Курьёзные истории в пору службы в авиации

Забавный случай «Разрешите катапультироваться»

Всем, учившимся в советской школе, знакомо хрестоматийное стихотворение В. Маяковского “Товарищу Нетте, пароходу и человеку”, начинающееся словами:

Я недаром вздрогнул, не загробный вздор,

В порт, горящий, как расплавленное лето,

Разворачивался и входил товарищ Теодор

Нетте.

Что-то подобное испытал и я, когда однажды жарким летом, придя на стоянку самолётов, увидел, как на место недавно потерпевшего катастрофу самолёта…разворачивался и входил мой крестник: самолёт Миг–19С под бортовым номером 19, которому я после аварии в Севвстлейке давал путёвку в новую жизнь. Наш боевой полк 1-й линии за полгода понёс большие потери – 3 самолёта, и командование истребительной авиацией ПВО решило усилить нас, передав нам один самолёт из Севастлейского Центра. И таким же простым и легко объяснимым было решение командования Центра избавиться от самолёта с “сомнительной биографией”.

Ставить новый самолёт на место разбившегося у некоторых пилотов считалось плохой приметой, но поскольку других свободных мест не было, решили этим пренебречь, ограничившись тем, что изменили номер с 19-го на 23-й. Так мы и встретились. Теперь “головная боль” появилась у меня: не хватало нам ещё одной аварии, а то и катастрофы, да ещё такой, в которой могут обвинить меня. Как утверждают юмористы, согласно какому-то закону, кажется, закону Мэрфи, если неприятность может случиться, она обязательно случится. И она случилась, если по итоговому результату её можно назвать неприятностью. Скорее всего это было лучшее разрешение проблемы. А случилось вот что.

В одном из плановых ночных полётов в сложных метеорологических условиях лётчик Карл (по фамилии, странно двоящейся в моей памяти: то ли Ерёмин, то ли какая-то прибалтийская) потерял пространственную ориентировку. Такое случается иногда не только с недостаточно опытными, но и с очень опытными лётчиками, разница только в том, что последние быстрей осознают смертельную опасность, если это случается на малой высоте, и потому реже гибнут. Карл был достаточно опытным лётчиком, высота была малая, и он решил, как выяснилось потом, не играть в русскую рулетку, а катапультироваться, для чего сбросил фонарь и положил руку на рычаг катапультирования.

Предусматривалась возможность катапультирования и другим способом: стоило потянуть на себя шторку над головой пилота, чтобы катапульта сработала, кресло бронеспинкой пробило фонарь, а шторка должна была защитить ноги пилота от осколков разбиваемого фонаря. Должна, да не обязана, как говорили лётчики, которые редко прибегали к этому способу, обычно только тогда, когда доли секунды промедления грозили взрывом самолёта и гибелью пилота. И правильно говорили.

Так, спустя несколько месяцев у капитана Жиляева в полёте произошёл отрыв лопатки турбины, раскалённый кусок металла, летящий с огромной скоростью, пробил бензобак, и начался пожар в одном из двигателей. Система пожаротушения сработала, двигатель Жиляев отключил, но лампочка сигнализации пожара не погасла, бензобак мог в любую секунду взорваться. И капитан рванул спасительную шторку на себя. Рванул вовремя, в следующие мгновения самолёт взорвался в воздухе, а Жиляев успел оказаться на безопасном расстоянии, парашют раскрылся и позволил ему благополучно приземлиться, если не считать сильно пораненных осколками фонаря ног, но это уже не по его вине, а он, парашют своё благородное дело сделал на отлично.

Хорошо, что “скорая” подъехала очень быстро, сам капитан сразу перетянул себе ноги бинтами, и удалось избежать большой кровопотери. Но всё равно в госпитале ему пришлось пролежать несколько недель, да и потом ещё долго восстанавливаться. И такие случаи были не только с ним одним.

Поэтому Карл и выбрал более безопасный в его ситуации способ катапультирования. Иногда в критических ситуациях лётчики катапультируются без доклада, не рискуя терять секунды на доклад, и это не запрещено инструкцией по боевому применению. Иногда по той же причине гибнут, не успевая доложить, так как до последнего мгновения борются за свою жизнь и сохранение самолёта. Карл в последние мгновения перед тем, как нажать на рычаг катапультирования, почему-то доложил руководителю полётов, что у него при заходе на посадку сорвало фонарь и ему трудно управлять самолётом, то есть решил схитрить, снять с себя ответственность за потерю ориентировки (тоже мне, нашёл самый подходящий момент для самооправдания, когда смерть на носу).

После стольких недавних катастроф руководитель полётов решил не рисковать и дал команду на катапультирование. В следующие доли секунды Карл пробил сплошную облачность, увидел землю и восстановил ориентацию в пространстве, убедился, что летит он как положено, не вниз головой, но только быстро приближается к этой самой родимой земле, грозящей в данный момент превратить его самолёт в груду искорёженного металла, а его самого вознести к господу богу, если где-то там он обитает.

Но Карл был опытным лётчиком, крепким парнем с крепкими нервами, обладал отличной реакцией. Он не потерял самообладание, хотя и был рыжим (шутка), а включил форсаж с одновременным взятием ручки управления на себя до отказа. Самолёт успел уйти от опасной близости с землёй, но при этом прибор зашкалил, зафиксировав 10-кратную перегрузку, с трудом переносимую человеком, но недопустимую для истребителя, не говоря уже о менее маневренных самолётах, которые при такой перегрузке могут просто развалиться.

Когда дыхание смерти перестало быть жгуче ощутимым, Карл доложил, что сбросил скорость, встречный поток воздуха стал слабее и он сможет посадить самолёт. Что благополучно и сделал. Но после посадки выяснилось, что самолёт претерпел недопустимую перегрузку, приведшую даже к срыву подвесных баков, которые в таких случаях срываются одновременно и падают почти рядом в отличие от случаев, когда их сбрасывает сам лётчик. Кроме того механизм сброса фонаря оказался исправным и не мог послужить причиной самопроизвольного сброса фонаря. Таким образом бедного Карла “прижали к стенке”, и ему пришлось признаться, что в какой-то момент он смалодушничал и хотел снять с себя ответственность за сложившуюся по его вине ситуацию.

Такие вещи в авиации, мягко говоря не приветствуются, и в наказание за проступок Карл был переведен служить куда-то на Дальний восток из нашего довольно престижного места, а самолёт ко всеобщему облегчению был отправлен на ремонтный завод, откуда к нам больше не вернулся.

Федченко Сергей

http://familytales.ru/

Забавные истории в военном институте

Отрёкся полностью

Открывая как-то служебное совещание личного состава нашего института, заместитель начальника по общим вопросам генерал Зайцев Михаил Кириллович, настроенный на весёлый лад и следуя какому-то ходу своих мыслей, неожиданно для всех и вне связи с повесткой дня совещания вдруг заявил: “Вот у меня многие спрашивают, не является ли майор Зайцев моим родственником. Так я официально заявляю, что он не только мне не родственник, но даже не однофамилец. Надеюсь, по этому вопросу нет вопросов. Тогда перейдём к повестке дня”. Все, оценив генеральский юмор, улыбнулись, некоторые засмеялись, а Михаил Кириллович, погасив улыбку, продолжил официальным тоном вступительное слово по теме совещания.

Забавные истории в военном институте, 2

Как я командовал генерал-полковником.

Однажды во время моего дежурства по институту нас посетил бывший командующий зенитно- ракетными войсками Войск ПВО генерал-полковник Хюппенен А.И. Через какое-то время после его прибытия поступило распоряжение начальника института проводить гостя к начальнику вычислительного центра. Центр этот находился в другом здании, соединённом с главным зданием многими переходами. Поэтому во время сопровождения генерал-полковника, идя на полшага сзади высокого гостя, я то и дело говорил: ”направо, теперь – налево, прямо”, пока тот не выдержал и не сказал: “подполковник, ты что-то больно раскомандовался генерал-полковником, иди передо мной, без всяких субординаций, а я уж как-нибудь без твоих команд за тобой пойду”.

Остальной путь прошли молча, а перед кабинетом начальника вычислительного центра Хюппенен, улыбнувшись, сказал: “Назад сам дорогу найду к вашему начальнику, а то опять начнёшь мной командовать, как старшина солдатами”. Возможно, он рассказал об этом забавном случае начальнику центра, во всяком случае через полчаса они вместе прошествовали мимо поста дежурного, и Хюппенен, показав кивком головы на меня, стал что-то весело рассказывать своему провожатому.

Забавные истории в военном институте, 3

О научной концепции и банальной чуши

В 80-е годы прошлого столетия в лексиконе генералов Генерального и Главных штабов видов Вооружённых сил СССР часто стало фигурировать слово НАУЧНАЯ КОНЦЕПЦИЯ.

Начальник нашего института Сапегин С.С. тоже не обошёл вниманием это звучное сочетание слов и начал требовать при постановке задач на проведение фундаментальных исследований начинать их с разработки концепций построения, развития, функционирования …и т.п. систем и средств вооружения ПВО. Коснулось это новое веяние и меня: вызвал меня начальник института и, обрисовав в нескольких словах общую концепцию построения перспективной системы ПВО страны, поставил задачу подготовить в соответствии с этой концепцией в течение недели материалы и предложения по моей тематике для его доклада Главнокомандующему Войсками ПВО.

Я предвидел возможность такой работы и заранее подготовил соответствующий проект доклада с иллюстрациями для выполнения “генеральских плакатов”, представляемых пред “светлые очи” для лучшего восприятия сложных проблем в соответствии с ленинской установкой: ”От живого созерцания к абстрактному мышлению, а от него – к практике, таков путь познания истины ”. Поэтому в тот же день я вместе со своим заместителем и двумя старшими научными сотрудниками доработал уже подготовленный проект и не стал отменять запланированную заранее командировку, а в тот же вечер укатил на 2 дня в Минск, полагая, что моё отсутствие на рабочем месте в эти 2 дня ни на чём не скажется.

И ошибся: начальник института решил дать мне ещё более ценные указания, вызвал меня через день после поставленной задачи к себе “на ковёр”, узнал, что я в командировке, пришёл в негодование, отказался вместо меня выслушать моего зама, а велел передать мне, чтобы я сразу же по прибытии явился к нему с подготовленными материалами и не один, а с начальником управления генералом Ганичевым В.М.

Утром следующего дня Сапегин встретил нас ничего хорошего не обещающим минутным молчанием и после этого, не предложив, как обычно, сесть, начал, не повышая голоса: “Ну-ну, значит распоряжение начальника института для вас ничего не значит? Заместителю всё передоверили? А если бы он мне чушь банальную наплёл и я ему поверил, а потом эту чушь доложил главкому?!” И тут чёрт меня за язык дёрнул ляпнуть: “Ну, Вы бы, товарищ генерал-лейтенант, с Вашим умением выделить главное, отбросив второстепенное, так бы доложили, что главком бы чуши и не заметил”.

Что за этим последовало, трудно изложить кратко. Смысл его многоминутной тирады (уже на повышенных тонах) сводился к тому, что я и мой непосредственный начальник Ганичев безответственные люди, готовые ВВЕСТИ В ЗАБЛУЖДЕНИЕ командование Войск ПВО страны и тем самым способствовать принятию им пагубных для обороноспособности страны решений, что мы не достойны тех высоких воинских званий, которые нам зря присвоили, но поскольку он не может нас понизить в должностях и в званиях, то готов сделать то, что в его компетенции, а именно, не продлевать нам срок службы сверх установленного для каждой категории воинских званий.

Наконец, он смягчился и разрешил мне сделать короткий доклад, сделав акцент на основных выводах и предложениях. Надо отдать ему должное, что он быстро схватывал суть любой проблемы, и уже к концу моего доклада после нескольких уточняющих вопросов “сменил гнев на милость”, сказал, что я частично оправдался в его глазах и, если его доклад найдёт понимание у главкома, он подумает, как отнестись к моему проступку. Доклад прошёл успешно, и, будучи человеком не злопамятным, Сергей Сергеевич больше не напоминал об этом инциденте.

В конце 80-тых годов началось значительное сокращение и сроков службы отдельных офицеров, и армии в целом. К осени 1989-го года мне должны были продлить ещё на 2 года срок службы до предельного для полковника возраста в 55 лет. На меня и ещё 7-рых полковников стали готовить соответствующие документы. И в это время где-то в мае месяце мне из ТвеПи (Политеха) сделали предложение–уходить в запас и поступать к ним работать, пройдя конкурс на открывающуюся вакансию. Но надо это сделать до начала учебного года, до сентября. Я подумал–подумал и решил, как Мичурин, что не стоит ждать милостей от главкома, и дал согласие в Политех, а своё начальство попросил не изволить беспокоиться и оформлять мой уход в запас по возрасту.

И правильно сделал, так как осень подошла не заметно, а никому из остальных 7-ми полковников срок службы не продлили. Не продлили бы, значит, и мне, а хорошее место занял бы кто-то другой. А так–я прошёл конкурс, который по сути представлял собой формальность, и пока готовились документы и ходили туда-сюда, взад-вперёд, до Москвы и обратно, стал сам готовиться к работе на новом поприще, готовить будущие свои лекции и лабораторные работы. И всё равно к сентябрю меня не успели уволить в запас, и я ещё целый месяц после обеда уходил с разрешения своего начальства с работы, переодевался и шёл проводить занятия со студентами.

Федченко Сергей

http://familytales.ru/

Ода лопате

А я вам так скажу, ребята, кто о лопате плохо отзывается, тот в армии не служил. Или если и служил, то ни хрена он не понял он в военной службе. Мимо такого вся армейская мудрость прошла, мимо.

Дабы не разводить излишнюю таинственность скажу сразу: я не о сапёрной лопате говорю. Хотя сапёрка вещь нужная и полезная но, не о ней речь. Я о той, такой обычной лопате, которая носит гордое и воинственное имя, как штыковая.

Да, да, многие наверно уже скептически, а то и брезгливо поморщились, вспоминая незабвенные изречения:

— солдат без лопаты, это нарушение формы одежды

— могу копать, могу не копать

— копать от Кэ-Пэ-Пэ и до обеда, с лопатами я уже договорился

— и так далее, и тому подобное.

Фигня это всё, фигня. Ибо, как я говорил выше, исключительно от незнания и непонимания сакральной сущности вещей.

Лопата, оно же как, вещь-то, волшебная. А как всякая волшебная вещь, может принести как добро, так и зло.

Подумайте, разве лопата заставляет ту самую траншею рыть? Нет, конечно. Это всё происки старшины и выше. А лопата, она только помощник вам. Кто не верит, пусть голыми руками попробует землю рыть, посмотрю, как это у него получится.

С лопатой сподручней, уж поверьте мне на слово. А если вы при этом ещё и возлюбите её, то вместо кровавых мозолей и боли в спине получите то, что даже работой назвать нельзя, скорее вполне приятственный фитнес для молодого тела. Скажу даже больше, в большинстве случаев, лопата будет хранить её владельца от работы, обеспечит свободу передвижения, защиту и неприкасаемость, и многое, многое другое.

Короче, чтобы не быть голословным, автор возьмёт на себя смелость поведать свою историю постижения чудодейственной силы лопаты.

В один из солнечных весенних дней, взвод курсантов второго курса, в котором пребывал и автор повествования с небывалым энтузиазмом прокапывал очередную траншею, для прокладки силового кабеля которые перегорали с завидной регулярностью.

Нет, не подумайте плохого, это не было случаем единственного во всей советской армии подразделения, которое не было инфицировано столь распространённой болезнью как шлангит.

Таких чудес, как известно не бывает, этой болезнью переболел каждый военнослужащий.

Клиническая картина стандартная, из вялотекущей формы заболевание на втором году срочной службы переходит в острую стадию, а далее в хроническую.

Так в чём же дело почему, невзирая на обострение болезни, взвод трудился, не покладая рук?

Да всё просто, просто командиры применили лечение под названием трудотерапия на этот раз персонифицировано. То есть, каждому больному был выделен участок и… как сделаешь, так свободен.

Такой вид лечения боле хлопотный, чем просто поставить задачу всему взводу, но в разы более действенный. А то, что день был субботний, только улучшало клиническую картину. Шанцевый инструмент был тут же разобран и работа закипела.

Но, поскольку у вашего покорного слуги болезнь протекала в особо тяжёлой форме, то поспел он к шапочному разбору, в данном случае лопаточному.

Стоило удивляться, что ему достался инструмент, судя по внешнему виду которого, помнящий если не рытьё редутов на бородинском поле, то строительство николаевской железной дороги уже точно. Почерневшее от времени и растрескавшееся дерево держака болталось в проушине лезвия. Рахитичный гвоздь исполнял свои обязанности из последних сил. Да и само лезвие выглядело не лучшим образом, давно не видевшая точило кромка, ржавчина, наслоения бетона.

Но, делать нечего, надо работать. Поплевав на руки, боец с силой вогнал лопату в землю. Грунт оказался довольно рыхлый и даже такое замученное лезвие на две трети погрузилось в землю. Что же, обнадёживающее начало. Теперь надавить на держак и…

Кряк! Случилось то, что должно было случиться. Ветхая древесина переломилась у основания проушины.

