить в лётную столовую.
Потом были опыты над взрывчатыми веществами, проще говоря, расстрел из пистолета и автомата тротиловых шашек, на спор: сдетонируют или нет.
Ну, и наконец, собственно по теме, дрессировка пса Рекса.
— Что может быть в этом? — возразят мне и будут по сути правы. И то правда, это довольно безобидное занятие. С одной оговоркой — пока за это дело с присущим ему творческим подходом, не возьмется старлей Л.
Пришедший невесть откуда циклон неделю поливал всю округу дождями, затем стало сухо, но по-прежнему облачно. И эта низкая облачность как крышкой накрыла расположенный в котловине аэродром Ф.. Прогнозы были безрадостные, подобная погода должна была быть минимум ещё неделю. Полётов не предвиделось. В такие дни время тянется мучительно медленно.
Старлей Л. и лейтенант В. сидели на лавочке около модуля. Было скучно, книги из небогатой местной библиотеки уже перечитаны по нескольку раз, бильярд оккупировали фанаты карамболя, ну а на вездесущие в авиации нарды глаза не смотрели. Уже после двух-трёх бросков «камней» было ясно, кто проиграл. Конечно, можно было придумать себе занятие, но полученное накануне внушение за эксперименты с тротиловыми шашками, довольно сильно сковало творческий полёт мысли, особенно в пиротехническом направлении.
— Эх, скорей бы замена, — нарушил молчание старлей Л. Его раздражало то, что такая куча свободного времени пропадет так непродуктивно.
— И почему время нельзя копить как деньги, — уже про себя подумал он.
Лейтенант В. ничего не ответил, он по ещё сохранившейся курсантской привычке использовал свободное время, чтобы отоспаться про запас. И сейчас был в состоянии, о котором говорят: поднять подняли, да разбудить забыли. Беседа явно не клеилась.
Возможно, посидев ещё немного, эти двое вновь бы разошлись по своим комнатам, лейтенант В. видеть очередной сон, а старлей Л. — в который раз перечитывать первую попавшуююся под руку книгу. Но по очередному капризу судьбы события пошли по совсем иному пути.
К скучающим присоединился ещё один участник последующих событий. Это был пёс, годовалая немецкая овчарка по кличке Рекс. Несмотря на молодой возраст, Рекс отличался большой сообразительностью и что уже естественно, таким же аппетитом. Есть Рекс хотел постоянно, и благодаря своей сообразительности ему всегда удавалось поживиться. Он и сейчас подошёл в надежде выклянчить что-то съестное. Убедившись, что ничего не обломится, пёс убежал и через минуту появился вновь, неся в зубах банку рыбных консервов. Судя по тому, что банка была в комьях земли, она была у Рекса в заначке.
Пёс поставил банку перед старлеем Л., говоря взглядом, — Открой!
Старлей Л. достал нож, открыл консервы и высыпал их содержимое Рексу. Тот одним махом проглотил их содержимое и принялся вылизывать банку.
— Какой умник! — сказал старлей Л.,- разобрался, что банки впрок ныкать можно.
— Дрессировать его надо, — согласился лейтенант В., — способности у него.
— А что, это пожалуй идея, — подумал старлей Л. и поднялся со скамейки.
— Эй, Рекс, иди сюда, — позвал он пса. Рекс бросил вылизывать банку и послушно подошёл к старлею.
— Рекс, прыгай, — скомандовал старлей, пытаясь жестами объяснить псу, чего от него требуется, прыгнуть через скамейку.
Пёс посмотрел на старлея как на идиота.
— Так не получится, его заинтересовать надо, — флегматично произнёс лейтенант В.
— И то правда, — согласился старлей и быстрым шагом отправился к себе в комнату. Там в углу за фанерной перегородкой была импровизированная кухня. Пошарив по полкам, вызвав тем самым переполох в местной диаспоре тараканов, он нашёл там целую кучу всевозможных сухарей, кусков сахара, засохших колбасных обрезков.
— В самый раз подойдёт, — подумал старлей, — этот вечно голодный пёс способен усваивать любую органику.
Он принялся складывать найденное в первый подвернувшийся пакет. По стенкам возмущённо носились тараканы, ещё бы, они лишились значительной части съестных запасов, но их проблемы были старлею Л. по барабану.
