Высший комсостав не застрахован от психических расстройств

В начале 2000-х с избранием на пост президента России и соответственно Верховного главнокомандующего Владимира Путина в стране и армии начало меняться многое. К числу новшеств можно отнести и создание в те годы в составе Генштаба ВС России секретного структурного подразделения под кодовым названием «Лифт». В задачи его сотрудников, 80 процентов которых были военными медиками, включая врачей-психиатров, входили оперативная диагностика функционального состояния офицеров и генералов, коррекция выявленных у них нарушений.
Вспомним основные события тех лет. Неожиданный уход Ельцина со своего поста. Армия, неудачно завершив первую чеченскую кампанию, почти без перерыва вовлечена во вторую. В конце 1999 – начале 2000-го погибают бойцы 15-го отряда спецназа ВВ МВД России от действий своей авиации, 6-я пдр 104-го гвардейского парашютно-десантного полка 76-й дивизии ВДВ, не поддержанная основными силами группировки; убиты и пленены спецназовцы из 22-й гвардейской отдельной бригады специального назначения ГРУ Генштаба. Гибнут бойцы Пермского и Сергиево-Посадского ОМОНов (последние – от своих сменщиков). Тогда же в Алхан-Юрте происходит первый теракт против федеральных войск с участием смертниц, серия взрывов в Осетии, Москве, Буйнакске, Волгодонске…
Ситуацию удалось переломить далеко не сразу. Несколько генералов МО, МВД, ФСБ России, не считая старших офицеров, лишились тогда своих постов – слишком тяжелыми оказались для них погоны, чрезмерно большими психологическая нагрузка и моральная ответственность.
Работа над ошибками
Как сказал однажды главный организатор печально памятного новогоднего штурма Грозного генерал армии Анатолий Квашнин (НГШ ВС России в 1997–2004 годах): «Если Генштаб – мозг армии, то я его главная извилина!». Интересно, кто-нибудь из специалистов проверял эту извилину?
“ Кто отвечает за состояние психического здоровья командира подводного атомохода, автономно выполняющего боевую задачу у берегов потенциального противника несколько месяцев кряду?”
Еще во время первой чеченской кампании к нам, курсантам ВМедА, находившимся в патруле в аэропорту «Пулково», обратился за помощью генерал. Ему нужно было загрузить в служебную машину вещи. Сомнений, откуда он прилетел, не было. В память врезались два момента: завернутый в бумагу и перевязанный скотчем автомат и выражение лица его владельца – крайне растерянное и подавленное. Генерал был в состоянии человека, пережившего жуткий информационно-психологический стресс. Встреться он мне сейчас, я, как уже опытный врач-психиатр, не задумываясь, поставил бы ему диагноз «реактивная депрессия» и настоял бы на немедленной госпитализации. Но тогда это было невозможно. В те времена обязательной медико-психологической реабилитации для ветеранов боевых действий, тем более генералов, просто не было.
Зато когда несколько лет спустя по долгу службы я оказался в «Лифте», то стал очевидцем такой картины: в середине рабочего дня в релаксационное кресло специального комплекса плюхнулся изможденный генерал, надел наушники и тут же отключился. В определенные моменты на его лице мелькало некое подобие улыбки. Сеанс релаксации длился 15 минут. По его окончании явно посвежевший генерал, кивнув в знак благодарности врачу, сразу же включил телефон спецсвязи и, начав нелегкий разговор, вернулся к своей обычной работе – очередной порции информационно-психологических нагрузок.
Подробности о деятельности «Лифта» по понятным причинам мы узнаем нескоро – вся информация надежно засекречена. Однако у нас есть вполне законная возможность просто порассуждать на тему общественных гарантий психологической безопасности высшего командного состава наших силовых структур.
Психиатр для главкома
В годы Второй мировой войны, столкновений в Корее и Индокитае в армии США процент психопотерь среди личного состава, включая многозвездных генералов, был куда выше наших – в среднем в 2–2,5 раза. Чего стоит история первого послевоенного министра обороны США Джеймса Форрестола, который, попав в разгар холодной войны на излечение в психиатрическую клинику, покончил с собой, выпрыгнув из окна. У нас, к сожалению, хватало своих форрестолов, даже если не считать череду самоубийств высших военных чинов в период «большого террора» или в августе 1991-го. Эти случаи приоткрыли завесу над проблемой, о которой мы мало задумываемся: кто гарантирует и обеспечивает нормальное психическое состояние нашего высшего эшелона власти и генералитета?