В другой раз такое развитие событий, порадовало бы, но сейчас, никто твои персональные кубометры грунта за тебя вынимать не будет.

Мысль подождать пока у кого-то освободиться инструмент была отвергнута сразу. Бездарно терять субботнее время не хотелось. Оставалось одно, раздобыть где-то новый инструмент, или, что более реально, починить сломанный. Потому, подхватив половинки лопаты, курсант заторопился в сторону котельной. Оттуда доносились визиг циркулярной пилы, верный признак столярного цеха.

Заведующий сим заведением пожилой прапорщик не отказал в помощи. Пробормотав сто-то в духе, — Это же надо так запустить инструмент, — он швырнул старый держак в кучу хлама. Ловко выдернул плоскогубцами гвоздь и вытряхнул из проушины обломок. Потом обстучал с лезвия остатки бетона, электродрелью с железной щёткой счистил ржавчину и на точиле до состояния бритвы выправил кромку.

Долго и придирчиво выбирал из полсотни собратьев новый держак. Хотя, на взгляд курсанта они все были одинаковыми. Основательно прошёлся по нему наждачной бумагой, это чтобы юные бездельники руки не занозили, рубанком придал необходимую конусность и насадил лезвие. Ловко, с двух ударов молотка, занял своё место новенький гвоздь.

Завершающим аккордом было смазывание лезвия солидолом.

— Держи, боец! Теперь она сама в землю пойдёт.

— Спасибо, — пробормотал слегка растерянный боец с удивлением ощущая, как после прикосновение к обновлённому инструменту в нём растёт доселе неизвестное желание поработать.

Лопата и впрямь вышла чудесная. Невзирая на так сказать, поломку на старте, со своим участком он справился в числе первых.

Теперь можно и о себе подумать. А что делает обычный советский боец, если у него появляется свободное время? Правильно, идёт в чипок, то есть в кафе, которое находится на территории части. Оставалось только малость, сбегать на почту и получить денежный перевод.

Только вот какая беда, почта-то находится в жилом городке. Можно конечно подойти к командиру и если тот будет в духе, то выпишет увольнительную сразу, а если нет, то даст совет набрать группу из таких же страдальцев как минимум десять человек.

А кому это надо? Чай не первый год служим. Можно и микро самоходом обойтись, делов-то, на полчаса всего. Главное никому из командования батальона на глаза, или что многократно хуже, коменданту училища, логово которого, то есть кабинет, был как раз по пути в здании Кэ-Пэ-Пэ.

Разумеется, был выбран второй вариант. Курсант уже замахнулся швырнуть лопату в общую кучу, как это уже сделали другие и… остановился. Вдруг стало невыносимо жалко расставаться с таким полезным инструментом.

— А припрячу я её в подвале казармы. Потом, на обратном пути с почты. Ведь это не последняя в моей жизни траншея, так сто, пригодится, — нашёл обоснование столь странному желанию курсант. И перехватив лопату наперевес направился к своей цели.

В здании Кэ-Пэ-Пэ было безлюдно. Только полусонный дневальный не выходя из нирваны дёрнул ручку фиксатора вертушки.

Курсант выскочил за пределы родного училища, свернул за угол и нос к носу столкнулся с комендантом.

— Всё, попал! Минимум трое суток губы обеспечено, — мелькнула мысль. И что самое обидное, в число этих суток войдёт и воскресенье.

И пока курсант соображал чего соврать в оправдание, комендант скользнул по нему невидящим взором и как говорится, проследовал своим курсом.

— Что? Как? Почему? — тысячи мыслей роились в голове курсанта, пытаясь объяснить столь странное поведение коменданта, доселе обладающего таки звериным чутьём на самоходчиков. И всё шёл и шёл на автомате к своей цели, сжимая в руках лопату, аки Хома Брут библию.

Солнечный зайчик отразился от поверхности металла и прервал поток пугано-бессвязных размышлений.

Курсант остановился, съедаемый смутной догадкой.

— Так это ты меня спасла? — мысленно обратился он к лопате.

— А то! — снова весело сверкнул металлом шанцевый инструмент.

— Но как?

— Как, как. Ты же не просто так шатаешься, ты же с лопатой!

— Так я же… я же даже честь ему не отдал!

— И не обязан. Вспомни положение устава: при проведении хозяйственных работ…

— Погоди, но там сказано… вроде… — курсант морщил лоб, пытаясь вспомнить, что именно сказано в той статье устава.

— Не терзай мозги! Вот именно что вроде. Никто эту статью толком наизусть не знает.

— Так что же получается, теперь я с тобой куда захочу, туда и свободно пойти могу?

— Именно, мой друг, именно! Если будешь меня беречь и заботится, а главное не забывать одну важную истину.

— Какую?

— Вспомни, что говорил один добрый волшебник в фильме, — Чудеса надо экономить!

На почте неожиданно оказалась многолюдно. Оказывается, давали пенсию, к окошку выстроилась солидная очередь старушек. Местных, из примыкающему к городку посёлка.

Но, единодушным решением и невзирая на робкие возражения солдатик с лопатой был пропущен вне очереди. А как не пропустить? Он же, родимый, при деле, с лопатой вон.

Когда заветная сумма в тридцать рублей оказалась во внутреннем кармане кителя (бешенная сумма по уровню начала восьмидесятых годов кстати), служивый призадумался. Идти в кафешку уже расхотелось. С высоты его нынешнего финансового благополучия это казалось уже мелким и ничтожным. В самом деле, не к лицу тому, кто почти сравнялся с Рокфеллером, поглощать пирожки с повидлом запивая всё это соком, или сливками.

— А что если… пивка попить? — мелькнула шальная мысль.

— А давай! — сверкнула в ответ лопата, — В честь моего второго дня рождения можно.

Борзеть, так борзеть. Курсант и раньше уже бегал в поселковую пивнушку, как и многие го товарищи. Но то делась тайком, обходными тропами.

То ли дело сейчас, служивый дерзнул пойти напрямик через городок. И уже через минуту в глазах зарябило от обилия звёзд и просветов.

Однако лопата в руках делала своё дело. Никому даже в голову полюбопытствовать, куда это следует курсант?

Но вот, надо же такому случиться, по пути попадается сам командир роты. Этот таки замечает курсанта и останавливается.

— О господи! Неужели раскрыт, неужели лопата таки не всесильна? — в страхе забилась душа.

— Врёшь, не возьмёшь! — снова заиграли зайчики на лезвии чудесного предмета. И пристальный взгляд командира сменился на задумчивый, затем кивок головой и никаких команд остановиться, или хотя бы поинтересоваться: каким таким делом подчинённый озадачен в жилом городке. Скорее всего, командир попытался вспомнить это сам, но затем здраво рассудил, — А какая разница? Раз куда-то так целеустремлённо чешет с лопатой, значит всё идёт по плану.

В пивнушке тоже оказалось многолюдно но, в отличие от почты пребывал мужской электорат. И появление служивого встретили в отличие от почты, не сочувственными, а гневными возгласами. Нет, не в адрес курсанта, а отцов-командиров которые, сволочи и в выходной день работать заставляют.

Через час служивый покинул тёплую компанию. Особо приятно было то, что, невзирая на выпитое пиво, личный капитал остался нетронутым.

Но, по возращению в казарму благодушное настроение слетело вмиг. Ибо атмосфера там была сродни атмосфере в курятнике после визита хорька.

— Что случилось? — поинтересовался курсант у товарища.

— Да проверка внезапная была. И всех отсутствующих на карандаш…

— У (далее нецензурно)!

— Да тебе чего переживать? Ротный твою фамилию вычеркнул, сказал, что сам лично тебя с лопатой видел.

Что тут оставалось делать? Только спустится в подвал казармы и там припрятать лопату в укромном месте.

Очень кстати не лишнее деяние. Так уж повелось, что армия, это сборище самых разнообразных специалистов. Вот только специалистов приделать, например, к лопате держак, максимум один из десяти. А приделать к той же лопате ноги, каждый первый.

С тех пор лопата то и дело использовалась для различных целей. В первую очередь вместо увольнительной. Хотя, что такое увольнительная? Жалкий клочок бумаги со строго лимитированным временем. На начальника патруля она действует сродни красного плаща тореадора на быка. То ли дело лопата с её эффектом шапки невидимки.

А эти ненавистные парко-хозяйственные дни? Здесь тоже лопата идеальный помощник. Нет, не в работе, а чтобы избежать оной.

Командир распределяет задачи и объекты? Ну и пусть. Вы с лопатой в руках на втором плане. И если не сильно мозолить глаза, гарантировано никакого трудовой задачи не получите. А чего вас озадачивать, вы же и так уже с лопатой.

Ну и такая не лишняя вещь как поощрения, благодарности. Теперь к каждому празднику регулярно. Как же не поощрить человека, который с лопатой не расстаётся.

Но если быть честным, то автор повествования не один заметил чудесные свойства лопаты и всего шанцевого инструмента вообще. Многие его товарищи наряду с лопатами использовали веники и мётлы. В первую очередь, соблазняясь меньшим чем у лопаты весом. И совершенно напрасно. Поскольку веники и мётлы, при всей своей могущественности, предметы женские и в руках воина всей своей силы не раскрывают.

Да и смотрится боец с веником, или метлой, нелепо. С лопатой же, внушительно и грозно.

Вот взять хотя бы такой распространённый случай. В соседней деревне, местные парни решили поинтересоваться, — А чего это вы тут их девок… ну и так далее.

И много толку от веника, или метлы? А вот если у вас лопата, то… то у них даже не возникнет мысли задавать подобный вопрос.

Промелькнули годы обучения и вот уже на погонах засверкали офицерские звёзды. А это уже артефакты иного уровня и другого знака. И с лопатой, несмотря на верную службу, пришлось проститься.

Теперь сам автор ловил себя на том, что солдаты с лопатами абсолютно не вызывают у него вопросов на тему: что, где и почему. Он их как бы и видит но, в то же время не замечает. Такая вот метаморфоза.

Но, время неумолимо и всё меняет. И не всегда в лучшую сторону. Нынче всем хозяйством в армии заправляет гражданский персонал.

Вот только, простите за косность, чёрта с два научишь солдата родимую землю любить, пока он кубометры оной не перелопатит.

Владимир Лисовой

Как сейчас помню…

Семидесятые годы. Дальний Восток, аэродром морской авиации флота. При подвеске в бомбоотсек Ту-16, срывается и падает на бетонку торпеда. Все залегли…

Тишина. Hарод постепенно начинает приходить в себя. В это время молодой лейтенант-двухгодичник вспоминает, что в жизни всегда есть место подвигу. Hеожиданно он вскакивает, подбегает к торпеде, выкручивает взрыватель, и, как гранату, бросает как можно дальше. Удивительно, но лейтенанта даже не побили. А ведь могли. Зима-то была снежная, и весь личный состав полка последующие три дня разгребал двухметровые сугробы, пока «секретное изделие» не было найдено.

Отрабатывалось применение ракет К-13А с тепловой головкой самонаведения по наземной цели. В качестве мишени использовался самолет Ил-28 с работающими или остывающими двигателями. И, вот, атакующий самолет уже в воздухе. Пилот ждет разрешения на применение оружия. Руководитель стрельб согласно инструкции лично подъезжает на УАЗике к мишени. Все в порядке — двигатели горячие, механика у самолета нет (стало быть, уже в укрытии). Можно давать разрешение на пуск ракеты. После атаки и разрыва ракеты к Ил-28 подъезжает вся наземная команда специалистов во главе с руководителем стрельб. Все отлично — один из двигателей разворочен прямым попаданием. Hо! В кабине Ила ни жив ни мертв сидит сжавшийся в комок техник самолета с пробитой осколком шапкой (хорошо что не с головой). Что же произошло? Оказывается, когда техник запустил двигатели, самолет поехал по аэродрому — машина-то была списанной, тормоза у нее не работали. Что делать? Тогда техник выключил двигатели и побежал в ближайший лесок искать бревна, чтобы подложить под колеса вместо колодок. В это время как раз и наведался на площадку руководитель стрельб. Увидев, что все нормально, он со спокойной душой убыл на КП. Тут с дровами появился ничего не ведающий техник. Укрепив самолет, он забрался в кабину, вновь запустил двигатели, и… тут как рванет!

Аэромэн

Авиаторы-самогонщики

— С питиём браги нужно кончать, — мучительно раздумывал командир вертолёта Ми-24, капитан А. Его второго пилота, старшего лейтенанта Л. мучили те же мысли. Да и находился он рядом, в соседней кабинке. Я не оговорился, именно в кабинке, а не в кабине, поскольку дело происходило не на борту боевого вертолёта, а пардон, в военном клозете. Животы у обоих, прихватило основательно. Капитан А., перебирал в уме альтернативные варианты и отметал их один за другим, поскольку:

— покупать водку у представителей транспортной авиации, дорого

— покупать её родимую в дукане, рискованно

— перейти на продукцию родной парфюмерной промышленности, уж как-то не по офицерски, хотя и этот вариант, как и предыдущие был опробован.

Странно, но такой вариант, как не пить вообще, обоим даже не приходил в голову.

— Слушай, а ты же с Украины? — нарушил молчание капитан А. Вообще, он мог об этом не спрашивать, биографию своего правака он знал досконально.

— Ага, — с некоторой натугой в голосе ответил старлей Л.

Не успел он удивится столь очевидному вопросу, как капитан А. задал уже другой вопрос.

— И деревенский?

— Ага, — старлей Л. не мог понять, к чему клонит командир, почему начал так издалека. Впрочём, капитан А. не стал долго держать его в неведении и продолжил уже утвердительно, — значит твои родители гнали самогонку.

Самогонка! Старлей Л. был поражён, как же эта мысль не пришла в голову ему самому. В памяти начали всплывать картины детства, юности. Вот, он ещё совсем маленький, заговорщицкий и загадочный взгляд отца, а он (малец) всё не может понять, почему в доме пахнет пирогами, а пирогов нет. А здесь он подросток, ему поручено «важное дело», носить из ближайшего колодца воду для «процесса». Он старшеклассник и впервые пробует вместе с одноклассниками этот напиток, причём мерзкого качества, купленный у известной в деревне бабки самогонщицы. Курсантский отпуск, он удивляется, какой неожиданный эффект дали сто грамм для храбрости перед танцами, он так и не решился поцеловать понравившеюся ему девушку, девушка поцеловала его сама. И, наконец, он впервые приехал домой лейтенантом, после выпуска, вся семья собралась за столом и отец торжественно наливает ему в рюмку «домашней», показывая тем самым, что отныне он считает сына взрослым.

— Ты чего молчишь то? — вернул его к реальности капитан А., — аппарат сделать сможешь?

— Ну конечно, о чем вопрос, вот только из чего… — в памяти у старлея уже всплывали особенности конструкции.

— А ты нарисуй схему, а мы потом подумаем, что из чего делать, — предложил капитан.

Поразительно, как продуктивно работает в таких случаях мысль. Боле того, у обоих даже перестали болеть животы, а посему, покончив с физиологическими нуждами, офицеры покинули помещение. По пути обсуждали конструкцию будущего изделия, при этом шарили взглядами по сторонам в поисках чего-нибудь, что могло быть использовано для его изготовления. В модуле, в своей комнате, они расположились за столом и, попивая крепкий чай, принялись рисовать чертёж аппарата. Вернее рисовал старлей Л., а капитан А. больше задавал вопросы по назначению того, или иного узла. За этим занятием их и застал командир звена капитан К.

Выслушав пояснения, он одобрил идею и заявил желание присоединиться к проекту. Он, капитан К., отказался от предложенного чая и в свою очередь предложил пройти в его комнату. У него, оказалось, было в заначке поллитра спирта, который по замыслу конструкторов, должен был использоваться для омывки лобовых стекол вертолёта, но на практике, до вертолёта этот спирт никогда не доходил. А стёкла после полёта и водой прекрасно отмываются.

Капитан К. оказался прав, «под это дело» думалось лучше. Уже после первой рюмки была высказана реальная мысль, что неплохо бы проверить: а что уже есть в наличии?

Оказалось, что не так уж и мало. Был сорокалитровый молочный бидон, который уже использовался для брожения браги, тем не менее подходил и для нагрева оной. Ещё был примус, непонятно кем и для чего привезённый в Афганистан, и пылившейся на полке без дела. Хорошо хоть не выбросили. Нашлась также электроплитка, причём регулируемая. Оставалось только найти из чего сделать змеевик. Идеально конечно подошёл бы лабораторный дистиллятор, но где его взять в этой средневековой стране. Концессионеры даже на пару минут приуныли. Задача казалась неразрешимой. Однако вовремя налитая вторая рюмка исправила положение.

— Самолёт, — прошептал, выпив и закусив, капитан А.

— Какай самолёт? — не поняли его капитан К. и старлей Л., — вроде никто не садился…

Однако, проследив за устремлённым вдаль взором капитана А. поняли в чём дело. Там, на отшибе аэродрома стоял транспортный Ан-26, которому уже никогда не подняться в небо. Искусный афганский лётчик приложил его при посадке об полосу так, что крылья самолёта стали почти касаться земли, отчего самолёт стал похож на курицу наседку. И несмотря на то, что он там стоял не один год и был уже основательно раскурочен, он продолжал оставаться неисчерпаемым источником всевозможных гаечек, проводков, трубочек и прочих запчастей из разряда именуемых словом фигнюшка.