По всей видимости, пес Рекс вдобавок ко всему обладал ещё и интуицией. Он на том же месте ждал старлея Л., весь его вид говорил, что он само понимание, послушание и готовность.
И действительно, на этот раз пёс всё понимал с полуслова. Он прыгал через скамейку, проползал под ней, садился, ложился, подавал голос. Минут через двадцать, выполнив все трюки, которые смог вспомнить старлей Л., Рекс с удовольствием уминал содержимое пакета.
Тем временем старлей Л. опять загрустил, он не знал, чем занять себя дальше. Рекс же, покончив с содержимым пакета, не уходил, — вдруг эти двое ещё какую вкусную забаву придумают. Он некоторое время ловил надоедливых мух, а затем принялся гонять как мяч опустевшую банку. Эта банка натолкнула старлея на одну хорошую, как тогда ему показалось, мысль.
— Не тому мы его учили, — задумчиво произнёс он вслух.
— Чего? — спросил лейтенант В., он уже окончательно проснулся и мог адекватно воспринимать происходящее.
— Рекса не тому учили, — уже уверенно ответил старлей Л., — все эти прыжки, ползанья, всё это ерунда.
— А чему же его учить? — удивился лейтенант.
Поняв, что речь идет о нём, Рекс оставил своё занятие и внимательно смотрел на старлея.
— Искать взрывчатые вещества! — закончил свою мысль старлей Л.
— Зачем тебе это? Ты что, с колоннами ходить собрался? — продолжил удивляться лейтенант.
— А ты историю с миной забыл? — напомнил ему старлей.
Дело было совсем недавно, весной. Когда солнце уже хорошо прогрело после зимы землю, но ещё не высушило из неё влагу, и проснувшаяся природа покрыла землю зелёным ковром трав. Молодая, сочная зелень, приятно радовала взор, на какое-то время стало меньше вездесущей афганской пыли, а воздух был полон ароматов полевых цветов.
Но в армии к траве совсем иное отношение: согласно уставу трава вокруг воинских объектов должна быть скошена. И это требование распространяется на все гарнизоны, независимо от их дислокации. Не был исключением и гарнизон Ф., жалко, конечно, траву, всё равно ведь недели через две сгорит под афганским солнцем, но против устава не попрёшь.
Выполнять эту задачу взялся старшина эскадрильи, старший прапорщик К., поскольку он один со всего гарнизона умел обращаться с косой.
Старший прапорщик К., мужчина в возрасте за сорок. Таких как он, в армии называют «военными колхозниками», что в принципе не далеко от истины. Поскольку в прошлом они обычные крестьянские парни, будучи призванными на службу, легко вливаются в армейский коллектив, быстро привыкают к порядкам и большинство из них зарабатывает сержантские звания. По возвращению со срочной службы они начинают тосковать о чётком армейском порядке, им претит колхозное разгильдяйство, и если рядом есть воинская часть, с радостью идут на сверхсрочную службу, или, окончив школу прапорщиков, подписывают контракт. Таких, как старший прапорщик К., довольно высоко ценит командование, поскольку это дисциплинированные, исполнительные подчинённые. Кроме того, «военные колхозники» совершенно не напрягают командование квартирной проблемой, более того, даже если предложить невозможное, что жилого фонда в части предостаточно, никто из них из своих добротных домов добровольно не уйдёт. Как же, огород, хозяйство.
Вот это хозяйство очень способствует решению вопроса пожарной безопасности в воинских частях, особенно на аэродромах, полигонах. Без всяких дополнительных напоминаний и указаний «военные колхозники» следят за состоянием травяного покрова. При этом территория воинской части поделена на «зоны влияния» и каждый ревностно следит, чтобы границы его зоны не нарушил конкурент. Сено, однако.
В отличие от офицеров, ну, и других прапорщиков, «военные колхозники» всю службу проходят в одной и той же части. Они покидают родимые пределы только если часть, подразделение убывает на учения или, как в данном случае, в Афганистан. Кстати, недооценивать их значение в афганских событиях нельзя. Пусть они мало принимали участия непосредственно в боевых действиях, но сколько гарнизонов было благоустроено их умелыми, трудолюбивыми руками, сколько построено бань, бассейнов, душевых, беседок.