Примеров, когда страной и миром правили безумцы, немало: от сжегшего свою столицу помешанного цезаря Нерона до бесноватого вождя Третьего рейха Адольфа Гитлера. Но и в нашей истории на вершине власти оказывалось немало людей с неустойчивой психикой, неподконтрольных никому. Вспомним страдавшего серьезным психическим расстройством Ивана IV, впавшего в последние годы жизни в откровенный идиотизм Ленина, маниакально-подозрительного Сталина, неуравновешенного, излишне импульсивного Хрущева, страдавшего провалами в памяти и старческим слабоумием Брежнева… А чем лучше этих персонажей первый президент России Ельцин, злоупотреблявший спиртным и едва не пропивший страну? Все они являлись Верховными главнокомандующими и развязанные ими гражданские войны, репрессии и военные конфликты, равно как и едва не переросший в третью мировую искусственно созданный Карибский кризис – тому подтверждение
Мало изменилась ситуация с подконтрольностью медицине и независимым специалистам генералитета и в более поздние времена. Знакомая врач-психиатр, работающая в одной из ведомственных поликлиник, рассказывала, как не так давно на прием к ней пришел молодой майор с амбулаторной карточкой на имя своего начальника генерала Н. и просьбой написать в ней «все нормально». А вскоре выяснилось, что у Н. деменция, то есть слабоумие. И это не единичный известный нам случай.
Можно предположить, что виноваты бреши в законодательстве. Но никто не видел приказы и директивы, где высшим офицерам, оставляемым на службе, гарантировалась бы неприкосновенность с точки зрения медицинского освидетельствования и ежегодной диспансеризации. Скорее всего, виноват человечески фактор. Десятилетиями складывалась порочная практика, когда врачи и прочие профильные специалисты годами не видели генералов живьем, общаясь только с их порученцами и медкнижками. Решения об их годности к дальнейшему прохождению службы, к исполнению служебных обязанностей принимались независимо от медицинских показателей где-то наверху.
На это накладывается еще и кастовая специфика. Медицинский осмотр многими генералами воспринимается как унижение. Такая процедура как бы приземляет их, небожителей, уравнивает с простыми смертными. При этом часто генералу даже не с кем поделиться своими проблемами, он не может, к примеру, получить элементарную психологическую поддержку после проведения неприятной операции по удалению опухоли простаты, а заодно и мужских половых желез. Ни верному порученцу-адьютанту, ни жене всего не расскажешь. И тем не менее люди в брюках с лампасами не хотят, чтобы люди в белых халатах, психотерапевты, лезли к ним в души.
Командир дивизии РВСН обязан ежегодно проходить всестороннее обследование, включая врача-психиатра. Кто может поручиться, что такое же обследование проходит главнокомандующий этим родом войск, которому подвластны проверяющие врачи? Летающий командир авиаполка не минует доктора, а кто отвечает за состояние психического здоровья командира атомного подводного ракетного крейсера, автономно выполняющего боевую задачу у берегов потенциального противника несколько месяцев кряду? Неужели подчиненный ему же судовой док?
Не нарком, а наркоман
Слава богу, пока мысль о безумном командире субмарины годится только для сценария блокбастера. Актуальная реальность нынче – тестирование на наркотики высшего комсостава. И то, что чаще всего данные исследования проводятся только на бумаге, может привести к серьезным последствиям.
Приведу лишь один пример из своей практики, не называя фамилии генерала, ставшего наркоманом. После операции ему с целью обезболивания давали наркотические препараты. А когда пришло время их отменить, генерал своей властью не дал этого сделать. Началось развитие зависимости. Хирурги не придали этому большого значения и продлили курс лечения наркотиками вплоть до выписки пациента из госпиталя. Оставив его тем самым один на один с зависимостью. Используя свое служебное положение, генерал имел возможность приобретать требуемый препарат. Все закончилось бы неизвестно чем, если бы ставшее привычным генералу наркотическое средство не сняли с производства. Только после этого он нашел в себе силы обратиться к специалистам. Страшно подумать, что было бы, попади этот натуральный наркоман, занимавший высокий пост в МО, в поле зрения не психиатра-нарколога, а например, агента ЦРУ.
С приходом на пост министра обороны Анатолия Сердюкова в армии стало меняться многое. Но далеко не все в лучшую сторону. Давать в очередной раз оценку тем экспериментам – дело неблагодарное, но остановимся на одном моменте. В период руководства Сердюкова был ликвидирован «Лифт» – подразделение, предназначенное для контроля за здоровьем мозга армии. Проблемы же, ради которых оно создавалось, существовать не перестали. Очевидно, что подразделение уничтожили как ненужное звено в цепи упрощенного трехступенчатого управления министром и НГШ Вооруженных Сил. В действительности думается, что «Лифт» мешал реформировать ту самую армию, у которой прежде всего отключили барьерные – защитные функции мозга.
Подразделение до сих пор не восстановлено. Результат – значительная разбалансировка работы аппарата МО и ГШ, что показали, например, раскоординированные действия ВС России и отрядов ополчения на юго-востоке Украины.
Для решения вопроса постановки под контроль психического здоровья высшего командного состава армии и флота необходима государственная воля.
Однажды у меня на приеме рыдал генерал. До отчаяния его довели слишком придирчивый начальник и казавшийся неразрешимым груз навалившихся в одночасье проблем. После проведенного лечения генерал был возвращен в строй, а в скором времени благополучно уволился в запас, сменив брюки с лампасами и большие звезды на погонах на респектабельную свободного покроя пару. Вы скажете, что была спасена жизнь человека, и не ошибетесь. При этом, возможно, также была предотвращена еще одна война…

Евгений Жовнерчук,
доктор медицинских наук, врач-психиатр высшей категории, подполковник медицинской службы запаса
Записал Роман Илющенко
Опубликовано в выпуске № 19 (585) за 27 мая 2015 года
http://vpk-news.ru/