— Да с таким кладезем не то что самогонный аппарат, целую химическую лабораторию построить можно!

Поняв это, концессионеры повеселели, правда, сразу к самолёту не отправились, спешка в таком деле вредна. Вначале спокойно и обстоятельно допили спирт, попутно обсуждая технические вопросы и только потом, вооружившись топорами, пилами, и прочим необходимым инструментом, двинулись к самолёту.

Спустя полчаса, они уже вновь были в модуле с целым ворохом всевозможных трубок, емкостей, дюритов (армированный резиновый трубопровод, используется в качестве соединений алюминиевых трубок топливной системы), хомутиков и прочей фигни. Но поскольку эта деятельность троицы не могла ускользнуть от внимания, то в комнате было гораздо больше народу. Проект вовлекал в себя всё больше и больше участников. Основателям только и осталось, что доработать конструкцию под имеющиеся материалы и передать «чертежи» в умелые руки авиационных техников.

Работа спорилась, инженерно технический состав по ходу выполнения вносил изменения в конструкцию, аппарат рождался и совершенствовался на глазах. Спустя час, он был готов.

Аппарат поражал своим совершенством и функциональностью, ничего лишнего. Участники проекта, а теперь это уже весь лётный и инженерно-технический состав звена любовался творением своих рук. Змеевик, пардон, правильней будет спиртовой пароконденсатор вертикального типа с водяным охлаждением (ну не поворачивается язык называть змеевиком это творение рук и ума авиационных инженеров), работал по проточному принципу, для чего из умывальника была протянута магистраль холодной воды. Нагретая вода, за ненадобностью по другой магистрали сбрасывалась за окно. Для ёмкости с исходным сырьём была сооружена оригинальная опора, под которой размещался примус. Кроме того, опора позволяла в случае необходимости, закрепить также электроплитку для осуществления так сказать бокового нагрева. Емкость для нагрева (она же для брожения) предполагалось соединять с пароконденсатором посредством упомянутых мною термостойких резиновых дюритов.

А тут ещё весьма вовремя вызрела бражка… Раньше мы бы её просто выпили, но теперь…

Акцию назначили на двенадцать ночи. Это были годы борьбы с пьянством. Конспирация у нас была нешуточная. Я не буду рассказывать как прошёл ужин, как мы с нетерпением ждали время «Ч». Это не столь интересно.

И вот это время «Ч» наступило. Примус был разожжён и выведен на максимальный режим. Вода подключена и начала циркулировать по открытому контуру. Несмотря на то, что аппарат мог работать автономно, никто не уходил, всё звено было в сборе. При этом стояла полная тишина, никаких обычных при таком скоплении разговоров. Все как завороженные смотрели на срез фланца для выхода продукции, чтобы не пропустить историческое событие первой капли.

Примерно через час стало ясно, мощности примуса не хватает. Оператор по нагреву повернул ручки мощности обоих конфорок электроплитки на максимум… И… О чудо! Минут через десять заблестела и упала в кружку первая капля, затем вторая, третья. Скорость процесса нарастала и вот уже в кружку бежит тоненькая струйка. Если бы не необходимость конспирации, то разразилось бы троекратное ура. Глаза у всех были, примерно как на кадрах старой хроники у участников запуска первого спутника.

Но расслабляться не стоило. Главный консультант, старлей Л. дал команду, и оператор убрал половину мощности электроплиты и весьма своевременно, сырьё за малым не вскипело.

И вот, наконец в наших руках полная пол-литровая кружка. Капитан К. подставил под струю трехлитровую банку, а сам взял кружку, чтобы снять пробу, по старшинству. От волнения у консультанта, старлея Л., совсем вылетело из головы то обстоятельство, что продукт в кружке может достигать крепости более семидесяти градусов и соответственно предупредить об этом руководителя проекта и прочих участников. Он, как и остальные, наблюдал за торжеством первой пробы, и был весьма удивлён, когда капитан К., сделав солидный глоток, молча передал кружку автору идеи капитану А.. Но капитан А. также сделав солидный глоток также молча передал кружку главному консультанту старлею Л.

— Что случилось? Почему они молчали? Где одобрение? Неужели провал? Всё же сделано правильно, — роились мысли в голове у старлея Л., пока он брал кружку и подносил её ко рту.

Вот он сам сделал солидный глоток и понял всё. Понял, какой тактический просчёт совершён, понял, почему молчали товарищи. Их, как и его, в буквальном смысле как говорят украинцы заципыло. Жидкость в кружке, как и следовало ожидать, превышала упомянутую крепость, кроме того, была тёплой, и вдобавок, помимо фирменного самогонного духа, впитала в себя все запахи авиационных жидкостей: керосина, гидро-жидкости, масла… Трубки (аппарат) не только нужно было помыть, их необходимо было перед использованием пропарить, в этом и заключался тактический просчёт консультанта (В последующем было уже всё нормально). Но главная стратегическая цель была достигнута, в кружке была настоящая самогонка, в её высшей фракции — первач. Наконец выражение (простите, но другого слова для описания этого нет) охуения на лице капитана К. сменилось восторгом, а главное он вновь обрёл способность говорить.

— У мля (не пойму, почему буква Б автоматически меняется на М)!… — (дословно) произнес он и все поняли, это успех.

Кружка пошла по кругу, слышались судорожные вздохи, кряканья и тихие восторженные возгласы.

К утру мы стали счастливыми обладателями целого ведра самогона. Пропущенный через картофельную стружку и облагороженный растворимым кофе он приобрёл весьма приличный вкус. Мы его не иначе как коньяком не величали. Жаль только что ведра на двадцать четыре человека всё же мало. Выпили мы всё за один субботний вечер. Но какой был банкет!

Впоследствии технологию производства самогона мы довели до автоматизма. Причём оборзели до того, что делали это днём.

Пока не попались. Нашему старшему начальнику, подполковнику Х., татарину по национальности. Тот поступил в соответствии с традициями своего народа. Обложил нас данью, один литр с каждой выгонки. Но это уже другая история.

Владимир Лисовой

Зона рискованного земледелия

Освоение полком новой техники шло успешно. То есть, никак ни шло, личный состав топтался на месте. Хотя, говоря по совести, достижения имелись, и техника уже была практически освоена. Осталось только, как говорят лётчики, совершенствовать боевое применение. Вот здесь и возникла заминка. Если в стрельбе результаты были как минимум не хуже прежних, то с бомбометанием на малых высотах был полный швах. Как говаривал начальник полигона, лётчики попадали в полигон, но не более. И не смотря на форсированные занятия теорией в перерывах между полётами, стронуться с мёртвой точки не удавалось.

Командир полка, гвардии подполковник Перепрыжкин, сидел в своём кабинете, тоскливо уставившись в график подготовки к лётно-тактическому учению.

Дёрнул же его чёрт доложить наверх, в округ, что его полк опережает график. А там тоже рады стараться, и вот, жди теперь товарищ подполковник, комиссию из министерства обороны.

А что им предъявить? Как полк дружно мажет по мишеням?

Перепрыжкин стиснул в кулаке авторучку. Пластмасса не выдержала, треснула. Меж пальцев просочились чернила. Это стало последней каплей. Швырнув в урну изувеченное импортное перо, Перепрыжкин поднялся со своего кресла. Нужно было срочно сорвать на ком-то зло. И подполковник решительной походкой направился в класс первой эскадрильи.

-Товарищи офицеры!- кто-то слегка испуганным голосом подал команду, едва подполковник показался в двери.

Грохот стульев, шелест литературы и около сорока человек, застыло по команде смирно.

-Вольно!- скомандовал командир полка, окидывая взглядом класс.

На первый взгляд, всё нормально. На столах конспекты, карты, техническая литература. Но разве проведёшь опытного служаку? Вот за одним столом, как бы случайно оказались трое командиров звеньев и замполит. Ага, случайно, если учесть, что все четверо заядлые преферансисты.

-Краснобаев,- обратился к замполиту Перепрыжкин,- Что за банчок ты там собрал? Почему у тебя командиры звеньев не со своими подчинёнными сидят? Пульку расписываете?

-Никак нет, товарищ подполковник. Обсуждаем возможные ошибки определения угла прицеливания!- без запинки отчеканил Краснобаев, в левой руке под столом он держал карты, не удержавшись тайком взглянул на них и едва не застонал,- Эх, сейчас бы на мизерах сыграть, даже прикуп не нужен!

-И к какому выводу бы пришли?- хмыкнул Перепрыжкин.

-А это лейтенант Крайнов сейчас доложит, не моргнув глазом, перевёл стрелки замполит.

Едва услышав свою фамилию, сидящий в противоположном конце класса лейтенант вскочил и затараторил как из пулемёта.

-Предположительно причиной ошибки является корреляция тангенса фи на функцию…

-Стоп-стоп-стоп!- оборвал его Перепрыжкин, после чего обратился ко всему классу,- Слушайте меня, орёлики, в этом году округ выделил нам пять «Жигулей», вместо обычных трёх. Тем не менее, у нас на очереди стоит порядка тридцати человек, так вот, моё решение таково, командиры экипажей, которые трижды подряд отбомбятся на оценку не ниже хорошо, получат талоны вне очереди.

После этих слов, Перепрыжкин молча покинул класс.

-Ну что скажешь?- спросил капитан Похренов у своего лётчика-оператора.

-Чего сказать?- не понял его лейтенант Крайнов.

-Чего-чего, вот оно авто, три бомбы в цель и «золотой ключик у нас в кармане».

У Похренова слегка снесло крышу от столь близкой перспективы. Он уже четыре года стоял в очереди. Один раз его обошли, потом округ выделил меньше, чем того требовалось, а прошлый год прибыли одни «Москвичи», которые Похренов терпеть не мог. Кроме того, у капитана Похренова, был с лейтенантом Крайновым уговор, как только тот приобретает авто, то уступает лейтенанту по сходной цене свой мотоцикл.

Мотоцикл был не новый, но добротный «Урал» ещё первых выпусков. Кто не помнит, то свою родословную эти «железные кони» начинали в Германии, а потому умудрились сохранить надёжность и неприхотливость. Это вполне устраивало Крайнова, денег по причине холостятства, у него на авто не водилось, да и кто в здравом уме выделит талон на машину лейтенанту? А иметь свой транспорт, ох как хотелось. Чтобы это понять, для этого нужно послужить в гарнизоне средней полосы, который хоть и в европейской части, да до ближайшего райцентра тридцать километров. А там, в райцентре, библиотекарша, Танечка…

Потому, лейтенант был кровно заинтересован в приобретении авто своим командиром. Вот только как добиться, этих трёх попаданий?

-Если бы это так просто было,- пробормотал Крайнов,- попасть трижды…

-А ты думай, ты же у нас с высшим образованием,- язвительно заметил Похренов, у которого за плечами были всего лишь курсы младших лейтенантов.

Лейтенант ничего не ответил и в который раз уткнулся в методическое пособие. Но цифры, формулы, диаграммы не желали восприниматься. И вместо решения текущей задачи, лейтенант вдруг увидел лицо Танечки, её припухлые и алые безо всякой помады губы, чуть курносый носик, карие с зеленцой глаза. Свои каштановые волосы Таня заплетала в косу, длинную, даже ниже пояса, толщиной в руку, редкость, в век коротких причёсок. А мысли как водится, уже понесли лейтенанта дальше. Вот он в воскресенье подкатывает на мотоцикле к домику, где снимала квартиру Танечка. Вот она выбегает на порог и с восторгом смотрит на восседающего на «железном коне» Крайнова.

-Привет!- скажет лейтенант.

-Привет!- ответит Танечка.

-Давай покатаемся.

-Давай!

Танечка сядет позади него, обхватит руками, тесно прижмётся. На ней летний сарафан, на нём тонкая безрукавка и это совсем не будет преградой, для того, чтобы он ощущал её упругое молодое тело.

Они проедут по улицам городка, а затем вырвутся на простор шоссе. Треск мотора, шум ветра, трепет, словно крыльев, Таниного сарафана.

-Таня,- скажет лейтенант,- Я тут с воздуха озерцо приметил, про него никто не знает, хочешь, я его тебе подарю?

-Хочу, хочу!- ответит Таня,- Мне никогда ещё не дарили озеро!

Они свернут с шоссе на давно не езженую просеку, а потом и вообще, на едва заметную лесную тропинку, здесь только «Уралом» и проехать. Десять минут, и они о того самого озерца.

-Как красиво…- шепчет Таня.

Озеро действительно сказочное. Небольшое, круглое словно блюдце, вокруг его берегов водят хоровод ивы, опустив свои длинные ветви до самой воды. И только со стороны где они подъехали, деревья чуть отступили в сторону, образовав небольшую полянку которая заканчивалась песчаным пляжем. Вода чистая, прозрачная и в ней отражается небо.

Таня сбросит босоножки, пройдёт босиком по пляжу, аккуратненько, пальчиком ноги попробует воду.

-Тёплая,- и далее разочарованно,- Как жалко, я не взяла купальник, а так хочется в воду…

-А ты так, мы же здесь одни, кто увидит?- робко и с надеждой предложит лейтенант.

Таня пристально посмотрит ему в глаза и что-то решит для себя,- Хорошо, только ты отвернись.

Он послушно поворачивается спиной и как бы невзначай касается руля мотоцикла. Теперь ручку потянуть чуток на себя и вот, в зеркале заднего вида видна вся Таня. Девушка запрокинув руки, снимает сарафан и лейтенант убедился, был прав в своих ощущениях, она была по-летнему, без лифчика. Затем Таня, после минутного раздумья, стала снимать трусики. Сердце лейтенанта начало выходить на взлётный режим.

-Не поворачивайся, я смотрю за тобой,- говорит девушка и сама поворачивается к нему лицом. Вскинув руки вверх, Таня неспешно с кокетством закручивает венком свою шикарную косу.

Крайнов застыл, боясь пошелохнуться и оторвать взгляд от отражения в зеркале. Он видит округлые холмики, словно половинки яблок, Таниной груди, с аккуратными, похожими на кнопочки электропульта вертолёта сосками. Тонкую талию, плоский живот с аккуратненьким пупком и чуть прикрытый такими же каштановыми, курчавыми волосами треугольник под ним.

-А ведь догадывается чертовка, что я в зеркало подглядываю,- смекнул лейтенант,- Вон как лукаво улыбается.

Тане ещё некоторое время даёт лейтенанту полюбоваться собой, затем медленно поворачивается и неспешно заходит в воду. Со спины она не менее великолепна.

-Ух!- окунается девушка,- Давай заходи, я отвернулась.

Лейтенант не спеша раздевается и разбежавшись ныряет в озеро.

-Ай! Брызги!- возмущается девушка.

Некоторое время они плаваю на перегонки, затем останавливаются отдышаться на отмели. Вода доходит им почти по шею, но она прозрачна и лейтенанту видно её всё.

-Ты похожа на русалку,- шепчет он, обнимает девушку и целует её в губы.

-Эй, ты чего?- тычок под рёбра возвратил Крайнова в реальность,- Покраснел весь, дышишь тяжело, тебе плохо,- забеспокоился Похренов.

-Да так, ничего, задумался,- отмахнулся лейтенант.

-И как, надумал чего?

-Да ничего,- лейтенант, швырнул на стол осточертевшую книгу,- Надумаешь тут…

А про себя отметил, что оцеплять коляску от мотоцикла, как планировал ранее, он не будет. Напротив обязательно спрячет там плед, или одеяло, а если повезёт раздобыть, то и небольшую палатку. О том, что перспективы получения Похреновым авто, а им мотоцикла пока весьма призрачны, не думалось. Что-то, как озарение свыше вещало лейтенанту о том, что всё будет так, как он задумал.

-Понятно,- только и сказал капитан, взял брошенную Крайновым книгу, повертел её в руках, открыл наугад и тут же захлопнул.

-Понавыдумывают конструктора, баллистических вычислителей, а ты тут майся с ними,- с досадой произнёс капитан, причём словосочетание баллистический вычислитель, он произнёс как матерное выражение.

Похренов с тоской вспоминал старый, добрый ми двадцать четыре «а». Никакой тебе излишней электроники, лёгкий, летучий вертолёт. А для бомбометания, стоял простой в обращении оптический прицел, который использовался ещё на бомбардировщиках тридцатых годов. Конечно, новая версия «вэ», тоже неплоха, удобная кабина, кондиционер, опять же, первый класс получить можно. Вот только бомбометание…

И вроде же всё правильно делают, а результата нет.

Подполковник Перепрыжкин опять сидел в своем кабинете за столом и тщетно пытался оттереть листом бумаги, чернильные пятна на пальцах. Внезапно раздался звонок телефона. Подполковник вздрогнул и нерешительно снял трубку. Сейчас опять его из штаба округа, об успехах терзать будут. Но это было не начальство.

-Милый,- услышал он голос жены,- Не задерживайся сегодня долго, я твои любимые голубцы приготовила.