Вот и сейчас, старший прапорщик К. без каких либо дополнительных указаний приступил к делу. Его руки истосковались по привычному труду. Единственное, о чём жалел старший прапорщик, что траву придется выбросить, хозяйства здесь, увы, не было. Он быстро управился с лужайкой перед модулем и приступил к тыльной стороне. Здесь был свого рода коридор, образованный стеной модуля и глинобитным дувалом. В этом коридоре всегда была тень, земля меньше иссушалась солнцем, а потому трава была особо высокой и густой.
Но едва взмахнув раз десять косой, старший прапорщик неожиданно замер. Из земли торчал непонятный металлический предмет, плоский, округлый.
— Мина! — обожгла сознание мысль. Старший прапорщик медленно опустил косу.
— Ещё один взмах и… — ужаснулся он, подлое воображение тут же нарисовало жуткую картину: он в закрытом гробу, бьющаяся в истерике жена, плачущие дети, прощальный салют.
Старший прапорщик встряхнул головой, отгоняя виденье и далее действовал по-военному четко, он выставил оцепление, а сам тут же доложил командиру о происшествии. Вскоре в сторону гарнизона Ф. из соседнего мотострелкового полка мчалась поднятая по тревоге группа разминирования. Прибыв на место, минёры сменили выставленное оцепление на своё, а заодно провели эвакуацию личного состава модуля. Затем приступили к изучению объекта. Поскольку идентифицировать взрывное устройство не удалось, было принято решение нейтрализовать его с помощью «кошки».
Через минуту старший группы подрывников протянул командиру гарнизона Ф. пустую жестянку из-под импортных консервов.
— Вот ваша мина!
Старший прапорщик был готов провалится сквозь землю от стыда. Посыпались шутки, подколы. Особо усердствовали те, кто во время упомянутых событий держались подальше.
Но командир группы разминирования не разделил всеобщего веселья.
— Зря смеётесь, при случае прошу ко мне, я вам покажу подобные «консервные жестянки», а в кабульском госпитале, можете познакомиться с теми, кто эти «жестянки» жестянками посчитал, — урезонил он шутников.
— Начальник штаба, командуй построение, — дал команду командир гарнизона.
Поблагодарив перед строем группу разминирования, командир гарнизона сказал пару слов своим подчинённым.
— Не следует забывать, где мы находимся, а если кто попадётся мне с шутками, то пусть потом на себя пеняет. А вам, товарищ старший прапорщик, объявляю благодарность. На войне излишней бдительности не бывает.
Но всё равно, нет-нет, да и упоминалась при случае «минная» история.
— Пожалуй, ты прав, — согласился лейтенант В.
— Тогда ты поищи, чем Рекса заинтересовать, я уже у себя всё выгреб, — сказал, поднимаясь старлей Л., — пойду, «учебные пособия» соберу.
Через пару минут офицеры вновь были на улице, Рекс по-прежнему был на месте.
Лейтенант В. положил на лавочку свёрток с «вкусностями» для Рекса, а старлей Л., «учебные пособия». В состав «учебных пособий», старлей Л. определил несколько патронов от автомата и крупнокалиберного пулемёта, снаряд от авиационной пушки, уже упомянутую пробитую в нескольких местах пулями тротиловую шашку, пару гранат Ф-1, раскрашенных под пасхальные яйца. Одним словом, всё то, что у него хранилось в тумбочке вперемешку с умывальными принадлежностями.
Рексу не пришлось долго объяснять, что от него хотят. Минут через десять он уже бойко находил спрятанные «учебные пособия». Старлей Л. был доволен, всё получалось.
Тем временем, подошло время ужина. На пороге модуля начали появляться его заспанные обитатели. Оглядевшись по сторонам, как пчёлы после зимовки, они уверенно направлялись в сторону столовой. Если кто и обращал внимание на процесс дрессировки, то никаких эмоций не высказывал.
Вскоре, вознаградив Рекса за его старания, в столовую отправились и «дрессировщики».
В Афганистане темнеет рано и быстро, после ужина стало почти темно.