-Хорошо дорогая,- просиял лицом Перепрыжкин,- Постараюсь сегодня пораньше.

Голубцы, это серьёзно, их подполковник любил безумно. И никто по его убеждению не умел их так готовить, как его любимая Зоечка. В офицерской столовой, Перепрыжкин их даже не заказывал, дабы не осквернять любимое блюдо чужеродным вкусом.

Настроение резко поднялось и мысли потекли в благодушную сторону, чего случалось крайне редко. Подполковник обернулся к окну, за которым буйствовала зелень июня месяца.

-А может я уже чересчур загонял личный состав,- размышлял Перепрыжкин,- Что там у нас завтра? Суббота, по плану парко-хозяйственный день. А, была не была, дам я им завтра лишний выходной. Лето же, пусть отдохнут, глядишь, и результаты улучшаться.

Гвардии подполковник, решительно крутанул ручку вызова на телефоне.

-Начальника штаба ко мне.

Через минуту, на пороге кабинета возник подполковник Бумажкин.

-Вызывали, Вадим Сергеевич?

-Да, Николай Петрович, объявите на вечернем построении, завтра выходной.

-Хорошо, Вадим Сергеевич,- с трудом сдержался, чтобы не улыбаться, подполковник Бумажкин.

-И ещё, Николай, приходите с Ниной сегодня вечером, Зоя голубцов настряпала. Давно мы просто так не собирались.

-Непременно будем, Вадим Сергеевич.

Весть о том, что завтра выходной, обрадовала и озадачила Крайнова. По субботам, его Танечка ездила в соседний райцентр к родителям. Пока её «механизатор широкого профиля, борется за очередной урожай».

Как так случилось, что Таня знала лейтенанта как механизатора? Тому причин несколько. Крайнов страдал довольно широко распространенной лейтенантской фобией. Ему казалось, что всякая девушка только и мечтает, чтобы выйти замуж за военного лётчика. И что будут первичны его погоны, а он сам как личность будет неважен. Отчасти он был прав, таковых девушек действительно хватало. Потому, Крайнов никогда не «выходил в свет» в военной форме, а при знакомствах, придумывал себе мало престижные, в основном рабочие профессии. И тайком злорадствовал, глядя, как угасает интерес к нему, той или иной юной особы.

С Таней всё вышло иначе. В один из дней, они чуть ли не до драки поспорили с Похреновым, в какую сторону вращается приёмный битер комбайна «Колос». Оба считали себя крутыми механизаторами, Похренов год до авиацентра отработал помощником комбайнёра, а Крайнов учился в сельской школе и учебно-производственное обучение проходил как раз по сельскохозяйственным машинам. И даже имел свидетельство о присвоении специальности тракториста-машиниста широкого профиля. Потому никто не хотел уступать. Кончилось тем, что в обеденный перерыв они помчались на мотоцикле Похренова, в районную библиотеку, благо это было недалеко.

-Девушка, нам техническое описание комбайна «Колос» пожалуйста,- попросил Похренов.

Девушка-библиотекарь оторвала свой взгляд от журнала и улыбнулась им.

-Ой, механизаторы пожаловали,- колокольчиком прозвучал её голос,- Сейчас принесу.

Действительно, без фуражек, которые они забыли в классе, в поношенных синих комбинезонах, а у Похренова, который вечно возился с мотоциклом, ещё и в пятнах масла. Потому, они больше походили на механизаторов, чем на пилотов.

Крайнов так и застыл с открытым ртом, он не ожидал увидеть здесь такую жемчужину. По его представлению, все библиотекари, это старушки со скрипучими голосами.

Девушка поднялась и пошла вдоль стеллажей. Длинная коса, простенькое ситцевое платье подчёркивали её юность, стройность фигуры, лейтенант зачарованно глядел ей вслед.

А рядом стоял Похренов, тыкал его в бок и делал знаки глазами, чего мол, теряешься.

-Вот ваша книга,- протянула девушка увесистый альманах.

Похренов ту же его схватил и удалился за ближайший стол, после чего начал энергично пролистывать. Крайнов же не сдвинулся с места.

-Вам что-то ещё?- полюбопытствовала девушка.

-А… а можно с вами познакомиться?- решился лейтенант.

Девушка улыбнулась,- Конечно можно, Таня,- она протянула ему руку.

Крайнов осторожно коснулся её узкой ладошки, он не знал как поступить, не пожимать же по-мужски.

-Юрий,- и легонько коснулся губами её руки.

-Какой нынче галантный механизатор пошёл,- засмеялась Таня,- Очень приятно, Юра.

А Крайнов ободрённый продолжил развивать успех.

-А что вы делаете сегодня вечером?

-Вы меня на свидание хотите пригласить?

-Я…- лейтенант никак не мог преодолеть робость. И откуда она только взялась, в нём, в прожжённом холостяке?

-Пригласите, пожалуйста, я совсем недавно в этом городе, одна, а по вечерам так скучно,- личико девушки приняло горестный вид.

Какое там свидание, да Крайнов сейчас бы с голыми руками на танки пошёл, лишь вернуть на её лицо улыбку.

-Отныне я ваш верный рыцарь, вы до какого времени работаете?

-До семи вечера.

-Пол седьмого, я буду у ваших ног.

-Буду ждать,- улыбнулась Таня.

-Ага! Что я говорил, вращается по часовой!- раздался радостный вопль за столом,- С тебя ящик пива.

Капитан Похренов в силу своей привычке безбожно врал, доказывал-то он обратное. Но Крайнову сейчас на это было плевать, за то, что этот дурацкий спор свёл его с такой девушкой, он был готов поставить капитану и десять ящиков.

Вечером, тайком надёргав цветов на клумбе около штаба и добравшись попуткой до города, Крайнов ровно в восемнадцать тридцать, переступил порог библиотеки.

-Вы пунктуальны как офицер,- заметила Таня. Крайнов вздрогнул, но пропустил замечание мимо ушей.

Потом они гуляли по городу, Таня рассказала, что недавно закончила институт и получила распределение сюда. Родители, живут в соседнем городе, мама домохозяйка, а папа занимается воспитанием трудных подростков.

Крайнов несколько раз порывался рассказать, что он не механизатор, но так и не смог преодолеть себя. Кроме того, ему льстило, что такая девушка обратила на него внимание, значит есть в нём что-то, окромя формы и погон. Да и удобно было представляться механизатором, у них тоже рабочий день не нормирован. И всё свои дежурства, задержки было легко объяснять.

Плохо только было добираться до райцентра на попутках, а ещё хуже, возвращаться обратно в часть. Потому Крайнов так нацелился на мотоцикл Похренова.

-Ты чего такой задумчивый?- спросил капитан своего правака.

-Да вот, лишний выходной, а я не знаю чем занять.

-А твоя зазноба?

-Она у родителей завтра.

-О, так ты свободен. А давай завтра к полигону махнём, где хутор деда Миши, он говорит, первые подберёзовики пошли.

Ни в чём так не были едины Крайнов и Похренов, как в страсти к тихой охоте. Могли часами бродить по лесу, и возвращаться с добычей, несмотря на то, что не сезон, и что место совсем не грибное. Потому лейтенант с радостью согласился.

Свежий утренний воздух, набегал приятным ветерком, приглушённой урчал мотор, чуть подпрыгивал на ухабах просёлочной дороги мотоцикл. Капитан Похренов мурлыкал себе под нос какую-то песенку. Ему нравилось это утро, это время года и эта просёлочная дорога. Ухабистая? Да и пусть, у мотоцикла колёса большие, сильно не трясёт. Зато здесь нет ни одного инспектора, а это значит, побродив по лесу, можно будет ещё, посидеть у деда Миши, поговорить по душам под рюмочку другую.

Дед Миша некогда был лесничим, но выйдя на пенсию, так и остался жить на хуторе, тесно показалось ему в селе, к простору привык. Как капитан сдружился с дедом, неизвестно. Но навещал он старика регулярно, как родного. Делал в городе необходимые покупки, а если сумма была не большой, категорически не брал денег. Дед Миша тоже не оставался в долгу и периодически передавал детям и супруге Похренова, то цветочного медку с собственной пасеки, то солёных груздочков, то лесных ягод.

Старик встречал гостей у ворот, видать заранее услышал шум мотоцикла. Он отворил створки, пропуская транспорт во двор.

-Здравствуй отец,- Похренов соскочил с мотоцикла и поздоровался с дедом за руку.

-Здравствуй, здравствуй, с внучком приехал по грибы?

Дед по какой-то своей прихоти величал лейтенанта внучком, но тот не обижался.

-В самый раз приехали, как раз пошли, а я уж волноваться начал, боялся, упустите момент,- дед на радостях суетился вокруг гостей и был слегка многословен,- Первый подберёзовичек, он же лучше осеннего. Вы сейчас вдоль склона пройдёте, там солнышко хорошо землю прогрело.

-Погоди, отец,- перебил его капитан, доставая из коляски авоську,- Тут, хлеб, сахар, ну всё как обычно.

-Спасибо, спасибо, от молодец, не забываешь старика…

-Это вот, ты же знаешь, мы полевую форму не носим, а раз в два года всё равно выдают, я твой размер взял.

С этими словами Похренов вручил деду Мише пару юфтевых сапог.

-От спасибо так спасибо,- дед принял подарок с видом кузнеца Вакулы, которому царица подарила свои черевички,- Добрые сапоги, армейские, а то мои совсем износились.

Старик на минуту задумался и хитро прищурился,- Это обмыть надо, чтобы носились. Вы давайте сейчас прогуляйтесь по холодку, пока жара не началась, а я на кухне похлопочу.

Еле приметная тропинка петляла по самому краю лесной опушки. Похренов и Крайнов, чуть разойдясь в стороны шли вдоль неё. Подберёзовиков было не так чтобы много, но попадались. Раз за разом в корзины опускались крепкие, молодые грибы.

Так незаметно прошёл час и грибники присели передохнуть. Они уже успели обогнуть склон по дуге. Перед ними открылся вид на полигон, прямо как на ладони. Вон вышка руководителя, впереди и в стороне мишенное поле. От этой картины у Похренова испортилось настроенное.

-Вот оно, счастье, да не укусишь, поди, попади в эти мишени,- капитан достал сигарету, прикурил и горестно затянулся, выпустил дым и взглянул на лейтенанта.

Тот задумчиво смотрел на полигон, как бы что-то просчитывая в уме.

-Слушай, Петрович,- нарушил паузу Крайнов,- А ведь все наши промахи, только по дальности, так?

-Так,- подтвердил силясь понять к чему клонит лейтенант.

-И чтобы попасть, нужно правильно определить точку сброса, или кто-то подал команду на сброс, верно, Петрович?

-Тоже мне открытие сделал, раньше сами определяли, теперь вот, баллистический вычислитель должен команду подать, а у него с определением сам видишь как,- возмутился пустым трёпом капитан.

-А если подать команду с земли?

-Это ещё как?

-Смотри, вот исходный ориентир,- ткнул лейтенант пальцем в сторону горизонта,- Вот мишени, а так, проходит линия боевого курса. Если проецировать вертолёт на те холмы, дальность до метра определить можно. В нужный момент сигнал, сброс и в яблочко.

-А кто сигнал подаст?

-Мы деда Мишу подключим, сделаем ему флажок как в автогонках.

Капитан с сомнением покачал головой.

-Не, не пойдёт. Но допустим, что у нас выгорит, так рано или поздно нас вычислят.

-Что ты тормозишь,- язвительно сказал Крайнов,- Слушай меня, неделю бомбим прицельно, в пятницу тебе командир вручает талон, в понедельник машина в твоём гараже. А дальше, трава не расти, машина-то уже твоя. И если что, отбрешемся.

-А ты молодец, дело говоришь,- просиял Похренов, молодецки вскакивая на ноги,- Пошли.

И будущие снайперы направились к хутору деда Миши.

Едва переступили порог светёлки, капитан понял, что-то неспроста. Стол накрыт куда обильней обычного, да и дед, нет-нет, да и зыркает на него вопросительно. Но торопить вопросами не стал, пусть тот созреет.

Когда уже выпили потри рюмки, обсудили погоду, грибы, проблемы апартеида в Африке, дед приступил к основному вопросу.

-Слушай, Петрович, твоя помощь нужна, ты же в полку человек уважаемый.

-А то,- со сдержанным достоинством кивнул капитан.

-Надо чтобы ты переговорил с нужными людьми, у вас там на полигоне много земли гуляет. Там низинка одна есть, далеко от мишеней, грунт там уж больно хорош. Нельзя там картошечку посадить, никому ведь мешать не будет.

Для Похренова, который с начальником полигона были соседями, это действительно был не вопрос. Действительно, кому помешает небольшой огород?

-Считай вопрос уже решён, в этом году уже правда поздно, а со следующей весны, можешь сажать.

-Да я уже посадил и даже окучить успел, мне бы как это, узаконить.

Похренов только восхищённо покачал головой,- Считай узаконено.

-За это надо выпить,- опять засуетился дед Миша.

Выдержав паузу, капитан приступил к своему вопросу.

-Михаил Игнатьевич, вы же у нас фронтовик?

-Да, да, всю войну почитай, как призвали в сентябре сорок первого, так в матушке-пехоте, рядовым, до самого Берлина.

-Вот и я говорю, опыт у вас, преогромный. И вы хоть на пенсии, но прошу вас, окажите помощь в обучении молодого поколения,- с этими словами, капитан кивнул в сторону лейтенанта. Крайнов хотел было возмутится, что он всё придумал, а его чуть ли ни неучем выставляют но, сообразив к чему клонит Похренов, благоразумно промолчал.

-Так вы же как бы лётчики, а я пехота,- замялся дед.

-Вот!- ткнул пальцем в потолок капитан,- А разве вас своя авиация по ошибке не накрывала?

-Что было, то было,- согласился дед.

-А всё почему? Взаимодействие ни к чёрту!

-Точно, ни к чёрту!

-Вот мы и хотим попросить вас, потренировать,- опять кивок в сторону Крайнова,- В отработке взаимодействия. Конечно, можно кого из соседей мотострелков подключить, но куда им до вашего опыта.

Такая плохо скрытая лесть сломила сомнения деда, решающим аргументом стала поллитровка спирта за каждую лётную неделю.

-Не газуй так сильно!- сказал Крайнов капитану, когда они уезжали от деда.

-Что ни так?

-Сцепление, мне, сожжешь.

Похренов только хмыкнул, но ничего не сказал.

Понедельник, день предварительной подготовки, выдался для лейтенанта, тяжёлым днём. Он получил в секретной части листы и склеил карту, подробного масштаба, нанёс цели, линию боевого курса, место положения наблюдателя и ориентиры, напротив которых будет проецироваться вертолёт. А после службы, Похренов с Крайновым поехали к деду, объяснять порядок его действий на завтра.

И вот настал день истины. Медленно проплывали под вертолётом поля, перелески, реки. На пилонах вертолёта висело две капли, так на своём сленге величают бомбы лётчики.

-Подходим к исходному,- скал по переговорному устройству лейтенант командиру.

Похренов несколько раз включил и выключил фары. Так они договорились с дедом, что бы тот опознал их.

-Дед на месте, нас видит, флажок поднял,- снова доложил лейтенант.

-Четыреста пятый, выход на боёвой,- это уже по радио, запросил полигон капитан.

-Я Репа, четыреста пятому выход на боевой разрешаю, цель, четыре два,- отозвался руководитель на полигоне.

-Четыре пятый понял, разрешили, цель четыре два.

Впервые на полигоне Крайнов не смотрел в прицел. Он даже не снял со стопоров прицельную станцию. Прилипнув лбом к плексу фонаря, лейтенант во все глаза наблюдал за дедом. Большой палец правой руки, подрагивал от напряжения на гашетке сброса.

И вот она, отмашка!

-Сброс,- почти заорал лейтенант, утапливая гашетку.

Еле заметно вздрогнул вертолёт. Мучительно потянулись секунды ожидания.

-Четыреста пятый, отклонение влево два, оценка отлично,- наконец отозвался позывной Репа.

-Ура!- одновременно заорали Крайнов с Похреновым, к счастью не по радио в эфир.

Это была победа. На втором заходе, капитан учёл ветерок, взял правее. Результат не заставил себя ждать.

-Четыреста пятый, прямое попадание,- отозвался Репа, даже в искажённом связной аппаратурой голосе, явственно слышалось удивление.

До конца недели экипаж Похренова имел ещё четыре прямых попадания и три небольших уклонения, но все случаи, на оценку отлично.

-Ну что господа пилоты,- начал свою речь подполковник Перепрыжкин,- Вот у нас и определились первые лидеры.

-Капитан Похренов, лейтенант Кранов, выйти из строя.

Крайнов с Похреновым, старательно изображая подобие строевого шага, вышли на середину строя и остановились в аккурат под стендом наглядной агитации, где стараниями майора Краснобаева уже висел боевой листок.

Заголовок крупными буквами гласил: Равняйтесь на экипаж Похренова!

Чуть ниже шла традиционное фото героев дня на фоне вертолёта, ещё ниже, таблица с результатами стрельбы.

-За отличные результаты в боевой подготовке, капитану Похренову и лейтенанту Крайнову объявляю благодарность!

-Служу советскому союзу,- хором ответили Крайнов с Похреновым.

-И ещё,- продолжал Перепрыжкин,- Как я обещал, очередник Похренов получает талон на «Жигули».

С этими словами вручил заветную бумажку покрасневшему от волнения капитану.

Закончил свою речь подполковник словами,- Завтра парково-хозяйственный день, Похренов и Крайнов, выходные.

Сказать, что суббота оказалась для них выходным, значит погрешить против истины. В то время, как большинство офицеров пол дня слонялось по части, отсиживалось в классе, или изображали бурную деятельность, Похренов и Кранов успели снять деньги в сбербанке, выкупить «Жигули» в военторге, поставить их на учёт в автоинспекции, там же снять с учёта мотоцикл и в новь поставить его на учёт, теперь уже на Крайнова.

Кто думает, что это просто в один день, тот просто не знал советской бюрократии.

В воскресенье, лейтенант, теперь уже хозяин мотоцикла, подкатил к дому, где снимала комнату Таня.

А дальше, было как в мечтах лейтенанта, и удивлённое лицо Тани, и катание по городу, и озеро в подарок. Но только до того момента, пока Таня не подошла босиком к воде и не попробовала пальчиков воду.

-Тёплая.. как молоко,- и озорно сверкнув глазами,- Давай искупаемся?

-А… а купальник,- ляпнул Крайнов и начал краснеть, ощутив себя ковбоем из незабвенного анекдота.

-Так, мы же здесь одни, кто увидит? Или ты меня стесняешься?

С этими словами, Таня не отворачиваясь от него и не требуя, чтобы отвернулся он, стала снимать сарафан. Ползла вверх ситцевая ткань, обнажая стройные Танины бёдра, ажурные, явно заграничные трусики, живот, аккуратный пупок, яблочки грудей с кнопочками сосков. У лейтенанта перехватило дыхания. А девушка, без какой либо тени смущения сбросила трусики и вскинув руки завернула свою косу венком.

-Ну что ты застыл, пошли,- Таня медленно повернулась и грациозной походкой пошла в воду.

Крайнов понял, что ему тоже надо охладиться, в одном месте. И чем скорее, тем лучше. Так быстро он не раздевался даже на курсе молодого бойца. Лейтенант буквально сорвал с себя одежду и бросился в воду. Загребая воду сильными руками, он в несколько взмахов пересёк озерцо.

-Эй, ты куда?- услышал он за спиной удивлённый окрик Тани.

Крайнов оттолкнулся от противоположного берега и так же быстро поплыл назад. Остановился на отмели, отдышался.

-Ну что ты убегаешь от меня?- подплыла к нему девушка.

-Таня я…

-Молчи…

И он молчал, поскольку Таня запечатала ему рот поцелуй. А он ведь сам до этого, так и не решился, целовал девушку, только в мечтах. И как, кстати, оказалось припасённым в коляске мотоцикла одеяло.

Прошёл месяц. Так случилось, что с той пятницы, на полигон летали всего три раза. Потом в одной из частей случилась авария и полёты однотипных машин запретили на полторы недели, до выяснения причин. Затем испортилась погода и летали только опытные лётчики, подтверждали класс. Крайнову дела не находилось и он откровенно скучал. Зато было время подумать. Что-то разладилось у них в отношениях с Таней. Крайнюю неделю, у девушки стало резко меняться настроение, порой она была откровенно раздражительной. Подумав, лейтенант решил, что девушку беспокоит неопределённость их отношений. Ведь они близки, а он так и не сказал тех главных слов, которые желает услышать каждая девушка.

-Всё, решено, сегодня делаю ей предложение,- дал себе слово лейтенант.

После службы, он зашёл в свою комнату общежития, выбрал рубашку построже, брюки, всё тщательно отутюжил, переоделся. После чего, последовал на задворки городка, где тянулись ряды сколоченных из подручного хлама курятников, которые гордо именовались гаражами. Мотоцикл любивший порой покапризничать, на этот раз завёлся с пол оборота. Крайнов уже давно заметил, что эта чёртова железка никогда не подводила, когда дело хоть как-то касалось Тани. По пути, он заскочил не уже почти опустевший рынок, купил цветов и соорудил грандиозный, хоть и несколько аляповатый букет.

-Ой, а куда это ты так вырядился?- Удивилась, когда он появился на пороге библиотеки Таня.

Крайнов не стал тянуть, а решил действовать, как при прыжке с парашютом, раз и всё.

-Татьяна, я прошу вас, выходите за меня замуж,- и протянул букет.

Девушка задумчиво взяла букет, положила его на стол, подошла к лейтенанту и уткнувшись ему в плечо, разрыдалась.

-Ну вот, тянул ты гад время, а девушка страдала,- ругал Крайнов себя.

-Тяня, Танечка, ну я виноват, ну прости дурака,- пытался он успокоить девушку.

Как ни странно, всхлипы стихли. Таня отпрянула от его плеча и хоть её глаза были мокрыми, она улыбалась.

-Не обращай внимания, просто мне поплакать захотелось. Я, согласна.

Вот и пойми после этого женщин, лейтенант вздохнул, и обнял девушку.

-После завтра мой папа приедет. Приходи, я вас познакомлю. Он у меня любит напустить строгость, но на самом деле он очень добрый и замечательный.

Будь в тот день Крайнов более наблюдательным, то служебная «Волга», припаркованная у дома Тани, могла бы помочь сделать правильные выводы и найти правильный стиль поведения. Но он же летел на крыльях любви, ничего не замечая вокруг. А ещё, он раздумывал, как признаться девушке, что он не механизатор.

Едва он подошёл к калитке, как открылась дверь веранды и навстречу ему выбежала Таня.

-Папа, выходи, он приехал!- крикнула она внутрь дома.

Крайнов обнял девушку и в следующий момент застыл изваянием. По лесенке крыльца, навстречу ему, сверкая погонами генерал-лейтенанта, спускался сам командующий авиации округа. Правда Таня этого не заметила.

-Это мой папа, он самый лучший папа в мире,- щебетала она,- Папа, а это…

-Погоди дочка,- благодушно молвил папа,- Мы сами, по-мужски поговорим.

-Как звать тебя, добрый молодец, что смог ледяное сердце моей принцессы растопить?

С этими словами, генерал, чей один только взгляд повергал полки, нежно привлёк свою дочку к себе. И выглядел таким ручным, таким домашним и в голосе совсем не было строгости.

Увы, это не спасло лейтенанта, рефлексы оказались куда сильней. Он мгновенно принял строевую стойку и чётким голосом отчеканил.

-Лейтенант Крайнов, лётчик-оператор вертолёта ми двадцать четыре!

Брови генерала удивлённо поползли на лоб, а и без того большие глаза Тани стали совсем огромными.

-Как!- вскрикнула она срывающимся от обиды голосом,- Ты меня обманывал? Как!

-Таня, я…

-Уходи, я не хочу тебя видеть!- всхлипывая, девушка убежала в дом.

Лейтенант попытался броситься за ней, но генерал поймал его за руку.

-Погоди лейтенант, я кажется понял в чем дело. Ты уж поверь, сейчас с ней говорить бесполезно. Ты вот что, дуй сейчас в часть, а уж завтра вечером к нам.

-Есть, товарищ генерал!

-Да ладно, без формальностей.

Когда за мотоциклом Крайнова улеглась пыль, генерал достал сигарету, закурил.

Хех! Конспираторы, мля!- сказал он в пустоту.

Генерала разбирал смех,- Это же надо! Его младшая дочь, такая гордая, такая независимая, заявила тогда родителям, что ей не нужны ухажеры, которые смотрят не на неё, а на папины погоны. После института подалась в эту глушь, где её никто не знает, чтобы замуж, по любви выйти. И надо же, нарвалась таки на лейтенанта. Причём с такими же комплексами, как у самой. Нет, против судьбы, не попрёшь. А хлопец вроде ничего. Но не будем спешить с выводами, сначала с дочкой поговорю.

-Где тебе черти носят!- набросился на Крайнова Похренов, едва тот подкатил к воротам части.

-А что случилось?

-Что-что, сбор офицеров. Ты хоть записку оставляй, куда уезжаешь.

-Это потому, что командующий авиацией приехал?

-Ну да, с внезапной проверкой, только не сегодня, а завтра.

-Не, он уже здесь.

-С чего ты взял?

-Да я его вот только видел,- сказал лейтенант и вздохнув, добавил,- И всё идёт к тому, что буду видеть очень часто…

Похренов с тревогой взглянул на своего лётчика-оператора. Говорит загадками, вид расстроенный. Не заболел часом? Но лишних вопросов задавать не стал.

-Пошли в класс, там уже все собрались.

В классе присутствовал почти весь лётный состав. Половина, в гражданской одежде. Значит сбор был внеплановым и поспешным.

-Так, главные фигуранты прибыли, можно начинать,- сказал командир полка и не удержавшись добавил язвительно,- Стыдитесь, товарищ лейтенант, целый подполковник вас дожидается. Где гулять изволите?

-У девушки был,- буркнул Крайнов.

-У девушки,- передразнил его подполковник,- В вашем возрасте нужно больше головой думать, а не другим местом. Тогда и карьеру сделаете, ведь способности у вас есть.

Крайнов промолчал, а командир полка продолжал.

-Ну ладно, оставим лирику и перейдём к делам земным. Завтра нам с проверкой прибывает командующий авиации округа. Среди всего прочего, он желает оценить наши успехи на полигоне. Доверим мы эту почётную миссию,- подполковник задумчиво окинул взором класс,- Звену капитана Амбицина.

-Есть,- обрадовано воскликнул капитан,- Несмотря на относительную молодость, его звено считалось лучшим в полку, а он сам уже метил в заместители командира эскадрильи, а потому, старался не упускать случаев, показать себя перед начальством.

-Звено поведу я, а капитан Амбицин заступит помощником руководителя полётов.

-Есть,- уже обиженно произнёс Амбицин.

-Амбицин, не дуй губы,- возмутился Перепрыжкин,- Ну что ты сейчас показать сможешь? Дружный промах по цели?

Амбицин вздохнул, но ничего не ответил, командир был прав.

-Руководитель полётов на полигоне, как всегда майор Блудов.

-Есть,- с энтузиазмом ответил штурман полка. Это было его любимым делом. Очень удобно. Промах, значит экипаж виноват, попадание, так это он удачно на цель вывел.

-Остальной состав группы руководства, зачитает начальник штаба, а майору Блудову, капитану Похренову и лейтенанту Крайнову, следовать за мной.

В кабинете, расположившись в кресле, и усадив гостей на стульях, командир сразу приступил к делу.

-Ну, господа снайперы, прошу поведать ваш секрет.

Крайнов и Похренов переглянулись.

-Толь не говорите про инструкцию,- на корню обрубил попытку выкрутится командир,- Весь полк действует по инструкции и весь полк мажет.

Деваться было некуда, пришлось поведать на чистоту.

-Однако…- только и смог сказать в конце исповеди Перепрыжкин.

Он не знал как поступить. Вроде и подлог, а с другой стороны, ведь проявили смекалку и добились попаданий, на этом Россия века веками стоит. И оставался открытым вопрос, что завтра делать.

Выручил штурман полка, проявив, прямо таки житейскую мудрость.

-Делать нечего командир, сажай этого рационализатора к себе в переднюю кабину и работайте по его методе.

-Так это как бы подлог…

-Ну, какой подлог? Есть вертолёты, есть цели, есть в эти цели попадания. А подробности, высокой комиссии знать и не надо. Сегодня она здесь, завтра там, а мы сегодня, или завтра с этими вычислителями разберёмся. А не мы, так соседи.

-Пожалуй ты прав…

-Да, вот что ещё, командир, я бы рекомендовал, вместо практических бомб, по две сотки каждому повесить. И эффект показательный, и никто не разберёт, прямое попадание, или рядом. Были мишени, а потом раз и нет мишеней.

-Не нравиться мне это,- с сомнением покачал головой Перепрыжкин,- Да будь по вашему.

-Похренов!

-Я!

-Давай дуй к своему корректировщику, чтобы завтра, в шестнадцать ноль-ноль, был на позиции. Работать по первой машине.

-Разрешите выполнять!

-Погоди,- Перепрыжкин достал из сейфа бутылку дорого коньяка,- Передай деду, скажешь, командир лично просил.

Оглашая гулом окрестности, звено вертолётов шло на полигон. Населённые пункты на этот раз, тщательно обходились стороной, на подвесках, боевые бомбы.

Впервые лейтенант Крайнов выполнял обязанности штурмана звена. В другое время он бы уже возгордился, но сейчас это его совсем не радовало. С головы не шла вчерашняя ссора с Таней. Ну как лейтенанту доказать искренность своих намерений, девушке, если у той папа генерал?

Дед Миша отнесся к поручению со всей серьёзностью. Еще в шесть утра, он приготовил всю амуницию и позабросив все домашние дела, ждал время «чэ».

И принёс же чёрт в два часа дня его давнего кореша деда Прошку по прозвищу «вертолёт». Такую кличку он схлопотал за то, что несмотря на свои восемьдесят с лишним лет, был необычайно подвижен. Двенадцать километров от деревни до райцентра он за расстояние не считал и никогда не брал в расчет автобус. А уж по пути назад, сделать крюк в шесть километров, заглянуть к товарищу на хутор, было плёвым делом.

-Здорово Игнатьевич, поздоровался дед Прошка, ступив на порог.

-Здравствуй, Прохор.

-А я вот, в райцентр ходил, шило и дратву покупать. Ну ты вот скажи, как сапоги сейчас делают, всего месяц назад купил, а они уже по швам полезли.

-Тебе не шило, нужно клещи было купить.

-Это зачем же?

-Да гвоздь из задницы выдернуть, чтобы по пустякам пять раз на дню, в город не бегал. Глядишь и сапоги целее будут.

-Это ты зря Михаил, я ведь пока бегаю, так пока и живу, а как сяду, так сразу все хвори разом и наваливаются. Да и не могу я, в доме сидеть, сам понимаешь.

Деду Мише жалко стало товарища. У него то ведь в области жил сын, внуки, хоть изредка, но навещали старика. Семью же Прохора, полицаи порешили, пока тот на фронте был, а новую, тот завести так и не смог, всё говорил, не могу жену и дочек забыть. И за всем эти внешним балагурством, прятал старик свою боль.

Дед Миша вздохнул, достал из шкафчика бутылку медовухи, стопку, налил и поставил перед Прохором.

-А сам-то чего?- удивился тот.

-Мне надо ещё до пчёл сегодня,- соврал дед Миша.

Прохор пожал плечами, выпил.

Некоторое время старики неторопливо говорили за жизнь. Когда бутылка опустела наполовину, дед Прошка не удержался от похвалы.

-Знатная медовуха у тебя Михаил получилась.

-А как же ей не быть знатной,- расцвёл от похвалы дед Миша,- Лесной медок, да авиационный спирток, своё дело знают.

-А спирт откуда берёшь?- насторожился Прохор.

-Вот чёрт, проговорился,- подумал дед Миша,- потом решил, что никакой военной тайны не выдаст, если расскажет такому же как и он фронтовику, что к чему.

Правда, если дед Миша был самый, что ни на есть окопник, то Прохор был ездовым. Кто-то презрительно улыбнётся, обоз. Но тот, кто был на передке, видел что это за работа. Танки немецкие прут, сверху «юнкерсы» бомбами свинцом поливают, а на батарее телефонные трубки обрывают,- Снаряды давай! А лашадёнка она что, месяц назад колхозное поле пахала, снарядов и пуль пугается того и гляди понесёт. Вот и берёт её ездовой родимую под уздцы, и на передовую как в атаку, в полный рост. Сам впереди, лошадку от пуль собою закрывает, потому что ранят самого, так пол беды, а пострадает родимая, всё, боевая задача не выполнена.

Как-то раз Прохора снарядом почти накрыло, самому ничего, только контузило слегка. А лошади осколком передние ноги подчистую срезало. А немец как ошалел, прёт не глядя на потери, того и гляди, прорвёт оборону.

Вскинул Прохор карабин, прервал мучения животного. Подом как ружьё за плечи закинул, схватил с телеги ящик со снарядами и бегом на батарею. Добежал, вручил артиллеристам и бегом за вторым. Так полдня зайцем и пробегал, но батарея ни на миг не замолкла. Командир полка его к «Славе» представил, Да в штабе дивизии не поверили,- Не под силу это,- говорят,- Человеку. Да и где это видано, обоз, «Славой» награждать? Вот вам, товарищ боец, медаль «За отвагу», больше нельзя.

А солдат и тому рад, как не крути, а награда.

-Ты думаешь чего я здесь сижу в лесу? Может и перебрался бы давно, да вот, просят меня лётчики, фронтовой опыт передать.

-Что же ты им можешь передать? Ты же пехота.

-А я у них как это,- дед Миша на минуту задумался, вспоминая мудрёные слова, затем важно произнёс,- Передовой, авиационный наводчик.

-Брешешь!