В импровизированный кинотеатр привезли какой-то фильм, и старлей Л. напрочь забыл о Рексе, лейтенант В., кстати, тоже. По окончанию фильма старлей Л. ещё некоторое время смотрел телевизор, с экрана которого Горбачёв втирал что-то о «новом мышлении», затем отправился спать. День прошёл.
Проснувшись рано утром, старлей Л. стал натягивать на себя комбинезон. Он всегда вначале проводил опробование вертолёта, затем умывался и шёл на завтрак. И на этот раз он был намерен действовать по отработанной схеме, ничего не меняя.
Неожиданно на весь модуль раздался голос начальника штаба, майора И.
— Где этот (далее следовала длинная тирада из непечатных слов) дрессировщик!
Нет, конечно, подобные слова в свой адрес старлей Л. слышал не раз. Но тот факт, что эти слова произнёс майор И., произвёл на старлея Л., эффект разорвавшейся бомбы. Дело в том, что майор И. только исполнял обязанности начальника штаба, как большинство должностных лиц гарнизона Ф.. По образованию он был авиационным инженером и отличался феноменальной интеллигентностью. Майор И. мог чётко и ясно излагать свои мысли, не прибегая к помощи известных трёх слов. Старлей Л. даже подозревал, что он вообще не знает их, а тут на тебе.
Поняв, что случилось что-то неординарное, старлей Л. натянул ботинки на босу ногу и выскочил в коридор.
— Иди, разбирайся со своим Рексом! — майор И. махнул рукой в сторону выхода.
Туда и поспешил старлей Л., майор И. последовал за ним.
На крыльце старлей увидел следующую картину. Действуя по принципу, «чем больше сдам, тем лучше покормят», Рекс, похоже, трудился всю ночь. Прямо на пороге была довольно объёмная куча патронов, авиационных снарядов, взрывателей, выстрелов для подствольника, гранат, шашек. Старлей Л. даже удивился, неужели это всё свободно валялось у них на аэродроме? Но когда он перевёл взгляд на Рекса, то понял причину, почему так был, мягко говоря, взволнован майор И.
Рекс сидел перед этой кучей, держа в зубах неразорвавшийся миномётный снаряд. И по словам майора И., никому не хотел её отдавать. Похоже, Рекс решил, что это самый ценный экспонат. В некотором роде он был, конечно, прав.
— Рекс, молодец, давай сюда, — скомандовал старлей. Пёс, помня вчерашнюю «науку», послушно выполнил команду и к своему глубокому разочарованию не получил никакого вознаграждения. Обиженно фыркнув, Рекс побежал в сторону столовой.
Теми временем майор И. вызвал оружейника, и они уже втроём собрали находки Рекса, вынесли в специально отведённое место. Попросту говоря, это была яма на краю аэродрома, где оружейник проводил подрыв не сработавших авиационных боеприпасов.
— Сегодня учишь его обратному, — сказал майор И. старлею по завершению. Он был зол и на себя — видел же вчерашнюю «дрессировку», причём посчитал её правильной. Не предвидел такой итог.
Но отучать Рекса не понадобилось. Быстро смекнув, что без команды за это вознаграждение не получить, он и не думал больше приносить подобные игрушки. Умный был пёс. Удивительно, но старлею Л. всё сошло с рук. Вскоре погода наладилась, начались интенсивные полёты, и старлей сам забыл эту историю.
Старлей Л..
таскало по белу свету до посинения. Он давно уже потерял аэродром, куда должен был приземляться (а на аэродроме стоял полосатый колдун, по которому мы определяли направление и силу ветра). Когда он увидел что земля в конце концов стала приближаться, он попытался определить направление ветра с помощью плевков: так это просто небрежненько поплевывал с высоты на бренный мир и смотрел куда тот плевок прилетит. Естественно, он ни черта не определил, ибо тот плевок летит также как и парашютист, однако господь видно возмутился его неэкологическими действиями и присараил его, то бишь он сел не на землицу, а на соломенную крышу сарая, вернее даже хлева. Естественно он провалился скрозь ту хлипкую крышу в коровник, да не просто в коровник, а в навоз от тех коров. Поднялся всеобщий шмон, коровы стали с перепугу бодаться, куры заорали на всю деревню, собаки кинулись со всей округи. В общем к вечеру привезли к нам его, родёмого, с парашютом на телеге.