-Да вот смотри!- Дед выложил на стол сигнальный флажок, схемы захода с точками визирования, армейский бинокль,- Я вот сейчас с тобой сижу, а мне в шестнадцать ноль-ноль, нужно быть на «энпэ».

-А я то думаю, что ты всё на ходики поглядываешь, только они у тебя сильно отстают.

-Как отстают?- как ужаленный вскочил дед Миша,- А сколько сейчас?

Дед Прошка достал из кармана часы и произнёс,- Пятнадцать сорок пять.

-О господи! Не успеть!- дед Миша торопливо сгрёб свою амуницию со стола,- Чего расселся, бежим!

Старики выбежали из избушки и заторопились по тропинке вдоль опушки. Бежали они так быстро, что не всякий солдат первогодок смог бы догнать. И когда до места наблюдения было всего ничего, из-за пригорка вынырнуло звено вертолётов и легло на боевой курс.

-Погодите, родненькие, мне не успеть,- мысленно взмолился дед Миша, и не осознавая, чего творит, махнул флажком.

Не будь у Крайнова голова забита мыслями о Тане, он бы сразу заметил несоответствие. Но увы, несчастный влюблённый свои обязанности выполнял как на автопилоте. И заметив взмах флажка, дал в эфир команду,- Сброс!- и утопил гашетку.

Восемь фугасных бомб, каждая весом сто килограмм, плотной группой понеслось к земле.

Майор Блудов, помимо прочих своих талантов, обладал звериным чутьём на опасность. Он и сам не мог объяснить, почему у него вдруг ни с того ни с сего, появлялось желание, к примеру, срочно перейти на другую сторону улицы. Но едва он это делал, как там, где бы он прошёл игнорируй желание, с крыши падал кирпич.

Вот и сейчас, майор дал разрешение группе работать на полигоне, а затем бросил микрофон и заорал стоящему рядом генералу,- Ложись!

Командующий авиации округа, хоть и большой начальник, но человек военный, потому рефлексы имеются. И он хоть и не упал ничком, кА на курсе молодого бойца но, не раздумывая начал принимать команду лёжа. Это и спасло от больших неприятностей. А так же то, что по причине жары, все окна с вышки командного пункта были сняты. Над головой с грохотом пронеслась упругая ударная волна, полетели комья земли, мусор. Что-то тяжёлое ударило генерала в лоб, вязкая жижа залила глаза, потекла по щекам.

-Всё, я убит,- подумал генерал,- Жаль не узнаю, кого родит дочка, внучку, или внука?

Минут пять он лежал неподвижно. Но душа, не торопилась покидать бренное тело. К тому же, раздражал острый запах картошки.

Командующий, поднял руки и протёр глаза, на руках осталось что-то белёсое и липкое. Но точно не кровь. Генерал поднялся на локтях, огляделся. Всё помещение и он сам, забросаны комьями земли, а помимо этого, валялось то тут, то там с десяток клубней молодого картофеля. Один из них, довольно увесистый лежал прямо на пульте радиостанции. А огромный, багровый синяк под глазом майора Блудова, красноречиво свидетельствовал, какое препятствия он попал.

-А тот, что мне в лоб угодил, в кисель разлетелся, даже шишки нет. Наверное, другой сорт,- про себя отметил генерал.

Он взял картофелину с пульта, повертел его в руках.

-Блудов, вы чем тут бомбите?

Штурман только промычал чего-то в ответ.

-Да, тяжко ему тут приходится,- про себя посочувствовал генерал.

Внезапно, страшная догадка обожгла мысли,- Бомбы упали вне полигона!

-Машину!- вне себя заорал командующий.

Машина оказалась тут же, за командным пунктом и в ней безмятежным сном спал солдат-водитель. Некоторое время пришлось его будить, а заодно объяснить, кто он такой и чего ему делать. Потому, к месту падения добрались минут через десять. Перед глазами предстала фантастическая картина помеси огорода с лунным пейзажем. Но это была территория полигона и главное никого не убили. Камень с плеч упал у генерала. Ему стало легко на душе, что всё обошлось, что он жив и теперь точно узнает, кого родит дочка.

-Майор, а чей это огород?

Штурман только плечами пожал, мол, знать не знаю, впервые вижу.

-Да, чей бы он ни был, но одно понятно, что здесь самая что ни на есть зона рискованного земледелия,- генерал, пнул картофельную ботву носком ботинка, после сел на траву и захохотал.

-Нет, ты только представь, майор,- объяснил он ничего не понимающему штурману,- Как будут хохотать в компаниях, где мы сегодняшнее наше приключение расскажем?

Штурман представил и начал хохотать тоже.

-Ну что товарищи колхозники, подивили вы меня сегодня, подивили,- командующий медленно, заложив руки за спину, прохаживался перед строем полка. У него кстати, появилась новая привычка, поминутно почёсывать лоб.

-И не строй обиженное лицо председатель,- это уже к подполковнику Перепрыжкину,- Я точно знаю, колхозники. У меня же зять,- на этом слове генерал сделал ударение,- механизатор широкого профиля, под твоим началом ходит.

Подполковник Перепрыжкин побагровел. Как, у него в полку служит зять командующего, а он ни слухом, ни духом?

Совсем иначе отреагировали немногочисленные женщины из управления полка. Вмиг удлинились шеи, завертелись головы, забегали глаза в поисках вероятной кандидатуры. Зять командующего! Это же такой повод для сплетен. Больше всех старалась незамужняя секретарша Тая, эффектная блондинка лет тридцати,- Это что же такое, люди добрые, в полку генеральский зять, а она ещё не затащила его в постель? Прямо, удар по репутации.

-А как хорош мой зять в работе!- продолжал генерал,- Сам, лично видел, за секунду гектар картошки убрал. Стахановец, одним словом. Я верно говорю, лейтенант Крайнов?

После этих слов, все присутствующие обернулись в сторону лейтенанта, и тот малость ошалел от такого обилия внимания.

-Так точно товарищ генерал, только и о вас у меня была информация, что вы работаете воспитателем трудных подростков.

Генерал жестом унял взрыв хохота.

-А это ты верно заметил, воспитатель, у меня понимаешь, целый округ недорослей. Вот и воспитываю.

Вновь грянул хохот. Под этот шум, генерал тихо сказал всё ещё пребывающему в ступоре командиру полка,- Не ломай голову, подполковник, я про зятя, сам только вчера узнал. Как и про то, что вскоре стану дедом, тоже…

На пороге штаба возник оперативный дежурный.

-Товарищ генерал-лейтенант, разрешите обратиться к товарищу подполковнику.

-Что там у тебя?

-Шифртелеграмма из штаба вэвээс!

-Давай сюда,- командующий взял бланк, пробежал глазами и зачитал сообщение вслух,- Связи с вывяленными конструктивно-производственными недостатками, практическое бомбометание приостановить до выполнения доработок заводскими командами.

-Вот и всё, пострадавших нет, виновных нет, командир, люди в твоём распоряжении.

На стене у деда Мишы много фотографий. На одной из них красуется Крайнов, уже старший лейтенант, к нему прижалась красивая молодая женщина, та самая Таня. В обоих в руках по свертку с младенцем. Зря гадал генерал, кто родится, внук, или внучка, дочка родила обоих сразу. Дед Миша часто смотрит на неё, говорит, помогает прогонять дурные мысли.

В гостях у деда опять был его друг Прохор. За окном апрель радовал землю первым теплом, ещё немного, и начнётся пора полевых работ.

-А что Игнатьевич, будешь в этом году картошку на полигоне сажать?- полюбопытствовал Прохор.

-Конечно буду.

-А не боишься, что опять?

-Не, не боюсь, сейчас они, что те снайперы. Сам видел.

Дед Прошка, отхлебнул медовухи и задумчиво посмотрел в окно на пролетающий вертолёт.

-А вот скажи Игнатьевич, техника то у них сейчас первоклассная, но без нас, они никуда.

-Факт,- согласился дед Миша.

Владимир Лисовой

Беспилотный аппарат.

Старлей Л., ещё в курсантскую бытность полагал, что обладает уникальным талантом попадать в истории. Но вот, волею судьбы и командования, старлей Л., а в то время новоиспечённый лейтенант оказался в одном из полков Забайкальского округа. О чем, кстати, старлей Л. ничуть не жалеет, поскольку такое обилие столь ярких и колоритных личностей может быть только в отдалённых гарнизонах. Правда, на таком фоне, талант старлея Л. смотрелся жалким умением.

Впервые услышав несколько историй о ходячей легенде, капитане П., лейтенант просто не поверил,—Ну не может человек попадать в столь невероятные истории!

Но вскоре, произошёл случай, после которого лейтенанту все истории, которые ему рассказали о капитане П., показались сильно преуменьшенными.

После получения лейтенантами первой получки, на вечернем построении, командир эскадрильи торжественным голосом объявил,—Товарищи офицеры, в эту субботу у нас камни. Молодые лейтенанты вливаются в коллектив.

Камнями, в эскадрилье называлось коллективное распитие спиртных напитков по любому поводу, в данном случае, проставлялась молодёжь, традиция. Проводилось это мероприятие, на свежем воздухе. На краю аэродрома, природа, или неведомые силы, расположили крупные валуны кольцом, создав некое подобие Стоунхенджа. Внутри, располагались валуны поменьше, на них было удобно присесть и главный подарок природы, глыба, с ровной как стол поверхностью. Собственно, эта глыба и служила столом. Это было любимое место эскадрильи, здесь всегда было тихо, а потому, здесь собирались всегда. Даже сейчас, когда в Забайкалье воцарилась зима.

Мероприятие, камни, прошли на редкость успешно, несмотря на то, что водки было много, а вся закуска была представлена хлебом да рыбными консервами, которые к тому же через двадцать минут пребывания на морозе, замёрзли в костяшки.

Командир эскадрильи, с удовольствием отметил, что всего человек пятнадцать, утеряли способность к самостоятельному передвижению. И даже удивился, что в их числе не оказалось капитана П., мало того, тот и внешне выглядел вполне адекватно. Как оказалось позже, поспешил командир удивляться.

Всё же, великое дело, военный коллектив. «Пострадавших» оперативно погрузили в дежурную машину, каждому назначили личных «разводящих», вернее разносящих по квартирам. А поскольку эта «почётная» обязанность досталась в большинстве случаев молодым лейтенантам, командир подробно проинструктировал каждый «экипаж». Кого занести просто в квартиру, кого помочь домашним уложить в постель и при случае утихомирить, а где просто прислонить тело к дверям, и нажав на кнопку звонка бежать со всех ног, дабы не подвернуться под горячую руку супруги.

Часть эскадрильи, отправилась в путь пешком. Благо это было недалеко, городок находился в двух километрах от аэродрома. Правда некоторое затруднение вызывало то, что дорога вела через сопку и на длинном, затяжном подъёме, офицеры невольно разбились на группы, кто шёл медленней, кто быстрее. В одной из таких групп, случайно, или нет, оказались лейтенант Л. и капитан П.

Вот и вершина сопки, как на ладони внизу лежал городок. Свет в окнах, манил домашним уютом, сумерки переходили в темноту. Только до него ещё топать и топать, по некому подобию серпантина.

—Стоять!—неожиданно скомандовал капитан К., он в группе был самым старшим по званию. Группа послушно остановилась, пытаясь сообразить, какая блажь пришла в голову капитану. А тот смотрел на довольно крутой склон сопки, прямиком ведущий к его дому. Здесь, даже самые отчаянные из ребятишек не рисковали кататься на санках.

—За мной ребята!—и с этими словами капитан П. оседлал свой лётчицкий портфель, заскользил по склону вниз.

Склон вдобавок был ещё и обледенелым и с каждым мгновением, капитан П. набирал скорость. Офицеры, с обалделым видом наблюдали за этим бешеным заездом, на их рождался новый рекорд в санном спорте. Жаль, никто не догадался засечь время. Как и рассчитывал капитан П., он финишировал у своего подъезда, вернее о сам подъезд.

—А бля!—известил он о своём финише,—я ногу сломал!

Это прозвучало как команда для остальных, правда, не для скоростного спуска, а для спринтерского забега метров эдак на 500. Аккуратно подхватив уже точно пострадавшего под руки, группа двинулась в обратный путь, дело в том, что с обратной стороны этой сопки, совсем рядом, находилась больница железнодорожников. Дежурный хирург определил закрытый перелом голени и с помощью медсестры наложил гипс. Минут через пятнадцать, капитана П., всё также на руках несли домой. Бережно, аккуратно, дабы не причинить неловким движением боль товарищу. Вот эта аккуратность сыграла злую шутку. Когда капитана П. проносили мимо злополучного склона, тот неожиданно вырвался из рук и вновь оседлал свой портфель, который за всё время своих злоключений так ни разу не выпустил из рук. Всё произошло насколько стремительно, что никто не успел ничего предпринять.

—Двум смертям не бывать!—крикнул капитан П. и вновь заскользил по склону.

Из состояния ступора обалдевших пилотов вывел крик:—А, бля, я вторую ногу сломал!

Когда капитана П. повторно занесли в хирургическое отделение, хирург даже не успел отмыть от гипса руки.

Жаль, что у меня столь бедный словарный запас, чтобы описать выражение моего лица. Это просто надо было видеть.

После этого случая, лейтенант Л. поверил в ту историю, за которую капитана П. перевели из подмосковного гарнизона в Забайкалье. За беспилотный полёт.

Дело было так. Как опытному лётчику, капитану П. было поручено важное дело, участвовать в съёмках фильма. Не художественного конечно, а учебного фильма для служебного использования. И роль «главного героя», безусловно, не у пилота, а у вертолёта Ми-24. Тем не менее, капитан П.с энтузиазмом взялся за это дело.

Но, оказалось, что съёмка в кино, это довольно нудное и утомительное дело, бесконечные дубли, монотонные полёты, непонятное ожидание правильной освещенности. И самое большое разочарование, на те редкие кадры, когда нужно было снимать действия экипажа с оборудованием кабины, а это делалось на земле, место пилота занимал дублёр. Вдобавок ко всему, даже не лётчик, зато с такой правильной, плакатной физиономией.

Вскоре, энтузиазм капитана П. угас совсем, и он откровенно тяготился полётами. Пробовал даже брать с собой книгу и передав управление оператору почитать, но от вибрации быстро уставали глаза. Проще было во время ожидания на земле, бортовой техник, был, как и он, заядлым картёжником. Расположившись в грузовой кабине, они таким образом убивали время.

Как-то, интересная партия была прервана вылетом, и игроки пытались закончить её в полёте. Это было крайне неудобно для капитана П.. Он сидел спиной к бортачу, приходилось постоянно оборачиваться, кроме того, в его карты было легко заглянуть. Капитан П., был раздосадован, он проиграл несколько раз.

—Оператор, держи управление!—скомандовал он по внутренней связи, ему в голову пришла идея,—бортовой, откинь моё кресло назад!

Борттехник был сообразительным и без лишних вопросов выполнил команду. Капитан П., из положения сидя оказался в положении лёжа, но почти в грузовой кабине. Небольшой кульбит и он полностью там. Теперь можно отыграться!

Перед посадкой, с помощью борттехника, обратным порядком капитан П. занял своё место.

Теперь, оставшиеся до конца съёмок дни потекли веселей. Вскоре, отсняв нужное им количество дублей, киношники укатили монтировать фильм. Прошло несколько месяцев, капитан П. начал уже забывать свою киношную эпопею.

Но вот, в один прекрасный день из Москвы прикатила «Волга» с одним «большим» авиационным начальником, в чине генерала. Он без лишних объяснений последовал в кабинет командира части.

—Срочно капитана П. ко мне!—получил приказ от командира дежурный по штабу.

—Это наверное, по поводу моих киношных мучений,—догадался капитан П.,—а то укатили, даже спасибо не сказали. Может ценный подарок дадут…

—Разрешите?—вошёл он в кабинет.

—А подарок я точно получу, только вот в какой форме?—мелькнула у капитана П. мысль, взгляд двух начальников не предвещал ничего хорошего,—где-то я прокололся…

—Вроде обычный человек, или у него шлемофон с шапки невидимки пошит,—задумчиво, ни к кому не обращаясь, произнёс генерал.

—Какой невидимка?—не понял в чём его обвиняют капитан П..

—Ладно, герой, сейчас поймёшь,—не стал ничего объяснять генерал,—пошли.

В клубе части их уже ждали, едва троица заняла места, погас свет и началась демонстрация отрывка фильма.

Вот на экране полёт его вертолёта, идёт красиво, ровно. Удачно выбран ракурс, съёмку производили с транспортного Ми-8. Капитан П., даже залюбовался своим вертолётом, до того эффектно тот смотрелся. Но вот вертолёт начал увеличиваться в размерах, оператор решил дать крупный план.

Стало отчётливо видно, что в кабине командира экипажа никого нет…

П.С.

Во времена службы в ЦГВ, экипаж, в состав которого входил и старлей Л., перегонял вертолёт на ремонт в Союз. Путь лежал через Польшу и для дозаправки была выполнена посадка на аэродром, где базировались истребители. Этот аэродром был знаменит тем, что именно с него взлетал один, печально известный политработник. Чей самолёт, ещё долго летел без него. Было время обеда и экипаж проследовал в столовую.

Вертолётчики в столовой истребителей, это конечно событие. Местные остряки, рискнули поупражняется в острословии.

Глупцы, не ведающие что творят! С кем потягаться решили! Старлей Л. снисходительно выслушал избитые остроты по поводу мельниц, бетономешалок, аэродинамических недоразумений. Затем, покончив с обедом, сказал просто,—Ну и что, за то мы летаем.

—А мы что?—не учуяв подвоха, спросил какой-то остряк.

Старлей Л., не спеша, с достоинством поднялся со своего места и также просто ответил,—Не знаю, по докладам пилотов ПВО НАТО, МиГ-23 беспилотный аппарат.

Покидая обеденный зал, старлей Л., слышал за спиной только стук столовых приборов.

Лисовой Владимир Иванович

Весёлые истории в спецшколе ВВС

Весёлые истории в спецшколе ВВС. 1

Обознались-извинились

Для читателей, не знающих, что такое специальные школы ВВС (за давностью прекращения их функционирования), поясню, что они не имели ничего общего с нынешними специализированными школами — исправительными заведениями для малолетних правонарушителей. Наоборот, это были престижные военизированные учебные заведения, готовившие молодёжь для поступления в авиационные училища и академии. Поэтому многие гражданские ребята из общеобразовательных школ завидовали спецшкольникам (спецам, как их обычно называли для краткости), а некоторые недолюбливали за то, что те пользовались успехом у школьниц на школьных вечерах. Из-за этого иногда даже случались драки, правда, не такие жестокие, как сейчас, без избивания ногами сбитого и лежащего на земле, без поножовщины, без использования в драке палок и железных прутьев , а тем более огнестрельного оружия. Заканчивались драки обычно разбитыми носами и фингалами под глазами.

Вот с такими фиолетовыми фонарями под заплывшими глазами и явился однажды на занятия наш спец Лукин, встреченный накануне вечером по дороге домой группой гражданских парней и сильно избитый ими в неравной драке. А через несколько дней к нашей спецшколе подошла группа парней, один из которых попросил проходившего мимо спеца найти пострадавшего и попросить его выйти к ним. Просьба была выполнена, и вскоре Лукин, не понимающий, чего ещё хотят от него, вышел из школы в сопровождении (на всякий случай) нескольких товарищей. По следам драки на лицах двоих гостей, правда, не таких внушительных, как у него, он понял, кто к нему пришёл, но не мог понять, зачем: ведь не драться же на чужой территории, чтобы быть избитыми “превосходящими силами противника”. Каково же было его удивление, смешанное с возмущением, когда парни стали извиняться и просить не держать на них обиды и зла, оправдываясь тем, что они его перепутали с кем-то, обознались из-за темноты (Лукин жил на окраине города, где роль уличных фонарей тогда выполняла луна, которая в тот злополучный вечер не светила). Они же в свою очередь гарантировали, что больше его в их районе никто не тронет

Лукину ничего не оставалось, как сдержать свои эмоции, погасить свой праведный гнев и принять извинения, так как ему каждый вечер предстояло идти домой “по чужой территории” в районе Марьиной рощи, который считался в Краснодаре хулиганским. И парни сдержали своё слово: никто его больше не тронул, и более того, когда однажды таким же тёмным вечером его остановила группа каких-то парней и он уже приготовился опять к неравной схватке, один из них, приглядевшись к нему, сказал своим, что это свой, и ничего не объясняя пропустили его , а сами быстро в темноте исчезли, как и появились. Сработала уличная дипломатия “высоких договаривающихся сторон”.

Весёлые истории в спецшколе ВВС. 2

Уроки литературы

1)Урок литературы 1-й

Идёт проверка выполнения домашнего задания – выучить наизусть “Песню о соколе” М. Горького. У доски станичный парень с редкой необычной фамилией Плаченда и с неизжитым до конца хохлацо-русским диалектом ( на Кубани в те годы в сельской местности “балакали ”на таком языке, вернее сказать, наречии (смеси русского и украинского языков) не только все пожилые люди, но и почти вся молодёжь ). За это над ним не злобно подшучивали, коверкая ещё больше исковерканные им слова, когда он пытался избавиться от “балаканья”.

Класс уже приготовился к тому, что услышит опять что-нибудь весёлое. Но на этот раз результат ответа у доски превзошёл все ожидания. Стараясь говорить на чистом русском языке, сосредоточивая внимание в основном на этом, он декламирует: “… и падал сокол, теряя перья, ломая деревья”. Класс начинает понемногу, потихоньку смеяться. Преподаватель Галина Николаевна, деликатная женщина, пытается успокоить класс и в то же время не обидеть скромного паренька: “Ну, не стоит смеяться над оговоркой вашего товарища, сейчас он исправит свою ошибку”.

Разволновавшийся, смутившийся Плаченда начинает снова, незаметно для себя вставляя слова из привычного балаканья: “И падав сокил, ломая пэрья о ти дэрэвья”. Теперь уже смеётся достаточно громко весь класс вместе с преподавателем. Галина Николаевна сквозь смех пытается сама правильно закончить фразу, непроизвольно делает перестановку двух слов и произносит: “И падал сокол, ломая перья, теряя крылья”. Тут уж весь класс вместе с преподавателем взрывается безудержным хохотом, который не сразу прекращается и после звонка об окончании урока.

2) Урок литературы 2-й

Изучаем творчество В. Маяковского. На этот раз у доски Эдик Сурмило, тоже станичный паренёк, но более акклиматизировавшийся к жизни в городе. Бодро начинает рассказывать отрывок из поэмы “Октябрь”:”…Это лётчики мои. Встал словно дерево у меня. Всыпят, как пойдут в бои по число по первое.” Не все уловили сразу сакраментальный смысл перефразировки, связанной с тем же злополучным деревом, пока кто-то с последней парты не спрашивает у Эдика озабоченным голосом: “А штаны у тебя выдержали, не порвались?” Тут класс, как и в случае с рассказом Плачендой “Песни о соколе” взрывается хохотом. На этот раз, Галина Николаевна, недовольная скабрезностью шутки и реакцией на неё класса, не пытается сгладить ситуацию, а прибегает к жёстким мерам, отправляя незадачливого ученика с оценкой “двойка”на его место и выпроваживая любопытного ученика из класса с напутствием доложить командиру роты о срыве урока. Класс постепенно успокаивается, и урок продолжается, но уже по другим произведениям В. Маяковского, в которых не фигурируют деревья.

Весёлые истории в спецшколе ВВС. 3

Байки со счастливым концом

Однажды во время пребывания в летнем лагере группа спецшкольников, устроившись поудобней перед отбоем и отходом ко сну в палатке, завела разговоры о всяких интересных историях. Незаметно разговоры свелись к воспоминаниям о невероятных историях со счастливым концом. Кто-то рассказал о том, как мотоцикл с коляской врезался на большой скорости в грузовик, мотоциклисты перелетели через кабину грузовика и благополучно приземлились в кузове, отделавшись ушибами, порезами и ссадинами, потому что, как утверждал рассказчик, были пьяны ”в дупель”, а один даже не проснулся, и его более трезвые посчитали вначале за погибшего.

Герой 2-го рассказа Э. Сурмило, который перепутал на уроке литературы дерево с чем-то , совсем на него не похожим, сел на любимого конька и рассказал историю, свидетелем которой он был сам, как пацан лет 10-ти у них в станице не удержался на верхушке высокой шелковицы и с подломившейся под ним веткой полетел вниз. На сломанной ветке было много спелых крупных ягод, и незадачливый верхолаз. не желая расставаться с добычей. которая “была так близко, так возможна”, падая, не выпускал её из рук, что и спасло его, так как ветка цеплялась за другие и замедляла падение, а за самые нижние ветки зацепилась прочно, и он благополучно приземлился, но сожалел о не доставшихся ему ягодах.

Дошла очередь и до другого неудачного рассказчика на уроке литературы — Плаченды. На минуту призадумавшись, он затем весело на своём наречии объявил: “Усё, вспомныв” и рассказал следующую историю о том, как два пацана из их станицы прыгали с крутого обрыва в речку, хотя все знали, что в этом месте прыгать опасно, так как у самого берега дно было в каких-то сваях, и надо было, чтобы не врезаться в них, очень сильно отталкиваться во время прыжка. Первый прыгнул удачно, а у 2-го во время отталкивания под ногой обвалился край берега, и он свалился в воду в опасном месте. И на этом рассказчик замолчал. «Ну и как? Всё закончилось удачно, на сваю не напоролся?” – спросили одновременно несколько человек, уже настроившись на счастливый конец во всех историях.

“Та ни, пэрвый плюхнувся об воду пузом и захлибнувся, а вторый сломав соби шию об сваю”. Все чертыхнулись на него, что испортил настроение на ночь глядя, и стали укладываться спать : рассказывать весёлые истории больше никому не хотелось.

Лисовой Владимир Иванович

http://familytales.ru/

Хроника одного прыжка

Да простят меня десантники и спортсмены за последующий ниже рассказ. Тем более что я очень уважительно отношусь к их любви к парашютным прыжкам, но у большинства лётного состава к этому виду спорта несколько иное отношение. Может быть потому, что это обязаловка, а может быть потому, что лётчику противоестественно покидать исправный вертолёт (самолёт). А может потому, что экстрима достаточно и в обычных полётах, не знаю…

Возможно, кто-то посчитает это юмором, но могу поклясться, во время приведённых событий, я не улыбнулся ни разу!

Хроника одного прыжка. Правда, и только правда!

Сказать, что прыгать страшно, ничего не сказать. Представь себе, человек в полном здравии и рассудке добровольно делает шаг в бездну, полагаясь на безотказную работу навьюченных на него двух мешков с симбиозами тряпок и верёвок. При этом неизвестно кем и как они уложены.

Нет, конечно, среди пилотов встречаются деятели, которые прыгают с удовольствием. И внешне они похожи на обычных людей. Но это только внешне. На самом деле, у них явно что-то не в порядке с психикой, в частности с чувством самосохранения.

Так примерно начинают работать мысли у индивидуума, после того, как эти мешки на себя навьючил, или собирается навьючить. И ваш покорный слуга в этом не исключение.

Я вздохнул, и принялся надевать на себя парашюты.

Накануне, у нас в училище ушёл на пенсию один хороший человек, начальник парашютно-десантной службы, сокращенно ПДС. Отношение к прыжкам у него было философское: хочешь — прыгай, а нет — сиди в сторонке и не мешай другим. Главное, присутствуй на старте, а заветную галочку тебе поставят.

Новый же начальник, отличался несколько иными взглядами: если должен лётчик два раза в год прыгнуть, значит прыгнет. И первое что он сделал, поднял ведомости. Здесь следует сказать, что предыдущий начальник, так же философски относился и к ведению делопроизводства, все отметки в документации делал раз в год, а именно по его окончании.

А так, как была только середина марта, то он (новый) обнаружил, что часть курсантов, согласно документов, не отпрыгала. И обуреваемый жаждой деятельности, как и полагается при вступлении в новую должность, начальник ПДС начал наводить порядок.

Короче говоря, собрал всех не прыгавших курсантов.

Набралось нас таких немного. Человек сто. Четверть курса.

Прохаживаясь перед нашим строем, новый начальник, сволочь, довольно потирал руки:

— Ну что, гвардейцы десантники, завтра попрыгаем? Не вижу радости на ваших лицах!

Как всегда, меня выручила смекалка: похоже, этот раз в кустах не отсидеться, придется прыгать, — смекнул я. Как прошли последующие вечер и ночь подробно не расскажу, помню одно, уж слишком быстро. Утром нашу сводную роту отвели на завтрак, а затем на медосмотр. Всё происходило в полной тишине, не было обычных шуток, подколов, мне почему-то всё время лезли в голову аналогии с одним французским фильмом. Там подобный ритуал проходили приговорённые к смертной казни. Затем нас посадили в автобус, и мы поехали на старт. Это была самая быстрая автобусная поездка в моей жизни.

Вот и старт, чисто поле, на котором на брезентовых полотнищах уложены парашюты. Рядом, в одну шеренгу, стояли подчинённые начальника ПДС — сейчас они достанут винтовки и их начальник скомандует «пли», — опять полезла аналогия.

Но, увы, нас ждала куда более суровая участь. Раздался шум винтов и из-за ближайшего холма показался вертолёт. Я увидел родимую машину в ином свете:

— Предатель, предатель, — беззвучно шептал я. Не укладывалось в голове, что наш старый, добрый Ми-8 сейчас выступит в роли предмета экзекуции.

Но я замечтался, парашюты надеты и мы, вместе с другими товарищами, обречёно поплёлись на линию осмотра. Нас быстро осмотрели, лица проверяющих не выражали ничего. Наверное, так же без эмоций осматривают скот перед бойней.

Зато лицо начальника ПДС было полно восторга. Он сделал замер ветра — почти 5 метров в секунду! На минуту у меня затеплилась надежда: при ветре более 5, прыжки положено закрывать. Но тут же умерла: «Отлично, дополнительная тренировка», — закончил фразу начальник.

Обычно поднимают по двадцать человек, прыгают двумя заходами по десять. Здесь есть одна хитрость, лучше быть в середине. Так легче прыгать, когда тупо упираешь свой взор в спину впереди идущего, в то время как тебе сзади уже наступают на пятки. Тут уж «паучком» в двери не застрянешь, хотя я таких фактов и не помню. И я, выслушав, как мои товарищи назвали свой вес, быстренько произвёл в голове необходимые расчеты, назвал вместо своего веса «нужную» цифру и оказался в середине строя. В целях безопасности более «тяжёлые» прыгают первыми. Чтобы в процессе снижения, не «сесть» более «лёгким» на купол.

Мы гуськом поднимаемся в вертолёт, через блистер видно, как лётчик сочувственно и виновато смотрит на нас: простите ребята, работа такая.

Начальник ПДС решил пойти выпускающим, хотя его место на земле, осуществлять общее руководство. Видать, не смог отказать себе в удовольствии, посмотреть на выражение наших физиономий перед прыжком. Он лично пристёгивает вытяжные фалы наших парашютов к тросу, заботливый, гад!

И вот сдвижная дверь закрывается, всё, обратной дороги нет. Лётчик выводит двигатели на режим, и машина мягко отрывается от земли. Все молчат, наверное, размышляют о правильности выбора профессии.

Набираем высоту. Выпускающий, посматривает на карманный высотомер.

Зачем? По моему эту информацию, с точностью до метра, можно прочесть по изменению выражения на наших лицах. Особенно глаз.

Кажись, набрали. Выпускающий довольно хмыкнул и открыл сдвижную дверь. Мне показалось, что он взвёл гильотину. В салон ворвался шум забортного воздуха. Где-то далеко внизу, в голубой дымке плыла земля. Хочется вернуться туда. Правда, не столь экзотическим способом.

— Приготовится, — поднял руку выпускающий.

Мы послушно встаём с откидных скамеек и строимся перед дверью в цепочку. Я сочувствую первому, он стоит перед бездной и ему первому делать туда шаг.

— Пошёл! — следует команда.

Мы, начинаем быстро покидать вертолёт. Я убеждаю себя, что он сейчас развалится и надо спасаться. И я почти убедил себя!

Вот впереди идущий вываливается из вертолёта, и я делаю шаг, чтобы последовать за ним.

— Стоять! — железная рука выпускающего хватает меня за плечо, — ты одиннадцатый, первый в следующем заходе.

— Во я попал! Обхитрил сам себя! — сгубила меня страсть к точным вычислениям, уж слишком точно в середине оказался. Теперь мне не только прыгать первому, а еще целых длиннющих шесть минут ждать, когда вертолёт по новой зайдёт на выброс. И всё это на пороге открытой двери.

Я смотрю широко открытыми глазами в открывшуюся бездну. Земля почему-то кажется, очень маленькой и я всерьёз начинаю опасаться, что промахнусь.

Но, похоже, земля не хочет терять своего сына, она манит, зовёт меня.

Выпускающий, что-то орёт мне на ухо. Но я не слышу его, я в трансе.

Что было дальше, рассказываю со слов товарищей.

Выпускающий повернулся в салон и дал команду:

— Приготовится! — и при этом на долю секунды убрал руку с моего плеча. Когда он попытался взять за плечо менё вновь, то под его рукой оказался воздух. Я был уже за бортом. Выпал, как куль, лишённый опоры.

Это странное чувство невесомости.

— Странно, почему мои ноги стоят в пустоте? — крутилась в голове мысль.

Неожиданно мои размышления были прерваны хлопком над головой, и моё тело вновь приобрело вес — раскрылся!

Я быстренько выполняю необходимые действия после открытия купола.

Один на один с небом. Меня охватывает восторг. Хочется орать, плеваться, материться, что я и делаю. И судя по отдалённым крикам, мои товарищи делают то же самое. Благословенные минуты свободного полёта. Нет рева двигателей и шума винтов. Тишину ничего не нарушает. Жаль только что гады ПДСники умышленно подсунули нам парашюты Д-1-5, сейчас таких уже нет. В отличие от более современных Д-1-5У они не управляемы и не имеют поступательной скорости. Приходится лететь по воле ветра.

Горизонт понемножку сокращается, а вот и земля. Я группируюсь и выполняю приземление по всем правилам, на чуть согнутые в коленях ноги с переходом на третью точку, или говоря проще, задницу.

— Всё, отмучился! — ликует душа.

Но неожиданно моё ликование было прервано резким рывком.

— Блин! Ветер! — вот о чём пытался мне втолковать мне выпускающий, чтобы я не мешкал на земле и гасил купол.

Но было уже поздно, мой парашют уже принял форму паруса, и мы отправились в путешествие по воле ветра.

Я начал, как учили вытягивать на себя нижнюю стропу, чтобы погасить купол.

Но не так просто это было сделать. Чуть подтаявший мартовский снег, был довольно плотным и скользким. И я вскоре набрал приличную скорость. Поэтому, когда я подпрыгивал на очередной кочке, вынужден был отпускать стропу и выставлять руки вперёд. Чтобы не приземлиться на физиономию. После чего, мне приходилось начинать всё заново.

Спустя пять-шесть подобных попыток, я начал убеждаться в преимуществах более плотной посадки лесополос практикуемой на Украине над тем, как это делают в саратовской области.

Не успел я проехать каких-то несчастных три километра, как неожиданно мой купол погас. Оказалось, те кто прыгал раньше, проявили взаимовыручку. Благодарю своих спасителей и быстро поднимаюсь. Скидываю подвесную систему и быстро пакую парашюты в сумку. От греха подальше. Осматриваю себя, моё галифе с честью выдержали испытание, дыр нет. А вот его швы оказались явно слабоваты, я был одет в отдельные куски материи. Достаю иголку с ниткой и быстро накладываю временные швы. Не идти же в таком виде на старт.

В это время приземляется очередная партия. И я вполне естественно оказываю помощь такому же, как я недавно бедолаге. Хватаю его купол за край и укладываю на землю.

Но проклятая тряпка не сдается. Я хватаю парашют за стропы, не даю ему вновь наполниться воздухом. При этом не замечаю что под ногами у меня тоже стропы.

Мне уже почти удалось это сделать, как вдруг раздался крик: поберегись! — и я получаю мягкий толчок в спину. Через меня перекатывается «парус» очередного «яхтсмена».

Я пытаюсь схватить за стропы свободной левой рукой, но скорость большая и я, получив ожог, одёргиваю руку. Не судьба брат мне помочь и тебе. За «парусом», буквально порхает курсант небольшого роста.

Ему предстоит следовать далеко дальше, но вдруг погашенный мной ранее парашют оживает. Немножко, чуть-чуть приподнялся край купола.

И, туда как шар в бильярдную лузу, влетает со всего размаху этот самый курсант.

Резкий рывок, и я падаю на землю. Мои ноги и правая рука захлёстнуты стропами. От левой руки помощь небольшая, она обожжена. Во, думаю, впутался в историю.

Причём в буквальном смысле слова. Ветер усилился, и вскоре мы втроём отправились в путь.

Самое обидное, что мы ничего не могли втроём сделать. Хозяин парашюта, был как в мешке в другом куполе, я был опутан по рукам и ногам, ну а крайний в нашей связке волочился далеко на стропах позади и тоже не мог вмешаться в процесс.

Спасибо славным труженикам сельского хозяйства!

Спасла нас так заботливо оставленная ими и вмёрзшая в землю на поле борона. Не иначе у них есть свой астролог, и он предвидел подобное развитие событий. За неё и зацепился наш общий «парус». После чего, крайний в нашей связке смог подняться на ноги, забежать вперёд и погасить подлую тряпку. Мы некоторое время отдохнули, затем распутали парашюты.

Уложили их в сумки и поплелись на старт. Метров через пятьсот я подобрал и свои уже уложенные парашюты. Идём молча, осмысливая пережитое. Я прихожу к мысли, что, пожалуй, с этим спортом надо завязывать.

Осмотрев наш внешний вид, начальник ПДС отменил второй прыжок. Наверное понял, что Родине нужны целые лётчики, а не переломанные парашютисты.

А через неделю, мы прыгали опять.

Снег к тому времени значительно сошёл и лежал клочьями. Ваш покорный слуга приложил максимум усилий, чтобы на Д-1-5 и опять без (У) приземлится не на оттаявшую грязь пахоты, а на нетронутый островок снега.

Под снегом оказалось почти метровая глубина талой воды.

Но это уже другая история.

Лисовой Владимир Иванович

Двигатель с нечистой силой тяги

1. ВВЕДЕНИЕ.

Предлагаемое исследование представляет собой попытку анализа частной проблемы и отнюдь не претендует на глобальность следствий от полученных результатов, равно как и на абсолютность последних.

Речь идет об известной работе Н.В. Гоголя «Ночь перед рождеством», в которой, к сожалению, остался совершенно не освещенным вопрос о типе, особенностях и характеристиках силовой установки летательного аппарата, осуществившего беспримерный перелет по маршруту Диканька — Санкт-Петербург — Диканька.

Ввиду ограниченности материала, предоставляемого работой Н.В. Гоголя, нечеткости и расплывчатости технических формулировок, подачи исходной информации в форме, исключающей приложения к ней математического аппарата и т. п., мы включили в свое исследование методы различных наук, а также чисто интуитивные пути, если таковые оказывались неподалеку.

2. РАСЧЕТ ВРЕМЕНИ И СКОРОСТЬ ПОЛЕТА.

Итак, полет кузнеца (специальность 0408) по указанному выше маршруту был осуществлен за 4-5 летных часов (полное полетное время). К этому заключению мы пришли с помощью здравого смысла, формальной логики, теории вероятностей и общечеловеческого опыта. События начались с наступлением ночи. Но когда следует признать факт наступления ночи, то есть отметить начало отсчета по оси времени? Привлекая географическую и историческую информацию и принимая во внимание количество культурных мероприятий, проведенных различными социальными слоями диканьского общества от начала отсчета времени до наступления рождества, мы приходим к выводу, что искомым моментом следует считать примерно 20 час. Далее, рассуждая подобным образом:

а) посещение кузнецом Вакулой Оксаны — примерно 15 минут;

б) переговоры с парубками, возня с мешками, прощание — 30 минут;

в) переговоры и физическая расправа с Чубом — 15 минут;

г) разговор с Пацюком — 15 минут.

(Все принятые по временным показателям данные взяты с гарантированным запасом по вероятности и проверены экспериментально). Итого — 1 час 15 мин.

С помощью аналогичных методов рассуждений (к сожалению, здесь экспериментальная проверка не всегда представлялась возможной) приходим к заключению, что на дорогу по Петербургу (после посадки), разговоры с казаками и ожидание в приемной дворца ушло не более двух часов.

Вернулся Вакула, когда кричал петух. В указанное время года крик петуха в Полтавской области наблюдается около 4 часов утра.

Проведя элементарные арифметические операции, нетрудно прийти к выводу, что полет (в оба конца) продолжался около 4,5 часа (чистое полетное время).

В рассматриваемой работе указывается, что «еще быстрее в остальное время ночи несся чорт (так именуется у автора летательный аппарат А.Т.) с кузнецом назад». В свете изложенного условно разбиваем время полета на две части: туда — 2-,5 часа, обратно — 2 часа. Разница составляет 25 процентов, что является явно завышенной величиной, ибо, учитывая временные ограничения Вакулы, наложенные на него Оксаной, следует предположить, что уже «туда» он летел на режиме, близком к максимальному, и скорость его обратного полета не могла столь значительно превосходить скорость его полета «туда». Но по порядку величин для наших рассуждений принятая разница в 25 процентов не существенна. Правдоподобно предположить, что на обратной трассе полета могли сказаться благоприятные атмосферные условия (влиянием вращения земли на время полета нужно пренебречь, учитывая, что полет совершался почти по меридиану).

3. ОЦЕНКА ТИПА ДВИГАТЕЛЬНОЙ УСТАНОВКИ.

Итак, принимая во внимание, что расстояние между Диканькой и Санкт-Петербургом составляет примерно 1800 км, заключаем, что средние скорости полета составят: 720 км/час (туда) и 900 км/час (обратно). Но эти скорости по порядку величин являются примерно крейсерскими скоростями летательных аппаратов с турбореактивными двигателями (ТРД).

ПОСМОТРИМ теперь, есть ли у автора рассматриваемой работы какие-либо ссылки и указания, позволяющие идентифицировать силовую установку данного летательного аппарата с двигателем реактивного типа. Одновременно укажем, что Н.В. Гоголь рассматривает в своей работе два типа летательных аппаратов типа «ведьма» и типа «чорт». Однако в результате внимательного сопоставления их мы приходим к безусловному выводу, что это летательные аппараты с однотипными силовыми установками. Действительно, на стр. 171 автор пишет: «…тут через трубу (!-А. Т.)…клубами повалил дым и пошел тучею по небу, и вместе с дымом поднялась ведьма верхом на метле».

Дым и труба в комментариях явно не нуждаются. Метла (сзади) может представлять особенно ясно видимую ночью реактивную струю в виде «метлы». С другой стороны (спереди), она может походить на сверхзвуковую иглу (следовательно, «ведьма» — сверхзвуковой летательный аппарат).

На стр.184 автор ссылается на другого исследователя этого типа летательного аппарата Кизякопупенко, который описывает у данного летательного объекта хвост сзади величиною «не более бабьего веретена». Несмотря на некоторые различия в описаниях Н.В. Гоголя и Кизякопупенко, следует признать, что речь идет несомненно о реактивной струе.

Приводим некоторые данные по другому летательному объекту — типа «Чорт», упоминаемые в указанной работе. Летательный аппарат «Чорт» (транскрипция Н.В. Гоголя), вероятно, представляет собой самолет известной английской фирмы «Шорт» (традиционная транскрипция). В качестве аргументов, подтверждающих этот факт, приводим следующие рассуждения, основанные на материалах рассматриваемой работы. Действительно, автор указывает, что данный летательный объект «спереди совершенно немец». Это указание автора не должно вызвать двусмысленного толкования, так как здесь же он уточняет, что «немцем» называют у нас всякого, кто только из чужой земли, хоть будь он француз, или цесарец, или швед — все немец. Следовательно, и продукт английского производства — «все немец».

Как же выглядел этот летательный аппарат? Цитируем далее. Спереди «узенькая, беспрестанно вертевшаяся и нюхавшая все, что ни попало, мордочка», весьма образный, но и весьма прозрачный намек на летательный аппарат с автономной системой навигации. Эта мордочка «оканчивалась, как и у наших свиней, кругленьким пятачком». Здесь ссылка на свиней не совсем ясна. Возможно, это название какого-то неизвестного нам отечественного («наших») летательного аппарата. Но возможно — и это вероятнее всего — автор указывает на наличие воздухозаборников (двух), напоминающих ноздри на свином «пятачке». Тогда остается предположить, что данный «Шорт» действительно имел воздушно-реактивный двигатель (ВРД), что правдоподобно, ибо по имеющимся данным фирма «Шорт» производит летательные аппараты с ТРД (например, Шорт В.5 с

двигателем фирмы Роллс-Ройс «Дервент» или «Шорт Бразерс энд Хэрилэнд Лимитед», производившая самолет Шорт В.4 «Шерпа» с двигателем Блекберн-Турбомека «Палас»).

Указанное выше также подтверждает наши первоначальные выводы. Это же подтверждает и следующее место из рассматриваемой работы: «…Сзади у него висел хвост, такой острый и длинный, как теперешние мундирные фалды».

ЕСЛИ хвост — это реактивная струя, а их было две (ибо мундир имеет ровно две фалды — проверено по литературным источникам), следовательно, на данном летательном аппарате могло быть установлено два реактивных двигателя, что может объяснить и наличие двух воздухозаборников.

И наконец, последний и окончательный аргумент в пользу наличия у летательного аппарата типа «Чорт» реактивного двигателя. Цитируем Н.В. Гоголя: «…вмиг вылетел он… начал разрывать со всех сторон кучи замерзшего снега. Поднялась метель. В воздухе забелело. Снег метался взад и вперед и угрожал залепить глаза, рот, уши… А чорт (то есть «Шорт» — А.Т.) улетел снова». По-видимому, это лучшее описание работы реактивного двигателя в мировой литературе.

Правда, последняя выдержка из работы Н.В. Гоголя (как и описание посадки в Петербурге) по ряду признаков наводит на мысль о том, что данный летательный аппарат может рассматриваться как объект с вертикальным взлетом и посадкой, тем более, что фирмой «Шорт» производятся и таковые (например, СВВП Шорт С.1 с подъемными двигателями фирмы Роллс-Ройс В.108). Но это уже тема другого более углубленного исследования.

По ходу нашего анализа можно отметить также ряд частных обстоятельств, характеризующих недостаточно надежную работу британской двигательной установки: «Чорт чихал и кашлял…» (стр. 211); «А, вот каким голосом запел, немец проклятый! » — возмущается Вакула на стр. 202.

В заключение отметим, что другой упоминавшийся в работе летательный объект типа «Ведьма» — по-видимому, тоже относится к продукции той же фирмы «Шорт», так как на стр. 183 автор анализируемой работы сообщает, что «ведьма» — это черт-баба, то есть одна из модификаций продукции указанной фирмы (учитывая транскрипцию Н.В. Гоголя).

4. ВЫВОДЫ

Итак, можно считать доказанным, что кузнец Вакула из работы Н.В. Гоголя «Ночь перед рождеством» пользовался для перелета из Диканьки в С.- Петербург и обратно одним из летательных аппаратов фирмы «Шорт» (Великобритания), оборудованным силовой установкой с ТРД.

Вопрос о столь тесных экономических связях Малороссии той эпохи с известной британской авиафирмой еще заслуживает специального исследования. Мы же, со своей стороны, хотим лишь добавить, что в дальнейшем некоторые выходцы из тех земель (например, генеральные конструкторы авиадвигателей Люлька, Ивченко и др.) создали замечательные отечественные двигательные установки и, двинув вперед авиационную технику, сделали излишним для своих соотечественников использование «чихающей» заграничной техники.

ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА:

1. Н. В. Гоголь «Ночь перед рождеством», собр. соч. т. 1, М., 1952 г.

2. Б. С. Стечкин и др. «Теория реактивных двигателей», тт. 1, 2.

3. Перечень специальностей и специализаций высших учебных заведений.

4. «Новости зарубежного авиадвигателестроения» за 1831 г.

5. Географический атлас Европейской части СССР.

Исследование провел Алексей Михайлович ТАЛЫЗИН,

старший преподаватель кафедры «Двигатели летательных аппаратов и теплотехника».

РЕЦЕНЗИЯ

на работу «Двигатель с нечистой силой тяги», опубликованную в периодическом издании кафедры «ДЛАиТ» «МАТИ» — Российского государственного технического университета им. К.Э. Циолковского

Выполненное автором А.М. Талызиным исследование заслуживает безусловное одобрение своей непроходящей актуальностью.

Тема работы ускользнула от внимания многочисленной армии читателей-поклонников неувядаемого таланта Николая Васильевича Гоголя. За время, прошедшее с момента появления повести «Ночь перед Рождеством» сменилось не одно поколение людей, произошло бурное развитие техники, и в первую очередь авиации. Но никто глубоко не заинтересовался проблемой — каким типом двигателя летательного аппарата наделил Н.В. Гоголь своего героя?

В этом смысле автора исследования следует рассматривать пионером. Он проявил недюжинную смелость. А.М. Талызин выдвинул ряд оригинальных гипотез, прекрасно подтвердил их фактами, которые он «усмотрел» в немеркнущих строках Николая Васильевича. Использованы материалы, широко известные в наши дни.

Оценивая в целом солидное исследование А.М. Талызина весьма положительно, нельзя в то же время не указать на следующие недостатки:

Во-первых — не рассмотрен вопрос о приоритете Н.В. Гоголя и Кизякопупенко в деле разработки двигателей летательных аппаратов, авторство в которых, к великому сожалению, в дальнейшем приписывается другим лицам.

Во-вторых — следовало бы больше внимания уделить работам «немцев», Возможно Н.В. Гоголь упоминал о немецких разработках, которые были реализованы после окончания Второй Мировой войны.

В-третьих — следовало бы провести сравнительный анализ летно-технических характеристик летательных аппаратов: упоминаемого в произведении Н.В. Гоголя и, созданного в ОКБ С.В. Ильюшина в 1950-е гг. реактивного штурмовика Ил-40, имеющего сходную с ЛА «Чорт» компоновочную схему энергетической установки.

AVIACITY

Для всех, кто любит авиацию, открыт в любое время запасной аэродром!

Category Archives: Авиабайки

Курьёзные истории в пору службы в авиации

Забавные истории в военном институте

Ода лопате

Как сейчас помню…

Авиаторы-самогонщики

Зона рискованного земледелия

Беспилотный аппарат.

Весёлые истории в спецшколе ВВС

Хроника одного прыжка

Двигатель с нечистой силой тяги

Апрель 2024
Пн	Вт	Ср	Чт	Пт	Сб	Вс
1	2	3	4	5	6	7
8	9	10	11	12	13	14
15	16	17	18	19	20	21
22	23	24	25	26	27	28
29	30